Дорогие охотники! Как нас учил Владимир Ильич Ленин, учёт и контроль – основа правильного ведения хозяйства. В том числе и охотничьего. И вот уже 55 лет учётом и контролем в охотничьем хозяйстве занимается одна организация, которая в наше время, когда всё склонно к тотальному переименованию, называется ФНИЦ «Охота».

Честно говоря, я даже уже и не знаю, что обозначает фыркающе-колющая аббревиатура в её названии. Потому что были и другие, и я тоже их уже почти забыл. А помню я самое первое, под которым я познакомился с этой организацией аж в конце 1970-х годов – Центральная научно-исследовательская лаборатория Главохоты РСФСР. В то время это было полноценное и даже не очень бюрократизированное научное подразделение, частично помещавшееся в уютном особнячке на Таганке. Сейчас-то их давно там нет. Ещё бы – зачем в наше сложное время научным учреждениям…

Дорогие друзья! Мы в наших охотах всё чаще и всё больше зависим от техники. И если в какие-то особо хорошие угодья мы ещё можем зайти на своих двоих, то вывоз добычи всегда превращается в значительную проблему. Впрочем, так было всегда – когда я участвовал в промысловом отстреле лося в Ленинградской области во времена своей юности, руководитель бригады нам говорил прямо: «Лося на расстоянии больше ста метров от обочины для нас не существует!»

В те годы доступными вездеходными машинами «в быту» считались УАЗы и «шишиги». Ну и в особо труднодоступных местах – гусеничные тягачи ГТТ, ГАЗ-47и ГАЗ-71, которые на большей части России казались откровенной экзотикой.

Однако страна и охотники требовали других вездеходов – лёгких, небольших и проходимых. Уже в 1980-е годы в каждой третьей глухой деревне местные кулибины из имеющихся в наличии запчастей городили т. н. каракаты – нечто, имеющее в основе мосты от какой-нибудь распространённой техники, на огромных колёсах-камерах низкого…

Дорогие друзья! Тема нашего сегодняшнего номера – историческое оружие. На первый взгляд, она не совсем совпадает с общей направленностью журнала, который «Русский охотничий журнал», напоминаю.

Так ли уж не совпадает? Я вспоминаю свою юность, когда старшие товарищи с гордостью показывали мне, молодому охотнику, свои немецкие ружья, частично довоенного ещё выпуска. В руках егерей того времени были карабины, выпущенные в Великую Отечественную войну, – что это, как не историческое оружие?

Когда я повзрослел и, так сказать, оперился, я стал собирать оружие, и эта страсть стала такой же частью моей жизни, как и охота. И в нашем журнале мы стараемся регулярно выпускать как минимум одну статью, посвящённую нашему прошлому – прошлому охоты, культуры охоты, культуры оружия.

С этого номера мы делаем обсуждение исторического оружия на наших страницах регулярным явлением!

И всем владельцам оружия в нашей стране я напомню, что пройдёт каких-то 50–70 лет – и всё наше…

Итак, весна. Для каждого охотника весна – это прежде всего сезон весенней охоты. Весна для нас – это охота; и охота для нас – это весна. Мы в том числе потому не приемлем лишения весенней охоты, что это всё равно что лишить нас лучшего времени года.

Но есть и хорошие новости. Охота с подсадной уткой расширила диапазон весенней охоты для нас на целый месяц. Возможности, которые она даёт, почувствовали очень многие – и она распространилась по всей стране, вплоть до тихоокеанского побережья, даже там, где её отродясь не было. В Европейской же России охота с подсадной – это настоящее культурное явление, с племенной работой, тщательным подбором пар, специальными аксессуарами… Впрочем, обо всём этом – в нашем номере.

Дорогие друзья! Много лет назад наш журнал вместе с одной уважаемой оптической компанией проводил опрос: какие оптические прицелы и/или коллиматоры использует российский охотник в своей охотничьей жизни? Мы гадали, кто из топовых брендов займёт первое место (напомню, речь идёт о временах до 2022 года и, пожалуй, даже до 2016-го). Zeiss, Swarovski, Leupold или таки Leica? Правильно – никакой вообще.

Да что там говорить, сам я до пятидесяти лет стрелял из винтовок на любые расстояния без оптического прицела. Вообще, стоящая на винтовке оптика в России говорила о материальном благосостоянии охотника гораздо больше, чем сама винтовка. Потому что увлечённый охотник иногда мог себе позволить накопить на Blaser, а вот на Swarovski ему уже категорически не хватало. При этом владельцы тех же Zeiss и Leiсa сплошь и рядом смотрели на обладателей Nikon как на унтерменшей.

Потихоньку времена изменились. Санкции ужесточились, а прицелов… Стало, думаете, меньше? Нет, я бы даже сказал,…

Дорогие охотники! Этот номер продолжит у нас тему региональных обзоров российских регионов. Тема эта весьма обширна, если не сказать неисчерпаема: в нашей стране их 89, а некоторые из российских регионов настолько разнообразны, что для подробного рассказа о них потребуется не один, а несколько номеров. К слову, регион, о котором сейчас пойдёт речь – Архангельская область, – как раз из таких. Протяжённость с севера на юг – почти две тысячи километров (да-да, в область входят арктические острова Новая Земля); площадь – восьмая из всех российских регионов и самая большая в Европейской России.

Очень мало арендованных охотничьих угодий; и много охотников, которые почитают себя свободными людьми, – многократно слышал от самых разных людей, встреченных в тех краях, формулировку «а это потому, что у нас крепостного права никогда не было». В общем – северяне.

Так что о севере и северянах у нас – этот номер.

Дорогие друзья! В первый момент вы могли подумать, что сегодня с наших страниц на вас пахнёт «хрустом французской булки»: пажи, красавицы, лакеи, юнкера… То есть – «Урядник сокольничьего пути», «Война и мир», «Записки мелкотравчатого». Сколько ж кавычек на два предложения-то наставил? А есть ли это в современной России – России скоростных поездов, стеклянных небоскрёбов или, наоборот, утонувших в зелени уютных пятиэтажек, коттеджей и современных автомобилей? Или охота с борзыми и ловчими птицами принадлежит насовсем ушедшему от нас миру?

Однако сокольников с ловчими птицами я регулярно вижу на выставках (а однажды встретил даже в поле). На прогулках в парке Яуза время от времени встречаю даму с тремя русскими псовыми борзыми (и у меня нет никаких сомнений, что живёт она с ними в одном из многоквартирных домов неподалёку). Так что эти вроде бы традиционные, но ставшие очень уж экзотическими охоты – они есть, и существуют в какой-то параллельной реальности.

Впрочем, не…

«Важнейшей из винтовок для нас является мелкашка», – высказался я двадцать лет назад. Вот и решил на страницах нашего журнала осветить сегодняшнее положение винтовок под патрон .22 LR в нашей стране.

Положение, прямо скажем, грустное. Если в 1994 году в стрелковом клубе Университета Аляски, Фэрбенкс, в дискуссиях среди стрелков единогласно считалось, что спортивные мелкашки в принципе есть только немецкие, австрийские и русские, то сегодня… Скажем, при запросе на интервью специалисты Тульского оружейного завода (ТОЗ) дружно ушли от ответа. А ведь лет десять назад в нашей стране любая малокалиберная винтовка по умолчанию считалась «тозовкой»! Во многих районах считается ей и до сих пор.

Ситуация с малокалиберными винтовками даже в промысловых районах – аховая. Эвенку из Туры, чтобы купить или продлить разрешение на винтовку, надо как минимум дважды слетать в Красноярск и обратно и провести в этом Красноярске минимум десять дней. Это ж сколько мелкашек за такое мероприятие…

Все мы, кто не зарабатывает себе на жизнь охотничьим промыслом, являются в той или иной степени, охотничьими туристами. Мы находим те или иные базы, разведываем какие-то известные или неизвестные угодья. Собираем опросные данные, анализируем их, стараясь относиться к ним критически. Включаем яндекс-карты, рассчитываем маршруты и логистику.

И, в конце концов, едем.

Собственно, ничем это не отличается от почти дикого туризма.

Однако, и в этом «диком туризме» сегодня просматриваются начатки организации. Есть турагенты – аутфиттерские компании. Есть туроператоры – охотничьи общества, ИП или частные хозяйства, принимающие охотников на местах. И не все они безнадёжны, даже в нашей стране. Иногда мы обращаемся и к одним, и к другим. Нам присылают договоры, мы читаем их, правим, потом подписываем. И дикий охотничий туризм в России начинает потихоньку-потихоньку приобретать цивилизованные очертания.

Как, впрочем, и всё остальное.

Удачи нам всем.

Поездка в новый регион для руководителя издания обычно начинается с официального представления главе региона или ответственному за охоту вице-губернатору. Затем следует официальное собрание, на котором происходит обмен мнениями.

Это, безусловно, информативный и правильный подход, практикуемый всеми более-менее значимыми центральными СМИ. Но в Республике Бурятия решили поменять эту систему. И меня сразу же, буквально с трапа самолёта, увезли в заказник Алтачейский, где в течение суток показывали буквально нон-стоп как красоты заповедной бурятской природы, так и диких животных, которых мне удалось фотографировать прямо из форточки автомобиля. Должен сказать, что такого количества диких животных за единицу времени я не видел даже в Африке – что свидетельствует как о богатстве бурятской природы, так и об эффективности природоохранной деятельности в Республике.

После короткого, но весьма информативного официоза в столице меня снова отправили в путь – на Байкал, в охотничьи…

Дорогие друзья! Наш ноябрьский номер посвящён традиционной ноябрьской же охоте – облавам и загонам. Есть точка зрения, что классическая загонная охота – пережиток нашей небогатой юности, времени, когда с трудом можно было получить одну лицензию на лося или кабана на коллектив порой в три десятка человек, когда человек двадцать могло уйти в загон, а семь-восемь наиболее испытанных стрелков ставились на линию.

На самом же деле хорошо организованный загон – это свидетельство того, как человек может тонко чувствовать природу, понимать её малейшие нюансы, умеет заставить зверя поступать по-своему – так, как это нужно ему, человеку. Хорошие загоны, случалось, делались и делаются до сих пор двумя охотниками: один – загонщик, а другой – стрелок, – а не по принципу компьютерных игр «толпа-вперёд!». Но и в классическом загоне, когда в линии загонщиков около десятка человек, у зверя есть много шансов» показать себя» – «смастериться», обойти загонщиков и оказаться у них за спиной, проскочить…

Здравствуйте, друзья! Где-то в первой половине девяностых меня на проспекте Карла Маркса в Магадане остановил здоровенный мужичина на новом джипе – Land Cruiser 100, с виду совершенно новый, кожаный салон, фары «с переливом». Человека я вспомнил, и вспомнил, как зовут, но никак не мог вспомнить: кем он работает? Тогда я дружил с областной администрацией и подумал, что это какой-то шапочный знакомый из верхнего эшелона – начальник отдела или замгубернатора. Мой приятель подвёз меня на полкилометра (собственно, задачей товарища было продемонстрировать мне новую машину), мы минуты три поболтали, и тут я вспомнил. Это был рядовой инспектор Магаданского заповедника с одного из удалённых его участков. При прощании Алексей (назовём его так) хлопнул по рулю и сказал сакраментальное: «Соболь-кормилец!»

Таково было отношение к соболю в большинстве промысловых районов до самого недавнего времени. Да и кроме соболя охотники активно ловили куницу, енотовидную собаку, колонка… Что же происходит…