Наша компания редко охотится в сентябре в европейских лесах. Конечно, ведь сентябрь – наиболее интересный охотничий месяц как в России, так и во всех прилегающих к нам странах: это снежные бараны Камчатки, изюбри Приморского края, марал на Алтае, козерог в Саянах, косуля на Южном Урале, гигантские лоси Колымы и Якутии и медведь на всей территории страны. Однако три года назад мы стали потихоньку приоткрывать Беларусь.
Об охоте в Беларуси у нас в журнале, да и вообще в охотничьей периодике, написаны десятки, а то и сотни статей. В частности, у нас публиковались материалы ведущего специалиста по охотничьему хозяйству в этой стране Павла Гештовта. Часто приходилось читать об особых «белорусских» традициях правильной охоты. Вообще, с традициями охоты, которые собственно традиции – то есть некоторые обрядовые действия, выполняемые во время охоты, на которые любопытно смотреть, в которых занятно участвовать и которые не оказывают реального влияния на ход самой охоты, – мне приходилось сталкиваться не так чтобы часто.
Приезжающие прибалты и немцы вставляют в рот добытому зверю зелёную веточку, орочи и эвены первую рюмку «на кровях» выплёскивают возле добытого медведя, эвенки старшего поколения извиняются перед убитым зверем, в Камеруне человека, добывшего крупную дичь (льва, слона, иланда), встречают с воплями и зелёными листьями. В Беларуси всё происходит довольно прозаически. Охотники приезжают на базу, и их фактически сразу же пытаются вывезти на охоту. Вон, вечер, звери ревут, если не устали после долгой дороги – можно пробовать удачи.
Рубеж второй и третьей декады сентября. Наша компания – охотники Ярослав, Сергей, я и оператор Виталий Шкурин – прибывает в Негорельский лесхоз. Гаштедт «Стрекоза», в котором мы остановились, буквально содрогается от рёва, несущегося из соседнего леса. Если не знать, что там происходит, можно решить, что мы окружены доисторическими чудовищами. Ведущий инженер по охотничьему хозяйству Евгений Каминский (так в Белоруссии называется охотовед) приглашает выйти в лес сразу же после ужина, но мы отказываемся: десять часов дороги, пусть даже в очень хорошей машине – не шутка.
