В современном мире накоплено достаточно положительного опыта управления возобновляемыми природными ресурсами, в том числе популяциями охотничьих животных. Суть нового термина «природосберегающая охота» – давно пропагандируемые в передовом охотничьем мире принципы устойчивой охоты, которые многократно доказали свою высокую эффективность.
Наше охотничье хозяйство с собственными и весьма своеобразными практиками государственного управления показывает очень скромные результаты. Моё оценочное суждение совпадает с диагнозом нынешнего состояния, сформулированного в «Стратегии развития охотничьего хозяйства в Российской Федерации до 2030 года»: «Темпы прироста важнейших видов диких копытных животных не соответствуют их биологической продуктивности и составляют всего 1–3% в год. Фактическая численность многих важнейших видов охотничьих животных может быть значительно выше существующей (экологическая ёмкость охотничьих угодий в Российской Федерации позволяет увеличить численность диких копытных животных в 6 раз..». Не в два и не в четыре раза… Видимо, авторы текста познали глубину проблемы, но более десяти лет назад опять выбрали не тот путь решения.
Мы будем бесконечно топтаться на обочине прогресса, пока не разберёмся с двумя важными проблемами: недостоверностью данных численности и неадекватностью механизмов лимитирования добычи ценных видов. Обе проблемы – непробиваемые чиновничьи конструкции в виде нагромождений из антинаучных методик типа ЗМУ и нормативов добычи.
Разбираться в проблеме на конкретных примерах всегда проще, поэтому я выбрал рысь – как ценный охотничий вид. Плотность населения хищника и площадь его охотничьей территории зависит от обилия жертвы. В основном рысь специализируется на зайцах, но, например, в регионах с высокой численностью косули она успешно переключается на этот вид жертвы и наносит ощутимый ущерб охотничьему хозяйству. С одной стороны, численность рыси может служить косвенным показателем обилия зайцев и косуль, с другой стороны, она сдерживает рост их численности.
Конечно, было бы логичным привязать норматив добычи рыси к обилию жертвы или, на худой конец, установить пределы плотности популяции, как это сделано для диких копытных животных. Это бы позволило динамично управлять системой «хищник – жертва», но уровень современного государственного управления наглядно продемонстрирован действующим приказом Минприроды РФ от 27.01.2022 № 49, которым не устанавливается норматив плотности населения рыси, а допустимое изъятие определено в пределах 3–10% от численности. Насколько точно определяется численность рыси действующей методикой ЗМУ, думаю, объяснять не нужно. Видимо, в настоящее время разработка и утверждение видовой методики картирования участков обитания непосильна для ведомственной науки.
