– В море медведей нет, – говорит, бросив взгляд на сверкающий горизонт, мой друг Ярослав, с которым мы уже пережили несчётное число увлекательных (а иногда и устрашающих) приключений на севере и востоке России.
– А ты посмотри налево, – парирую я.
Мой товарищ не соизволяет повернуться. Потому что знает, что по левому борту у нас проплывает одно из самых диких и труднодоступных побережий в мире – береговой клиф Охотского моря. Я работаю на этом берегу уже больше тридцати лет и не перестаю восхищаться его самобытными формами. Тысячелетиями море вгрызалось в эти скалы, отвоёвывая для себя метр за метром. Горы против воды. Причудливейшие пирамиды и останцы, похожие на участки стен мегалитической кладки – но полностью сформированные природой.
Не все в это верят. У нас на борту корабельный повар, называющий себя шаманом, с упоением рассказывает:
– Вот там, куда идём, на бухте Астрономической, на тундре есть две пирамиды. Торчат они из чистого кочкарника. И, думаю я, их сложили здесь неизвестные племена, о существовании которых мы даже не подозреваем.
Я как человек, который не только многократно поднимался на эти пирамиды, но даже и ночевал под ними, точно знаю, что это типичные останцы, и неизвестные племена если и имели к ним какое-то отношение, то точно такое же, как и я с охотниками: поднимались, чтобы оглядеться, ну и иногда ночевали у подножия. Но шамана в этом не убедишь – на то он и шаман. Впрочем, может быть, неизвестные племена – это мы и есть.
А нас загоняет в трюм… тьфу, кубрик, капитан, потому что ветер крепчает, и экипаж не готов поручиться за нашу безопасность, если мы останемся на палубе. Поэтому основные красоты Охотского берега проплывают мимо нас, а мы их не видим. Мы движемся к цели. Целью является залив с «гнилым углом» – местом, куда шторм набрасывает водоросли и всякий морской хлам, отчего там образуется настоящий вал гниющей биомассы тёмно-оливкового цвета и консистенции переваренной лапши с остатками мидий, крабовых клешней, обломков раковин, побитой морем рыбы. Спагетти карбонара по-медвежьи. В этом «гнилом углу» есть взлобок, на котором удобно сидеть и караулить спускающегося из распадка мишку, буде он по этому распадку пойдёт. А пойдёт он там наверняка – проверено двадцатью пятью годами охоты с этого взлобка.
Но до взлобка мы не доходим. Точнее, не доезжаем – в полукилометре под скалами копается пара медведей, один из которых вполне стрелябельного размера. Ветер дует с берега на нас, и мы на моторке проходим мимо зверей, совершенно их не тревожа. Причаливаем, расчехляем оружие, начинаем подход. Усиливающийся ветер заглушает наши шаги по гальке, но идти всё равно стараемся, прижимаясь к полосе прибоя: там галька меньше и часто перемежается песчаным грунтом, по которому можно идти совсем бесшумно.
Так мы приближаемся метров на восемьдесят, Ярослав ложится, открывает огонь. Первый выстрел я принимаю за промах, что кажется мне маловероятным: Ярослав, в принципе, стреляет хорошо, и я не раз был тому свидетелем. Медведь же ведёт себя как подстреленный: крутится через голову и кусает себя за бок. Ярослав переносит огонь на второго медведя. То же самое: «всплеск» пули по гальке в тридцати метрах позади зверя, медведь ложится. Понимаю, что происходит – мы с таким сталкивались в самом начале развития трофейной охоты. Винтовка у Ярослава – Blaser R08 под патрон .300 WM, и на таких дистанциях пуля этого патрона шьёт зверя насквозь и не кладёт его насмерть сразу, что мы и наблюдаем. Для верности я делаю в каждого зверя по два выстрела из своего «Союз-ТМ» под патрон .308 Win.
Возвращаемся на борт в сумерках, море продолжает раскачивать. Забиваемся в почти родной мне залив Сиглан, встаём штормовать. Неугомонный Ярослав спрашивает меня: есть ли охота по берегам залива? Отвечаю честно. За те десятки лет, которые мы сюда ходим, время от времени кто-то медведя тут и добывал. Но их в любом случае неизмеримо меньше, чем в тех краях, куда мы стремимся.
Я вам сразу скажу: самое неприятное (и даже опасное) в медвежьей охоте на Охотском побережье – это момент высадки с лодки и посадки в неё. Можно поскользнуться на камнях, можно оступиться на водорослях, тебя может сбить неожиданно пришедшая большая волна – вот ты стукнулся темечком о валун, и привет, груз 200. Кстати, в эту поездку меня примерно так снова сбило волной, и не затащило под лодку только из-за реакции Ярослава. Поэтому я предпочитаю высаживаться на берег в полностью защищённых бухтах или устьях рек, а медведя потом выхаживать пешком. Так что наш катер становится во входе Астрономической бухты, а мы высаживаемся на берег. Напоминанием нам о бренности бытия является оторванная корма катера такого же типа, на котором мы путешествуем сегодня: где-то экипаж пропустил вахту, промухал шквал, и несчастное судёнышко буквально разорвало на части местными скалами.
Мы поднимаемся наверх, на тундровое каменистое плато, покрытое весенним разноцветьем. Хоть сейчас и самое начало июня, но, по местным меркам, ещё поздняя весна. Распускаются первоцветы, а на кочках только начинает пробиваться трава. Пока ещё тундра бурая, как шкура вылинявшего медведя. И медведя мы замечаем почти сразу. Он бродит где-то на перегибе горизонта, метрах в трёхстах пятидесяти, нюхтит, копается, переворачивает камни. Оценить его размер довольно сложно: отсутствуют чёткие реперы для привязки. Обычно ими служат кусты стланика или лиственницы и охотник сопоставляет с ними пропорции животного, и получает некоторое представление о размере.
Медведь направляется прямо на нас, словно испытывая наше терпение. Он, очевидно, не подозревает о нашем присутствии, пока пуля буквально не сбрасывает его с бровки. Подходим. Да, чёрт побери, мог бы быть и побольше. Но в любом случае медведь есть медведь.
В поисках большого трофея мы остаёмся ночевать на берегу: местность расположена на широте Санкт-Петербурга с его белыми ночами, поэтому «пустого» для охоты времени у нас практически нет. Стоит абсолютный штиль, страшно нетипичный и для этих мест, и для этого времени. Сумерки потихоньку сгущаются, заливая всё вокруг странным фиолетово-розовым светом. Слышны звуки с другой стороны залива. В километре от нас стоит тёмная стена лиственничной тайги. Пару раз слышим отчётливый медвежий рёв, но нам звери не показываются.
Кипятим чай на газовой горелке, коротаем время в разговорах. Ярослав, уже насмотревшись на местный быт, спрашивает меня об опасности хождения по Охотскому морю. Я, напрягши память, прикидываю, что в 1990-е – 2000-е годы оно ежегодно забирало не менее трёх моих товарищей. «Тот горя не видал, кто по морю Охотскому не ходил», – говорит местная пословица. Однако я чётко выделяю две основные причины несчастных случаев – алкоголь и глупость, обычно помноженные одна на другую.
Уже окончательно светает, мы видим, как от катера отходит лодка, и спешим к месту, куда нас вчера привезли. В этот момент рулевой Андрей начинает оглашать акваторию криками:
– Эй! Где вы? Как мне вас искать?
Причём кричит-то он в рацию, но так, что слышно его на всю округу безо всяких электронно-технических приспособлений. Для того чтобы слышно было лучше, он глушит мотор и останавливается в сотне метров от берега. И тут мы видим их – двух медведей, только что спустившихся на литораль.
Я пытаюсь сказать в рацию Андрею, чтобы он не орал – но у него динамик выкручен на полный звук, и мой зловещий шёпот точно так же отдаётся по всей акватории. Здесь я в очередной раз отдаю должное Нептуну, который всячески старается заглушить плеском волн (даже в штиль) любые посторонние звуки. Сколько раз нас это выручало при самых разных обстоятельствах, но в такой идиотской ситуации я ещё не был.
– Заткнись, здесь медведи. Мы подходим! – всё тем же зловещим шёпотом пытаюсь внушить я Андрею.
– Куда вы идёте? Не вижу вас нигде, – орёт рулевой в рацию как оглашённый и даже встаёт в лодке, пытаясь лучше определить, куда ему ехать.
– Иди, где высаживал, – пытаюсь объяснить я.
– А где я вас высаживал? Откуда я помню? – подтверждает Андрей справедливость ещё одной местной морской поговорки: «высадили в августе, а ещё и в июне не забрали».
Но Ярослав уже подошёл на выстрел к медведям и укладывает их один за другим. Тут и наш неудачливый Харон догадывается, где мы находимся, и направляет лодку в нашу сторону.
Так что в море медведей действительно нет. А вот на морском берегу – их достаточно.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, август 2024
