Среди охотничьей братии всё ещё хватает азартных истребителей всего, что попадётся на мушку, но растёт и когорта тех, кто в дикой природе чувствует себя не «конквистадором в панцире железном», а получателем божьей благодати и вследствие того обязанным быть опекуном доверенной ему Матери-Природы.
Человек с ружьём действительно повинен в полном истреблении целого списка четвероногих и пернатых, но всё более очевидна роль, которую цивилизованные охота и охотники играют в сохранении природных ресурсов и биоразнообразия.
Охотничья братия нынче повсеместно сокращается – и за океаном, и по сю сторону «большой воды» (в Европах), и у нас. Этот «человек с ружьём», ещё недавно объект незлобного подтрунивания, становится для широкой публики токсичным – «убивает милых зверушек». Посему – охотники всех стран, соединяйтесь, дабы кроме печали – «нас мало, и нас всё меньше, и самое главное – что мы врозь» – возникала бы синергия конструктивного природопользования, пресловутый «обмен опытом». В естественном виде существует явная мотивация: охотники стремятся к тому, чтобы дичи было больше – больше дичи, больше продуктивной охоты. В тех краях, где осознание этого простого факта доминирует, охота ведёт не к оскудению, а к обогащению дикой природы – и завидным трофеям.
Схожие по размерам и ландшафтам территории, вековые традиции охоты, даже прирост территорий схож – только русаки шли на восток, а янки на запад, покоряя родственные народы (ибо индейцы Америки пришли из Сибири через перешеек, ставший потом Беринговым проливом, Сибирь – прародина не только алеутов и тлинкитов, но и навахо с команчами). Помню, разговорился с живописным индейцем в Аризоне: знаешь, говорю, что предки твои пришли из Сибири? На этом основании можешь требовать русский паспорт… Вообще-то две ныне антагонистические державы в прошлом в войнах были, как ни странно, на одной стороне: в Первой и Второй мировых, а до того Россия поддержала Штаты в Войне за независимость и в их гражданской, а они Россию – даже в той Крымской; в XX веке трижды спасали от голода миллионы уважаемых россиян… В любом случае богатейший заокеанский опыт управления популяциями диких животных можно анализировать и критиковать, но никак нельзя игнорировать.
Перепромысел, наряду с другими причинами, привёл в Штатах в конце XIX века к критическому снижению популяции бизонов, белохвостых оленей, диких индеек. И именно охотники выступили в первых рядах тех, кто инициировал законы и правоприменение, отрегулировавшие добычу таким образом, чтобы рост численности дичи был ориентирован на ёмкость бонитета угодий. Сейчас в Штатах 35–36 миллионов оленей, из них белохвостых – 31–32 млн.
Кстати, среди охотников и рыболовов в Штатах 74% – мужчины, а среди охотников – и все 89%, что считается (у них) этически некорректным. Мол, Дианы-охотницы, ау.
Охотники наряду с рыболовами были движущей силой североамериканской модели охраны дикой природы – набора принципов управления дикой природой, установленных более века назад и провозглашающих, что дикая природа принадлежит всем, а не только богатым и привилегированным. В основе модели лежит рекреационная охота, которая предлагается как этический и ориентированный на сохранение природы инструмент. Модель включает 7 принципов, доказавших свою эффективность.
- Ресурсы дикой природы охраняются и находятся в доверительном управлении всех граждан.
- Торговля дичью прекращена.
- Дикая природа распределяется в соответствии с демократическим правопорядком.
- Дичь можно убивать только в законных и не легкомысленных целях.
- Дикая природа – международный ресурс.
- Каждый человек имеет равные по закону возможности участвовать в охоте и рыболовстве.
- Научное управление является должным средством сохранения дикой природы.
Насчёт торговли дичью уточняю: пушниной можно, есть и другие исключения, но в целом посыл понятен – не следует наживаться на общественном ресурсе, охота – страсть и вожделенный досуг, а не похоть и корысть. Коммерческое рыболовство, разумеется, легально (одна из 3 главных статей доходов штата Аляска, например). В результате тамошняя охотничье-рыболовная братия гордится не только богатыми трофеями, но и колоссальным вкладом в сохранение и приумножение родной природы. По закону о федеральной помощи в восстановлении дикой природы, более известного как закон Питтмана – Робертсона, американские охотники, платя акцизный налог в размере 11% на огнестрельное оружие, боеприпасы и снаряжение для стрельбы из лука, с 1937 года пожертвовали более 14 миллиардов долларов на государственные природоохранные инициативы. Доходы, полученные от этого налога, ежегодно распределяются между государственными агентствами по рыболовству и дикой природе для поддержки управления и сохранения популяций диких животных.
Охотники в Штатах тратят больше времени, денег и усилий на сохранение дикой природы, чем любая другая группа общества.
Охотники вносят существенный вклад в два источника финансирования, которые составляют в среднем почти 60% бюджетов государственных агентств по охране дикой природы: лицензионные сборы и федеральные акцизы. Когда порядка 15 млн американцев в год покупает охотничью лицензию, более 500 млн долларов перечисляется на сохранение и приумножение живой природы. Спонсируемые охотниками фонды среди прочего расширяют простор охотничьих угодий. С 1937 года сборы с охотников на водоплавающую дичь позволили сохранить или восстановить более 50 000 кв. км угодий в наиболее важных районах сохранения уток и гусей в США и Канаде. Но самый знаменитый феномен связан с мистическим возрождением популяции канонического «царя прерий» – бизона.
Бизон. Возвращение из небытия
Американский бизон – легенда прерий, практически исчезнувший и возрождённый. В 1800 г. в Америке насчитывалось 60 миллионов бизонов (оценка Сетон-Томпсона, с которой согласны большинство современных экспертов). А в конце XIX века их осталось всего около 25 голов. За короткий период времени, за какие-то сорок лет – с 1830-х до 1870-х – несметные стада буффало исчезли, и это исчезновение стало одним из самых мистических событий в мировой истории дикой природы. Охотник на бизонов сыграл в этой трагедии отнюдь не главную роль, хотя история наделила его всеми признаками главного злодея.
Практически сметённые с лица земли в XIX веке, в XX веке бизоны чудесным образом возродились. Из-за чего они погибли, кто автор «американского чуда» – возрождения бизона?
Бизон – такой же символический зверь в Америке, как медведь – в России. Кто ж с детства не читал книжки о благородных индейцах прерий, кочевавших за несметными стадами бизонов и живших в идеальной гармонии с природой? Бизон давал индейцам все основные компоненты жизнеустройства: мясо в пищу; шкуры для вигвамов, сёдел, постелей и одежды, а также на продажу; сухожилия для шитья и тетивы лука; клей, который варили из копыт. Множество вариантов использования туши бизона позволяло утилизировать добычу почти без остатка.
В середине XIX века считалось, что индейцы добывают 450 тыс. бизонов в год – хотя на самом деле эта цифра могла быть много больше (но для стада в десятки миллионов голов это никак не являлось перепромыслом, ежегодно весной рождалось 5–7 млн телят).
Общее мнение – это и в книжках, и в фильмах голливудских: все несчастья пришли в прерии с бледнолицыми. Наиболее продвинутые знатоки охотно поведают, что уничтожение бизонов как раз и преследовало цель лишить индейцев главного источника их существования и заставить жить оседло в резервациях, под контролем федерального правительства. А потому и было санкционировано бесконтрольное уничтожение бизонов, и охотники взяли неотмолимый грех на душу: за считаные годы свели миллионные стада бизонов до нескольких десятков особей, чудом сохранившихся в лесах Йеллоустона.
В Европе последний дикий зубр, родич бизона, был убит в 1919 г. Выгода от охоты на бизонов, сдачи языков и бизоньих шкур побуждала искателей не столько приключений, сколько чистогана отправляться на промысел в прерии. Удачливый охотник мог за утро добыть и ошкурить с помощниками десяток и более бизонов. Склады компаний-скупщиков были переполнены, и наличие на складе 60–80 тысяч шкур не было редкостью. Кожевенная промышленность работала с полной загрузкой. За солёный язык бизона давали доллар – плотник должен был работать 12-часовой рабочий день, чтобы заработать 2–3 доллара. За шкуру бизона платили 3–3,5 доллара, туша весом в тонну бросалась на месте.
Строительство железной дороги Юнион Пасифик, пролегавшей по безлюдным просторам американской равнины, побудило строивших дорогу компании нанимать профессиональных охотников для снабжения строительных рабочих пропитанием. Обычные условия включали добычу 10–12 бизонов в день, но это никак не могло повлиять на сколь-нибудь заметное снижение численности многомиллионного стада. Притчей во языцех стали и убийства бизонов пассажирами поездов, когда прерию рассекла железная дорога. Несметные стада буффало надолго останавливали поезда и портили железнодорожное полотно, когда они пересекали трассу в своих бесконечных миграциях; пальба из окон вагонов поощрялась железнодорожной компанией, и сотни трупов бизонов оставалось гнить вдоль путей. Но эти потери поголовья опять же были с точки зрения его общей численности ничтожны. Простой подсчёт показывает, что для уничтожения поголовья в 60 млн бизонов с ежегодным пополнением в 5–7 млн продолжительностью жизни в 25 лет нужно добывать в год порядка 8–10 млн голов. Даже самые непримиримые противники охотников не могут привести статистику, подтверждающую эту баснословную величину. Я прикинул: на отстрел такого количества бизонов потребовалось бы порядка 500 тонн свинца в год…
Что же стало главной причиной исчезновения бизона? Прежде всего общее наступление цивилизации с её скотоводческими ранчо, городками, дорогами и уже после этого – хищническое уничтожение бизонов как индейцами, так и белыми, что не оставляло этим гигантам прерий шансов господствовать в природном ландшафте так, как это было веками до прихода белого человека. Бизон, реликтовый бродяга прерий, был обречён – и нет сомнения в том, что белые охотники ускорили этот неизбежный исход. Но – подчеркнём: главная причина исчезновения бизона была в другом. Вытеснение «царя прерий» с продвижением белого человека на запад Америки было неизбежно. Переселенцы сводили на корню леса – на строительство и на дрова, и бизоны лишались своего зимнего укрытия. Стада домашнего скота всё более масштабно конкурировали с буффало за пастбища, а невиданные прежде в прериях болезни, переносимые скотом, оказались смертельнее свинца и стрел. Именно эпизоотии, занесённые домашним скотом, привели к массовой гибели бесчисленных стад бизонов. Микроб оказался могущественнее свинца – и в истории такое случалось неоднократно.
Пандемии в истории уносили несопоставимо больше жизней, чем самое страшное оружие. Чума середины XIV в. в Европе привела к гибели 50 млн чел. – это треть населения континента. «Испанка» стала причиной смерти 42 млн чел. в конце Первой мировой войны, унеся за несколько месяцев больше, чем пули и снаряды воюющих армий за 4 года войны. Неведомые масштабные эпидемии – эпизоотии приводили к смерти бизонов в разных штатах США на протяжении всего XIX века. Очевидцы описывали заполненную тысячами трупов бизонов прерию до горизонта, причём ни следов от пуль, ни стрел на тушах не было обнаружено.
Обвинения в адрес охотников основывались на впечатляющих цифрах – У. Хорнади, один из первых обвинителей охотников в уничтожении бизона, приводил вроде бы жуткие данные: за три года железной дорогой было отправлено более 1,3 млн бизоньих шкур. Но это на фоне общей численности стада в десятки миллионов голов – в разы меньше годового прироста! Продолжительность жизни самки бизона – 25 лет (хотя нередки случаи, когда они доживают до 40). Самка приносит телят (обычно одного, реже двух) с трёхлетнего возраста, и это происходит каждый год до конца её жизни. Способность здорового стада к расширенному воспроизводству и привела к достижению численности бизона в Америке к баснословным 60 млн голов. Отстрел в те годы не мог в течение нескольких десятилетий свести к практическому нулю такое поголовье.
Какова же роль охотника – краснокожего и бледнолицего – в уничтожении буффало? Обычно утверждается, что именно охотники сыграли роковую роль в судьбе бизона, именно под пулями «шарпов», «винчестеров» и «ремингтонов» полегла великая армия прерий. Заметим, бизоны несметными стадами паслись на огромной территории, по которой не было проложено дорог, и только в последние десятилетия XIX века появились первые железные дороги. Как охотники могли охватить эти бескрайние просторы, проникнуть во все уголки обитания бизоньей популяции, где хозяйничали враждебные индейцы; как можно было на допотопном транспорте (повозках, запряжённых мулами) с помощью архаичного оружия с чёрным порохом (однозарядного, изначально вообще дульнозарядного) перебить 60 млн зверей, разбросанных в лесах и прериях от северных территорий Канады до современной Мексики?
Сколько бизонов не в особо фартовый день, а в год мог подстрелить один охотник на лошади, стрелявший не из автоматической винтовки – пусть даже это был легендарный Sharp, «оружие массового поражения» второй половины XIX века, позволявший сделать до 10 выстрелов в минуту и во многом решивший исход войн с индейцами в 1870-х? Сколько туш в добрую тонну весом могли ошкурить сопровождавшие его двое-трое помощников? Очень трудно представить, что допотопный огнестрел XIX века мог снизить популяцию зверя, нормально плодящегося, с 60 000 000 до 25 голов.
Основная причина – наступление на биотопы бизонов скотоводческой цивилизации в целом, которая несла и эпизоотии, и вытеснение буффало из привычных мест обитания.
В конце XIX века бизоны остались практически только в зоопарках, в дикой природе браконьерство свело количество последних буффало к нескольким десяткам, и никто уже не верил, что возможно «второе пришествие» бизона – чудес не бывает. Но чудо произошло. Ныне бизоны вновь стали иконой прерий и лесов Америки, и частный интерес был причиной тому – равно как тот же рыночный мотиватор лежал в основе почти полного уничтожения бизона в конце XIX века. Уже в 1880-х появились первые частные стада бизонов, живших на ранчо, ибо недостатка в территории не было – страна-то огромная.
Численность частного поголовья увеличивалась, в то время как государство безуспешно воевало с браконьерами, бывшими бичом даже в Йеллоустоне. Никакие повышения штрафов за нелегальную охоту не могли спасти «государственных» бизонов – отчаянная американская братва, привыкшая к вольнице былых лет, продолжала сокращать это поголовье, в то время как частник на ранчо, столь же отчаянный, как и браконьер, давал жёсткий отпор разбойникам (дело для американца на Диком Западе привычное). Возник культурный интерес – к бизону как части американского наследия, индейской культуры. Сто лет спустя своего практически полного исчезновения стада бизонов возродились – и частник именно ввиду очевидной выгоды стал основным владельцем бизона в Америке, развёл целый бизнес, сходный с другими видами скотоводства.
Всего нынче в государственных национальных парках и на частных ранчо насчитывается около 450 тыс. бизонов – из них на частных ранчо на вольном выпасе содержится 420 тыс. бизонов. В Йеллоустонском национальном парке в последние годы численность бизонов – 5–6 тысяч.
Некогда находившиеся на грани исчезновения величественные хозяева прерий стали привычной достопримечательностью уже не вполне дикой, но по-прежнему дивной природы Северо-Американского континента. В ряде штатов разрешена охота на диких бизонов: в Монтане, Вайоминге, Колорадо, Небраске, Северной и Южной Дакоте, Оклахоме, в Техасе. Небольшие стада буффало мигрируют на значительные расстояния – десяток-другой миль в день, и изрядному числу охотников за несколько поездок не удаётся даже перевидеть зверя. В каждом штате свои правила охоты. Лицензии распределяются по лотерее, и выиграть заветное разрешение – задача архитрудная, некоторые охотники ежегодно участвуют в лотереях – и остаются ни с чем. Альтернатива – «охота» на частных ранчо (подчас даже «с гарантией»), но для серьёзных охотников это не панацея… Стрелять рекомендуется калибром от .300 Win. Mag. и больше, не с дальней и не с ближней дистанции, строго под лопатку, ибо выстрел в голову неэффективен.
Бывает, что даже национальный парк может объявить о выделении квоты диких бизонов на отстрел. Так, на северной стороне национального парка Большой Каньон ввиду отсутствия хищников бизоны расплодились настолько, что стали проблемой (относительно ресурсов воды, растительности, почв и др.): стадо насчитывало от 400 до 600 голов, и оно могло удвоиться за 10 лет, оптимальным же количеством считалось не более 200 голов. Право на отстрел одного животного разыгрывалось в онлайн-лотерее, которая проходила 48 часов, но включала дополнительные требования (обязательство забрать мясо и шкуру и вывезти всё после разделки с территории национального парка, посвятить охоте все 5 дней из 4 назначенных периодов в сентябре-октябре, подтвердить отсутствие судимости и нарушения правил охоты, быть в хорошей физической форме и пр.).
Да, американские охотники внесли свой вклад в почти полное уничтожение некогда бесчисленного могучего зверя прерий и лесов. Но американцы сумели вернуть эти символы Дикого Запада из небытия – и сага о судьбе бизона в Америке стала одной из канонических историй греха и спасения.
А у нас?
В квартире газ (не у всех, правда). «Икона» возрождённой дикой природы России – восстановление популяции соболя. По приблизительной оценке учёных установлено, что в Сибири численность соболей в период их максимальной добычи в первой половине XVII века составляла около 800–950 тыс. особей. В пределах всего ареала запасы соболя доходили до 1,5 млн голов. При этом в середине XVII века добывалось в среднем 145,4 тыс. соболей за год, а в отдельные годы добыча доходила до 340 тыс. К началу XX столетия в заготовки поступало уже менее 50 тыс. шкурок соболя в год, а перед Октябрьской революцией этот показатель снизился до восьми тысяч.
В июне 1912 года впервые за всю историю эксплуатации запасов соболя в России был издан закон о повсеместном прекращении охоты и запрете на торговлю мехом на три года, была выдвинута идея создания специальных соболиных заповедников. Саянский был создан в 1915 году, Баргузинский – в 1916-м. На момент организации в Баргузинском насчитывалось около 40 соболей. В 1935 году на государственном уровне был введён полный запрет добычи и продажи шкурок соболя, после чего начался активный период восстановления ареала и численности соболя с проведением масштабных работ по искусственному расселению, регламентированию промысла и внедрению биотехнических мероприятий. Значительные государственные средства были потрачены на отлов, перевозку, расселение, охрану, подкормку соболей, на организацию охотничьих хозяйств в местах их выпусков. За три десятилетия интенсивных работ по искусственному восстановлению ареала было отловлено живыми и выпущено около 20 тысяч зверьков.
Принятые меры совпали с процессом благоприятных естественных изменений ряда природных факторов в Сибири. В итоге к началу 1960-х годов произошло увеличение численности и восстановление ареала в его исторических границах, был возрождён промысел соболя в большинстве районов Сибири. Соболь заселил практически все пригодные для него таёжные угодья от Предуралья до Камчатки. К девяностым годам численность соболя составляла 1,0–1,2 млн голов, что было близко к запасам XVII века. При этом официальные заготовки соболиных шкурок достигали 250 тысяч штук за сезон, а добыча оценивалась на уровне 300–350 тысяч особей. За период интенсивного промысла соболя, начиная с 1960 года по настоящее время, только на аукционах Санкт-Петербурга было продано более 10 млн шкурок на сумму свыше 1,2 млрд долларов. Добыча соболя в 2022 г. составила ок. 700 тыс. шкурок. Фактическая же предпромысловая численность с учётом прироста вида составляет 1,8–2,0 млн особей.
В частных охотничьих хозяйствах в условиях вольерного содержания для разведения и охоты в полувольных условиях у нас успешно плодятся европейский благородный, пятнистый и белохвостый олени, марал, лань, кабан, муфлон, утка, фазан, дикая индейка, даже лось. Но инициатива эта узконаправленная. В масштабе страны, ареала или вида охотник не может «купить себе медаль» за достижения в преумножении дикой природы. Пусть другие расскажут о наших успехах в сохранении и восстановлении популяции амурского тигра или дальневосточного леопарда, а кто-то пожалуется на безмерный рост численности бобра или медведя – я лишь об одном: есть на планете опыт управления популяциями диких животных, и охотник – естественный участник и бенефициар процесса.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, июнь 2024
