Набор мототранспортных средств, которые обеспечивают ваш успех в экспедициях, весьма обширен, но отнюдь не так значителен, как можно было бы предположить. В него входят: внедорожные автомобили самых разных типов; гусеничные вездеходы; снегоходы; моторные лодки с подвесным двигателем; катера на воздушной подушке; мореходные катера; и наконец, самолёты и вертолёты. Но вот о чём мы не всегда вспоминаем – так это о том, что наиболее универсальным вездеходом является верховое или упряжное животное.
В книгах, посвящённых организации путешествий, написанных в конце XIX – начале XX века, очень много места уделяется использованию вьючных, упряжных и верховых животных (верховых лошадей, упряжных собак и вьючных оленей). Я же, когда говорю об организации путешествий, не упоминаю этих «друзей человека» вообще. С моей точки зрения, в профессиональной путешественнической деятельности упряжные и верховые животные бесповоротно сошли на нет где-то на рубеже шестидесятых – семидесятых годов XX века. Последнюю геологическую партию, проводившую изыскания на лошадях, нам довелось повстречать на среднем Анадыре в 1984 году.
«А что привело к этому? – спросила меня недавно одна очаровательная туристка в загородном подмосковном доме. – Животные ведь гораздо „вездеходнее“ автомототранспорта, могут жить на подножном корме, и им не нужны запчасти для ремонта». И я задумался: почему на самом деле мы сегодня даже не рассматриваем возможность найма лошадей, а сразу начинаем думать об аренде вездехода?
Да, конечно, горючее животным не нужно. Но им постоянно нужна пища, причём довольно много. При обеспечении каравана пищей есть два пути. Один – взять потребный запас с собой (а это будет автоматически обозначать, что конный караван увеличится в численности на треть: одна лошадь идёт под седлом, одна под вьюками, а третья везёт овёс для них для всех. Северным же оленям вообще с собой еды взять нельзя). Второй путь заключается в том, что ваш маршрут будет очень жёстко привязан к местам с обилием корма.
Запчасти животным тоже на первый взгляд не нужны. Но при этом им нужен такой тщательный уход, который и не снился вездеходчику или водителю грузовика по отношению к своей машине. Их нужно тщательно седлать, взнуздывать, протирать от пота и укрывать от ветра, чистить копыта и перековывать, следить, чтобы их не съели волки или не заломал медведь… При этом, если животное «ломается», его не воскресить никакими запчастями. А вот лично я был свидетелем, как три здоровенных мужика полностью поменяли двигатель в вездеходе ГАЗ-71 всего за шесть часов.
Вездеходность упряжных животных – тоже понятие довольно относительное. Лошади плохо идут по болотам и камням, собаки не идут летом под упряжью вообще (вернее, идут, но перегреваются), у вьючных северных оленей столько недостатков, что проще о них не писать. Да, вездеход ГАЗ-71 громоздок, тяжёл и прожорлив. Но он способен преодолеть вплавь любую трясину, при надлежащем обеспечении топливом (разброске топливных баз) пройдёт за месяц тысячи километров и увезёт на себе груза как целый караван оленей.
Кроме того, при работе с животными надо учитывать также их, вьючных животных, психологию. Все звери – существа с характерами, и иногда ещё с какими! И с ними со всеми приходится считаться. Поэтому путешествие при помощи животных возможно, лишь если вас сопровождает высококлассный специалист, который знает, как с этими животными обращаться. А оно вам надо?
Огнестрельное оружие в момент его появления так же на первый взгляд проигрывало луку, как и вездеход – лошади. Оно было громоздким, зависело от внешнего источника энергии (пороха) и требовало массы непривычных для вольного йомена (арата-кочевника) навыков. Но быстро стало выясняться, что навыки в обращении с огнестрельным оружием хоть и многочисленнее, но незатейливее, нежели те приёмы мастерства, которыми должен был владеть хороший стрелок из лука. И главное – приобретаются они быстрее. Поэтому из среднего оборванца трущоб Генуи, Руана или Магдебурга можно было выдрессировать среднего стрелка из аркебузы максимум за два-три месяца, в то время как на тренировку равного ему по уровню лучника уходили десятилетия, причём обучение начиналось с детского возраста. Более того, в случае смерти или увечья мушкетёра за те же следующие три месяца можно было из того же «человеческого материала» получить следующего. А потеряв одного лучника, военное дело теряло его навсегда.
Кроме того, огнестрельное оружие имело свойство очень быстро эволюционировать. И сегодня мастера контрснайперской подготовки поражают ростовую мишень за километр из сверхтехнологичного и мощного оружия, которое при этом пробивает броню лёгкого танка. А лучники-спортсмены тренируются на олимпийском поле, продолжая иметь в качестве ориентира легендарные достижения Робина Гуда.
Точно так же достижения одного вездехода за экспедицию эквивалентны работе каравана лошадей с неизмеримо меньшими затратами человеческого труда. При этом хороший «лошадник» вырастает десятилетиями, а средний вездеходчик учится четыре года: два – в техникуме и два – в полевых условиях.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, февраль 2024
