Эмоциональные итальянцы нередко восклицают: «Невероятно, но это факт!» Вот и я сегодня никак не могу поверить, считаю это нонсенсом, фейком, злой шуткой, бюрократической опечаткой в паспорте, но факт налицо: мне скоро 70!
В моей голове это просто не укладывается, всё естество бурно противится надвигающемуся юбилею, однако от паспортных данных, как говорится, далеко не убежишь. Думаю, подоплёка дискомфорта – в депрессивной магии цифры, помноженной на стереотипы коллективного сознания, которое само находится в плену укоренившихся представлений из прошлого.
Всего 20–30 лет назад, вспомним своих родителей, не говоря уже о предшествующем им поколении, «70 лет» звучало почти как «смертный приговор» или, в лучшем случае, как веская причина остепениться, чтобы подумать о вечном. Однако за последние десятилетия бурный прогресс в медицине, питании, образе и качестве жизни изменили нас самих и наше существование до неузнаваемости. Придирчиво всматриваюсь в своих друзей-охотников, разменявших уже этот рубеж, вижу их горящие глаза, непреходящий азарт, готовность к перемещению на любые расстояния и с удовольствием констатирую: «Старостью здесь даже не пахнет!»
Да и сам вроде тоже не жалуюсь на недостаток активности. Вот недавно в Атласных горах Марокко преодолел 17 км за 9 часов в погоне за аудадом, и нормально, на следующий день уже охотился на берберийского кабана. Или месяц спустя на снегоходе в предгорьях Киллибок ( Аляска) по 60 км в день накручивал и тоже сдюжил, не развалился. Так что не буду паниковать, а просто использую приближающуюся дату как информационный повод, чтобы подойти к юбилею тематически – проанализировать те изменения, которые произошли во мне и в моей жизни благодаря охоте.
Эхо удачного выстрела
Убеждён: не сведи меня судьба с охотой в 43 года от роду, моя жизнь, да и я сам, были бы совершенно иными. И когда я добывал в 1995 г. в словацких Высоких Татрах мою первую косулю, эта «встреча с охотой» казалась мне лишь приятным эпизодом в моей насыщенной посольской жизни. И я даже представить себе не мог, что один удачный выстрел постепенно предопределит смену всей парадигмы моей жизни!
Из уютного кабинета посла в Братиславе я перекочевал в огромный кремлёвский офис пресс-секретаря президента России Б. Н. Ельцина. Это назначение случилось довольно внезапно для меня в сентябре 1996 года. Но президент, следуя дипломатической практике, отпустил меня на неделю в Словакию, чтобы попрощаться с руководством страны. А из этой недели я, конечно же, выкроил два дня, чтобы вместе с моим другом Вильямом Ветешкой (именно он и подсадил меня на охоту) рвануть в те же Татры и добыть своего первого оленя на реву. Так что в Москву я вернулся «состоявшимся» охотником с трофеями оленя-шильника и косули, а также с моим первым карабином .30-06 чешского производства.
Сверхплотный график пресс-секретаря лишь на время отодвинул на задний план мысли об охоте. Приятные воспоминания об удачных выстрелах в Татрах теребили память, требовали продолжения охотничьей одиссеи, и я старался обзавестись в Москве полезными контактами. Благо мой статус значительно облегчал решение этой задачи. Вскоре состоялись первые вылазки с карабином в Смоленскую, Тверскую и Калужскую области. В моём «меню» появились охоты на глухаря, тетерева, утку с подсадной, вальдшнепа. Но больше всего в тот первый год службы в Кремле я практиковал охоту с вышки на кабана. Она позволяла мне, донельзя выхолощенному рабочей неделей, уютно разместиться в пятницу вечером на вышке, мгновенно отключиться и проснуться под хрюканье вышедшего к кормушкам стада. Лучшего способа для подзарядки моих энергетических батарей я не мог себе и представить.
Такая эпизодическая охотничья практика, полностью подчинённая службе и ограниченная регионами «шаговой доступности» от Кремля, продолжалась до августа 1997 г., когда я сумел буквально выклянчить у моего руководителя целых 10 дней отпуска для своего дебютного африканского сафари. Здесь уместно вспомнить, что первый президент России был заядлым и весьма умелым охотником. И, судя по тому, что я от него слышал, ему была не чужда мысль самому попробовать вкус африканской охоты. Но организовать подобный выезд для президента было практически нереально, а тут я возник со своей просьбой. Обидно же! Словом, на 10 дней Б. Н. дал согласие со скрипом.
Вернулся я из Танзании окрылённым, можно сказать, другим человеком, тогда не осознававшим, какие силы, желания и стимулы пробудило во мне первое погружение в африканскую дикую природу. Сказать, что я был в восторге – ничего не сказать. Я был инфицирован Африкой раз и навсегда. Я буквально грезил ею. Что же произошло? Полагаю, сработал кумулятивный эффект. Краски, запахи, вкусы, звуки Африки; буйное разнообразие её дикой природы; калейдоскоп охотничьих ситуаций (первое же сафари принесло мне трофеи буйвола, леопарда, крокодила, иланда, сейбла Рузвельта); общение с африканцами – носителями совершенно новой для меня культуры; романтика охотничьей жизни – всё это произвело тогда неизгладимое впечатление и во многом сохранилось по сей день.
Более того, анализируя своё эмоциональное состояние после той поездки в Танзанию через призму произошедших через 11 лет событий, я прихожу к выводу, что именно первое сафари дало толчок, разбудило во мне дремавшую до поры до времени мечту о настоящих путешествиях (не в Париж и Лондон по служебным делам), о приключениях первооткрывателя, о встречах с загадочными племенами… Сама эта мечта, об эмбриональном существовании которой я и не догадывался, видимо, сформировалась ещё в детстве и юности, как производное от чтения запоем Фенимора Купера, Майн Рида, Хаггарда, Луи Бусенара, Жюль Верна, Эрнеста Хемингуэя… Эта мечта спала до поры до времени где-то в глубинах моего подсознания и только ждала своего часа, дабы проснуться и властно предъявить свои права. Нужен был триггер, чтобы запустить процесс её воплощения в жизнь. И таким триггером стала охота!
Не результатом единым
В охоте, как и в любом деле, приоритетен, конечно, результат, его качество и быстрота достижения. Мне грех жаловаться на результат. Несмотря на то что кремлёвская служба, вобравшая в себя 10 лет при двух президентах, точно не потворствовала моим охотничьим увлечениям, всё же даже в эти годы мне удавалось выгрызать время для вылазок на охоту.
Пожалуй, именно на первые 10 лет после первого сафари на мою долю охотника выпали наиболее непредсказуемые критические ситуации, которые могли закончиться весьма плачевно. Тому способствовали и моя неопытность, и сложность тех переплётов, в которые я не раз попадал. Достаточно вспомнить рассказанную мною уже неоднократно историю об охоте на носорога в ЮАР, где я чудом избежал гибели. Причиной тому были моя легкомысленность (я использовал для охоты на толстокожего носорога полуоболочечные пули!), а также беспечность профессионального охотника (пи-эйча), который «вооружился»… палкой, оставив карабин дома. Или вспоминается одна из охот на слона в Зимбабве, когда мы оказались в лесу внутри отдыхавшего стада.
Пользуясь полным безветрием, я вместе с пи-эйчем и следопытами крадучись перемещались между высокими кустами, пытаясь обнаружить трофейного самца. Сама идея была безумна и ошибочна, так как большие самцы редко находятся вместе со стадом. Лёгкий ветерок выдал слонам наше присутствие, и стадо с места рвануло в карьер: воздух задрожал от звука десятков труб; деревья и кусты хрустели справа и слева; земля сотрясалась от топота мечущихся тяжеловесов; пи-эйч Уильям крутился возле меня со своим штуцером, пытаясь предугадать направление возможной атаки, чтобы защитить клиента…
Словом, сущий ад. Адреналином можно было захлебнуться. Когда наконец слоновий смерч унёсся куда-то в сторону, мы просто рухнули на землю, нервно улыбаясь и не в силах произнести ни слова… Так вот, за опыт, приобретённый в этих головокружительных ситуациях, я особенно ценю охоту. Они научили меня острее ценить жизнь, заранее просчитывать риски и по возможности исключать их из моих приключений. Это сильно пригодилось позже, когда я занялся съёмками документальных фильмов на горячие темы.
А сколько дала мне охота в плане географических открытий! Ещё до того судьбоносного выстрела в Словакии я был активным и любознательным туристом, побывавшим во многих странах мира и регионах России. Но ни в каких буйных фантазиях я, конечно, не смог бы себя представить в дождевых лесах Камеруна с почти 100% влажностью, в мексиканской пустыне Сонора, на острове Садлек (канадская территория Нунавут) или в Охотском море высматривающим с лодки в прибрежных скалах снежного барана! И таких экзотических для коренного москвича мест я могу назвать десятки. И все они пополнили сокровищницу моих географических открытий, прежде всего благодаря охоте, ну и впоследствии благодаря съёмкам документальных фильмов.
Нельзя обойти и приобретённый опыт от социальных аспектов охоты. Ведь в ходе экспедиций приходится взаимодействовать со многими (в африканских сафари – с десятками) людьми разного возраста, воспитания и образования, изначально видящих в тебе лишь источник заработка. Сверхзадача, как я её понимаю, – создать как минимум бесконфликтную атмосферу в мини-коллективе, от которого зависит успех твоей охоты. Но я всегда стремился к большему – налаживанию дружеских связей, а ещё лучше – к появлению «химии» в отношениях с сопровождающими. При таком качестве отношений добиться результата гораздо проще.
Наконец, я бесконечно благодарен охоте за уникальный опыт общения и взаимодействия с аборигенными народами, для которых добыча зверя и сегодня является органической частью их самобытности и идентичности, а порой и важным фактором выживания. С такими народами я имел удовольствие общаться и охотиться в России (якуты, чукчи); Канаде (иннуиты); Африке (бушмены, пигмеи, масаи, эль-моло). И этот опыт стал для меня, без преувеличения, судьбоносным, определяющим мою жизнь на протяжении последних 15 лет.
Смена парадигмы
Рано или поздно, но процесс «вызревания мечты» должен был вырваться наружу и привести к кардинальному повороту в моей жизни. Это и произошло в 2008 г. на перекрёстке перемен в Кремле, когда я, несмотря на приглашение войти в команду нового президента, решил в корне изменить свою жизнь и вырваться на вольные хлеба. Для журналиста-международника и дипломата, отдавшего государственной службе 30 лет и достигшего определённых высот, поверьте, это было очень нелёгким решением!
Главное, что меня тогда волновало, – каким новым содержанием наполнить мою жизнь. Бизнес? Нет, совсем не моё. Фотография (это увлечение в то время уже приносило свои плоды в виде фотоальбомов и персональных выставок)? Маловато: сил и темперамента хватало явно на большее. Охота нон-стоп? Не хотелось превращать деликатес в обыденное блюдо. И тем не менее в этих размышлениях и поисках мне помогла именно охота. Мысли крутились вокруг документального кино – этот жанр творчества привлекал меня тем, что находился на стыке того, что я любил: фотографии и путешествий.
Англоязычные «Дискавери», «Нэшнл джеографик», российская «Моя планета» – продукция этих каналов привлекала меня тогда больше всего. Оставалось только найти свою нишу. И здесь помог опыт африканских сафари: я вспомнил о том удовольствии, которое дарило мне общение с моими следопытами-аборигенами; вспомнил танцы и рассказы пигмеев о духах леса; вспомнил о дарованиях бушменов, превращающих в музыкальные инструменты всё, что попадается под руку. И мне захотелось перенести эти воспоминания на экран.
Таким образом я нащупал свою нишу, так как ни один из вышеназванных телеканалов или им подобных не интересовался, в силу разных причин, жизнью аборигенных народов или, как теперь говорят, «первых народов» (First Nation). «Моей планете» такие съёмочные экспедиции были не по карману, англоязычные и франкоязычные же каналы стараются избегать этих тем в силу присущего их народам комплекса постколониальной неполноценности. Но это уже тема для другого разговора.
Найдено – сделано! Так, уже в 2008 г. была создана моя студия «Ястребфильм» с очень небольшим, но талантливым и в хорошем смысле дерзким коллективом, готовым отправиться за острыми впечатлениями в любую точку планеты. Ну а я из старожила Кремля, посла и государственного советника РФ первого класса, контактировавшего с Г. Колем, Ж. Шираком, С. Берлускони и т. д., превратился в кинодокументалиста, искавшего общения с сибирскими шаманами, адептами вуду, старейшинами племён, сборщиками дикого мёда, браконьерами и т. д.
Крутой поворот жизни в 55 лет, не правда ли? И всё это, повторюсь, благодаря увлечению охотой и дикой природой, которое исподволь, тихой сапой подтачивало мои карьерные устремления, чтобы в один прекрасный день полностью заменить их на иные приоритеты. Как тут не вспомнить о даосизме, согласно которому самое интересное впечатление, совершаемое в жизни, это путешествие внутри себя!
С тех пор минуло 15 лет (самых счастливых в моей жизни!), наполненных удивительными открытиями, бурными эмоциями, невероятными проникновениями со съёмочной камерой в самые экзотические точки мира. Мы первыми в мире сняли, и это наполняет меня гордостью, охоту бушменов в пустыне Калахари на лошадях (бушмены не держат домашних животных); охоту рауте (последнее племя кочевников Непала) на обезьян, что тщательно скрывается от чужаков; традиции скарификации (шрамирование) в племени Динка сразу после отделения Южного Судана от Северного.
Нам дико повезло отснять на Вануату торжественный обряд захоронения черепа вождя, который в 40-е годы был вывезен с архипелага в США американским военным лётчиком и возвращён родственникам вождя после смерти пилота. А как забыть наше проникновение (без паспортов и со скрытыми камерами) в закрытый район Мьянмы (Бирмы) на границе с Китаем, который превращён повстанцами в игральную зону для китайцев с казино, проституцией и торговлей дериватами из убитых браконьерами тигров! Уже этих примеров, думаю, достаточно, чтобы понять, какие темы и сюжеты формировали съёмочные планы студии. Всего за 15 лет мы создали коллекцию из почти 70 документальных фильмов, которые были отмечены более чем 20 международными и национальными премиями, включая двух «Золотых орлов». И здесь более чем уместно поблагодарить «Металлинвест» и «Ростех» за их многолетнюю финансовую поддержку наших проектов!
Прощание с трофейной охотой
Вы думаете, этим исчерпалось созидательное воздействие охоты на сознание и личность вашего покорного судьи? Отнюдь, не тут-то было! Помните, я начинал в 1995 г. свою охотничью одиссею как простой любитель? Но аппетит приходит во время еды. И постепенно, став членом ведущих международных охотничьих организаций, я втянулся в так называемую трофейную охоту и погоню за сопутствующими ей наградами. В принципе не вижу в этом ничего зазорного, если сохраняется чувство меры. Участие в международных охотничьих клубах открыло мне доступ к их системной деятельности по сохранению дикой природы и её биоразнообразия, что позволило взглянуть на охоту под совершенно новым углом зрения.
Суть этой деятельности, которую я считаю исключительно важной для существования охоты в будущем, состоит в демонстрации того, что, во-первых, дикая природа является бесценным экономическим и социальным активом каждой нации, ресурсом, который надлежит рационально использовать.
И, во- вторых, ни в одной стране мира с правильно организованной трофейной (правильнее сегодня говорить «природосберегающей») охотой не произошло деградации дикой природы и сокращения популяций её обитателей. Осознание этих аксиом, неоднократно подкреплённых эмпирически во время моих странствий по миру, позволило мне превратиться из охотника, ориентированного на количественные показатели охоты, в охотника, непосредственно участвующего (через финансовую поддержку различных проектов в России и других странах) в сохранении самой дикой природы и её биоразнообразия.
Моя внутренняя трансформация, в свою очередь, привела к переориентации нашей съёмочной деятельности: появилась целая серия репортажей на телеканале « Дикий», а также больших фильмов природоохранной направленности. Среди них «Кровавые бивни», «Тигры и люди» и, наконец, последняя лента «Надежды выстрел», которая посвящена значению природосберегающей охоты для защиты дикой природы.
Вот, собственно, и все размышления, которыми я хотел поделиться вслух в преддверии красной даты в моём календаре. Закончился ли процесс воздействия охоты на мою судьбу? Сейчас однозначно сказать трудно. Ответ получим со временем. Вот тогда и придёт пора подвести итоги.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, октябрь 2023
