Нынешняя редакция правил охоты несёт в себе интересную правовую коллизию, имеющую непосредственное отношение к медвежьим охотам.
Срок охоты заканчивается 31 декабря, то есть формально ничто не мешает охотиться на берлоге, но при этом в случае, если там будет самка с медвежатами, возникает противоречие с параграфом 62.18, запрещающим «добычу медведей в возрасте менее одного года, самок с медвежатами текущего года рождения…», и охотник становится нарушителем (браконьером).
Но это только 1/3 имеющейся комплексной проблемы. Вторая треть – куда девать медвежат, оставшихся после добычи самки (о том, что это самка и есть медвежата, узнают всегда уже после выстрела). С пестунами и сеголетками, которые тоже бывают в берлогах, обычно вопрос решается так же, как и со взрослым медведем (оставляю за кадром возможный перестрел и его последствия). Однако при обнаружении медвежат у многих охотников неожиданно прорезаются «розовые сопли», и начинаются усилия разной степени героичности по спасению сирот. Обычно медвежата погибают в процессе транспортировки, реже – всё-таки доезжают куда-то (как правило, всё начинается с ближайших зверинцев или зоопарков, откуда «медвежатоспасателей» посылают куда подальше; тут многие и сдаются, стыдливо предоставив решать проблему эвтаназии холоду и голоду, но самые стойкие довозят всё-таки «плод своего стыда» до реабилитационных центров), где заботы перекладываются на других людей.
Финальная часть проблемы состоит в том, что в настоящее время популяция бурого медведя показывает существенный рост, при этом количество добытых снижается. Это не досужие домыслы и догадки, а вполне официальная статистика ФГБУ «Федеральный центр развития охотничьего хозяйства».
Рис. 1. Динамика численности и добычи бурого медведя в России
Как видно на графике (рис. 1), с 2008 года наблюдается «вилка» между добычей и численностью. В 2008 году численность была 210 000 особей, к 2021 году она выросла до 300 100 особей по данным всё того же ФГБУ. Официальная добыча в сезоне 2020/2021 составила 8707 особей.
Рост популяции имеет самую непосредственную связь с безопасностью людей, живущих в ареале обитания медведя либо посещающих ареал. Летальные исходы и тяжёлые травмы после встреч с медведями случаются каждый год, и можно полагать, что количество их будет увеличиваться в случае продолжения роста популяции.
Типичными сценариями в некоторых регионах уже являются систематические выходы медведей на кладбища и свалки, формируя таким образом новые, синантропные пищевые стереотипы, причём к новым алиментарным источникам приучаются и молодые особи по примеру матерей.
Приведу мнение Михаила Кречмара, высказанное в 2022 году во время интервью «Российской газете» (напомню, что тема его кандидатской диссертации – «Экология бурого медведя (Ursus arctos) на Крайнем Северо-Востоке Сибири», поэтому считаю его специалистом в проблематике бурого медведя) относительно оптимальных объёмов изъятия в Магадане: «Популяция не испытывает никакого антропогенного пресса, что приносит свои плоды. Чтобы удерживать в стабильном состоянии численность медведей, например, в шесть-семь тысяч особей (на практике она может быть и вдвое больше), из неё надо постоянно изымать десять процентов. То есть ежегодно следует отстреливать около 600 животных. Отстреливается же в лучшем случае пятая часть этой нормы. Так что популяция растёт и будет продолжать расти...»
Вернёмся, однако, к берлогам и срокам. Сразу замечу, что я не являюсь поклонником охоты на берлоге, но при этом допускаю такую охоту (мои критерии допустимости вообще очень простые: всё, что «можно» в соответствии с правилами охоты, то и допустимо, безо всяких этических исканий и прочей «тургеневщины»). К сожалению, чаще всего охоты на берлоге являются спонтанными, а организация их далека от стандартов профессионализма и безопасности. Благодаря наличию сейчас смартфонов даже в глухих деревнях результаты таких «организаций» мы все регулярно наблюдаем в охотничьих каналах Telegram.
При адекватной организации берложная охота, вопреки распространённому мнению, сравнительно безопасна и скоротечна. При этом замечу, что хороших аутфитеров, способных организовать охоту на берлоге бурого медведя, можно пересчитать по пальцам одной руки ленивца, и даже при этом они не способны гарантировать сроки, прогнозировать пол, возраст и даже количество медведей в ней. Логистика таких охот, как правило, тоже весьма сложна, часто до берлоги приходится добираться многие километры пешком по снегу выше пояса. Тем не менее даже такая охота, или «охота» (кавычки тут в угоду поборникам некой «охотничьей этики», штуки эфемерной и сугубо индивидуальной, посему она более упоминаться в качестве аргумента в этом материале не будет), влияет на контроль численности медведя.
Мода на медвежью охоту прошла, как трофей он не особо интересен, и при этом в закреплённых угодьях (видимо, памятуя о 90-х годах прошлого века, являющихся, по моему мнению, «золотым веком охоты на медведя») цены не являются особенно доступными (в ЦФО и СЗФО сейчас это 50 000 рублей и более), несмотря на низкий спрос. В УОП охота более доступна: 3000 рублей сбора за объекты животного мира + накладные расходы, но и в этих условиях квота не выбирается чаще всего. Все эти факторы ведут к той ситуации с популяцией, что мы наблюдаем в статистических выкладках.
Но при этом есть иная позиция наших коллег, предлагающих сократить сроки охоты на медведя до 15 ноября, чтобы полностью исключить возможность добычи медведицы с сеголетками и медвежатами. Приведу доводы кандидата биологических наук Киры Скриповой.
1) Современная организация охоты на берлоге не позволяет достоверно определять пол, количество и возраст находящихся в ней медведей.
2) Не существует государственной системы или государственной поддержки реабилитации и интродукции медвежат, оставшихся после охоты на берлоге сиротами.
3) Охота на берлоге малопопулярна, при этом существуют другие способы охоты с лучшей селективностью и более безопасные (в летне-осенний период).
Принимая аргументы о том, что правильная и безопасная организация охоты на берлоге весьма непроста и часто логистически затруднена, а также то, что реабилитация медвежат с последующей реинтродукцией – серьёзная проблема, особенно с учётом отсутствия государственной поддержки и квалифицированных кадров, не могу, тем не менее, согласиться с этой позицией по причине того, что дополнительные ограничения приведут лишь к росту популяции. При этом любые ограничения никак не влияют на приток медведей и медвежат в реабилитационные центры после охот системных браконьеров (для которых это бизнес) и изъятых в результате деятельности разнообразных ФОИВ.
Вероятно, наиболее целесообразным в настоящее время будет являться кардинально иной шаг, а именно «приравнивание» бурого медведя к пушным видам в РнД, с установлением нормы добычи в сезон, сроки охоты при этом необходимо оставить прежние. После вступления в силу этого новшества целесообразно через 5–6 лет оценить динамику популяции для принятия решения о сохранении предлагаемого режима добычи бурого медведя (как «пушного зверя») или возвращения добычи по «лицензии». Это потребует изменений в правилах охоты (в статью III, параграф 62.18) и введение обязательной нормы на добор ВСЕХ медведей в берлоге с внесением их в РнД.
На этические «страдания» отдельных субъектов охотничьего сообщества («жалко медвежат» и так далее) можно ответить очень просто: если не хотите добирать медвежат размером с котёнка после медведицы, то не стоит ходить на берлогу. Гарантии, что в берлоге нет самки с мелкими, быть не может (если только сам не уложил там спать самца предварительно). Считаю, что, делая выбор в виде охоты на берлоге, необходимо принимать на себя и возможные последствия, в том числе и «этические».
Часть этого материала публиковалась в моём ТГ-канале ProHunter вместе с опросом (доступен по QR-коду). Вот результаты опроса на момент написания статьи.
- За сохранение охоты на берлоге высказались 26% респондентов, против – 31%.
- За сохранение нынешнего варианта добычи медведя («лицензионного») – 9%.
- За предложенный вариант перевода в «пушные» – 54%.
Если поддерживаете моё предложение или имеете возражения против него, предлагаю продолжить дискуссию на страницах журнала.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, май 2023
