Вспомнил давний случай из отпуска, проводимого на Севере. В тот вечер я не думал, что утиная зорька может окончиться хорошей эмоциональной встряской.
Осваивая новые места, я вышел к большому лесному озеру. Оно казалось глубоким, но вдоль берега буйствовала растительность. Такие мелководья могли привлечь на ночную кормёжку водоплавающую птицу. Захотелось это проверить. Солнце уже сползало в закатные облака, и я решил не возвращаться в лагерь, а дождаться вечера здесь.
Подступили сумерки. Прогалом между кустами добрался до воды. Полумрак уже заволакивал передо мной островок, стирая насыщенность его красок и резкость очертаний. В жиденькой осоке суетилась ондатра. Стайка нырков, выплывшая из-за мыска, постепенно смешалась с подстерёгшей день мглой. Единственная пара уток описала над камышом дугу и плесканулась под заболоченный берег, куда накануне я безуспешно пытался добраться в коротких сапогах. Дальше стоять было бесполезно.
Разворачиваясь в кустах, я дрогнул, увидев перед собой тёмный объект. Рявкнув, медведь махом поднялся в высоту и шумно втянул воздух. Я почувствовал, как размякли коленные суставы. В его внезапном появлении за спиной было что-то демоническое. Возникла мысль, что зверь меня скрадывал. Простояв секунд пять на задних лапах, хищник опустился. Но не уходил.
Положение было неопределённым: неясно, принимает он меня за соперника, за охотника или добычу?
Нужно было заменить патроны с дробью на пулевые. Но в момент перезарядки я рисковал остаться с пустыми стволами, и это меня останавливало. Поведение зверя было непредсказуемо.
Вероятно, я прошёл к воде медвежьей тропой. Видимо, моё появление на ней стало для него неприятным и неожиданным сюрпризом. Возможно, хищника подвёл ветер, а вдруг наоборот – подвёл ко мне? Теперь он решал, что делать.
Моя мысль заметалась, обжигая мозг, словно костёр на ветру, вспышками освещая возможные повороты в поведении медведя и мои ответные действия.
Я нащупал ножны, но извлекать нож не стал, сознавая, что занятая рука будет помехой при стрельбе, да и сам инструмент казался легковесным для такого случая.
Открыл ружьё. Мохнатая колода предупредительно колыхнулась, утробно ругнувшись. Пришлось спешно захлопнуть двустволку. Этот звук смешался с недовольным ворчанием. В лунном свете я заметил зубы хищника и ощутил, как стянуло кожу на голове.
Медведь почувствовал себя хозяином положения.
Он взвешивал шансы. В назревшей обстановке они явно превосходили мои: разделяющий нас кустарник зверь протаранит за два-три прыжка. Выпущенная из стволов «пятёрка», запутавшись в шерсти, не пробьёт и шкуру. При нападении, в пылу атаки, даже ощутив этот ожог, отвернуть медведь уже не успеет. Выстрел в этой ситуации лишь распалит его.
Я постоянно держал свой вес на семидесяти четырёх килограммах, он же не просто обладал другой категорией, а превосходил меня массой вчетверо. Если эта махина ринется, то мне в вязком кустарнике не увернуться – сметёт и располосует лезвиями когтей. Сразу представилось, какая на них грязь. Возможно, недавно он копался в какой-нибудь падали…
Необходимо было на что-то решаться.
Собравшись, я подал голос. Зверь встревоженно ворохнулся. Это меня вдохновило, и, вложив в голос как можно больше уверенности, я выдохнул: «Пошёл!» Подействовало. Силуэт мягко сдвинулся и растворился на фоне чернеющего леса. Я даже не услышал шороха травы.
Тихо. Только ветерок шуршит позади осокой. В воздухе повисла неясность: ушёл он или выжидает поблизости, улучшая момент для своих замыслов? Невидимый, зверь казался ещё чудовищней. Представлялось, что охватывающая меня тьма и есть косматый, распустивший когти медведь.
Я не сразу осмелился стронуться с места, но надо было пользоваться моментом. Перезарядил ружьё и, насторожённо осматриваясь, двинулся через кусты к лесу.
Минуя место, с которого скрылся зверь, я почувствовал удушливый запах животного. От этого близость хищника стала ещё ощутимей, а возможность столкновения с громадным обладателем этой вони представилась особенно реальной. Казалось, он уже готов сомкнуть челюсти на моём затылке, вырвать когтями шейные позвонки.
Впереди ждала тайга, и воображение чётко вырисовывало контуры притаившегося медведя в каждом сгустке подлеска, движимого вечерним ветерком. Его чёрную тушу в темноте разглядишь, только когда навалится. Крадучись, опасаясь прибавить ход, чтобы не заглушить своими шагами преследователя, я двигался к визирной просеке.
Мелколесье кончилось. Из тьмы выросла стена замшелого ельника. Погружаюсь во мрак. Каждый выворотень выглядит предателем, маскирующим смертельную опасность. Тьма поглощает, сводит меня с хищником. Напрягаюсь от резкого скрипа невидимого дерева. И вдруг невероятный шум взрывает лес. От неожиданности похолодело не только в груди, но и ниже пояса. Думаю, что, дрогнув, отпрянул и медведь. Ведь он тоже не знал, чего ожидать с моей стороны.
Оказалось, это взвихрились из кустов тетерева, расположившиеся ночевать на границе леса. Стая таящихся в лесном мраке чёрных петухов, с тревожным грохотом взмывших на крыло, ударилась в паутину моих натянутых до предела нервов, грозя порвать их. Сердце остановилось вместе с дыханием, затем заколотилось, нагоняя упущенное.
Наверное, когда медведь стоял напротив, приподняв губу в демонстрации оскала, было легче.
Наконец я ощутил, что вышел на визир. Просвет лишь угадывался. Бродить дотемна я не собирался, поэтому фонаря у меня не было, но стало легче от сознания верного направления. В то же время ощущение возможного внезапного нападения не покидало.
Прибавил ход. Наконец меж стволами мелькнул свет костра, а вскоре донеслись и голоса. Я ощутил, как ядовитая жуть змеёй выползает из груди, и понял, что по моим следам в ночи никто не идёт.
Читая на диване этот рассказ, невозможно ощутить, что довелось пережить мне в причудливой таёжной тьме. Но, делясь с ребятами своим приключением, даже у костра, где нас было четверо, да ещё с двумя собаками, я чувствовал, что моё волнение передалось и им. Все прониклись ощущением, что вышедший на кормёжку хозяин бесшумно бродит в обступившей лагерь тьме.
Я успешно охотился на кабана, лося и северного оленя, но мне мечталось добыть медведя. Причём не с устроенного егерем лабаза, не на высеянном им овсе, не на найденной кем-то берлоге под страховкой чужих стволов. Но, воспроизводя события того угрюмого вечера, я пытаюсь понять: был ли у меня шанс взять этого зверя, не упустил ли я возможности? А если упустил, вернулся бы я в ту ситуацию, чтобы попытаться её исправить? Не знаю…
Владимир налил мне водки. Много. Как я потом догадался, свою порцию тоже. Но она не помогла мне уснуть той ночью в палатке.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, май 2023
