Непросто нарисовать дикого зверя, он не позирует. Напротив, всегда старается избежать встречи, не любит пристального внимания со стороны человека. Поэтому это особый талант – художника-анималиста. Когда-то такого рода мастеров было больше 120 (такой счёт вёл Д.В. Горлов в середине 1980-х годов). Сейчас анималисты почти повымирали. Но осталось богатое наследие. И живы ещё несколько патриархов, продолжающих трудиться, радуя любителей природы и охоты. Мне хотелось бы представить вниманию читателей журнала лучших представителей жанра. Сознательно не стал я публиковать биографии художников, а каждому предоставил трибуну, позволив высказаться о себе или о своём труде. Иллюстрации позволят вам поближе познакомиться с нашими русскими анималистами и узнать их.
Алексей Никанорович Комаров (1879–1977). Старейшина жанра. Основоположник русского анимализма. О работе ироничный Алексей Никанорович написал рассказ, где воспроизвёл диалог с Музой. И нет в этом рассказе возвышенного к себе отношения, нет разговора о высоком служении, миссии художника. Вот любопытный финал разговора художника с Музой:
«Муза подумала и сказала:
– Возьми папку с эскизами и внимательно пересмотри их. Ты, наверное, найдёшь что-нибудь в них. Не торопись, спокойно обдумай пятна, краски. Всё обдумай. Сделай ещё несколько эскизов, и тогда уже ты будешь знать, что и как надо изобразить, и тогда у тебя перед глазами будет ясная картина. Сделай ещё эскиз и по нему пиши. Вот и всё.
– Милая, дорогая Муза, как я вам благодарен!
Мы выпили ещё по стаканчику рислинга, и я принялся за эскиз».
И ещё о работе Комарова: «Художник поставил свой складной стульчик, положил на него папку с ватманом и сумочку с рисовальными принадлежностями, а сам сел на пенёк, прислонился спиной к толстому стволу старой берёзы, закрыл глаза и полностью отдался теплу, тишине и радостному чувству общения с природой. Лесная тишина полна звуков, но звуки эти не нарушают тишины».
Евгений Иванович Чарушин (1901–1965). Художник легендарного ленинградского «Детгиза». «Я вятич – кировец, значит», – всегда подчёркивал Чарушин. Как ему было не стать художником-анималистом, когда: «Отец брал меня во все свои поездки… Ездили мы и днём и ночью, лесами и лугами, в пургу и осеннюю непогоду… И волки за нами гнались, и въезжали мы на токовища тетеревов, и глухарей вспугивали с вершин сосен. Случалось, что и в болоте тонули. И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе – всё это я с детства полюбил и пережил».
Чарушин. Волчишко
«Я очень благодарен моим родителям за моё детство, потому что все впечатления его остались для меня и сейчас наиболее сильными, интересными и замечательными. И если я сейчас художник и писатель, то только благодаря моему детству. Цыплята, поросята, индюшата, с которыми было много хлопот; козы, кролики, голуби, цесарка с перебитым крылом, которое мы лечили; ближайший мой приятель – трёхногий пёс Бобка; война с котами, съедавшими моих крольчат, ловля певчих птиц – чижей, щеглов, свиристелей...» Порой Чарушину задавали наивный вопрос: «Евгений Иванович, почему у вас так хорошо получаются животные?» Художник бесхитростно отвечал: «Не знаю, просто я их очень люблю».
Евгений Михайлович Рачев (1906–1997). Художник, сумевший «очеловечить» зверей, создав сказочные образы меньших братьев. Как забыть рисунки Рачева к Пришвину, Бианки, Арамилеву? Работяга. В 1924 году он поступил в Кубанский художественно-педагогический техникум в Краснодаре. Потом вспоминал: «Работали мы много – часов около восьми в день – утром и вечером. И всё главным образом практические занятия по рисунку и живописи.
Словом, в этом техникуме, в отличие от иных столичных художественных школ того времени, молодёжи давали в руки – хорошее профессиональное ремесло. Ну а новыми идеями у неё и без того была полна голова». Размышляя о работе над образами, отметил: «Для меня особенно интересно передать в рисунке характер животного – добродушный или жестокий, безобидный или хищный. Изучая облик зверя и его характер, неожиданно замечаешь, что кто-нибудь из зверей или птиц удивительно похож на того или иного человека, а человек – на зверя или птицу.
И встреть я в лесу одетого в одежду медведя, то, наверное, не удивился, а сказал бы хозяину леса уважительно: „Здравствуйте, дедушка Медведь!“ И если вы смотрите на мои рисунки и радуетесь занятной сказочной выдумке – значит, получилось у меня, как в сказке. Если вы, глядя на моих птиц и зверей, понимаете, что сказка-то с хитринкой, на людей намекает – значит, у меня получилось, как в сказках, которые я иллюстрирую».
Геннадий Дмитриевич Павлишин (род. 1938). Дальневосточник, преданный поэзии своего родного края. Описывая «Поэму о Приамурье» Павлишина, известный писатель В. Сысоев записал: «Неповторима природа Приамурья! Счастлив натуралист, попавший в этот край, где ещё и поныне живут тигры и леопарды, непальские куницы и антилопы-горалы. Где на озёрах цветёт лотос, и утомлённый путник может укрыться от палящего солнца в тени вечнозелёных тисов! Особенно великолепны и роскошны на Дальнем Востоке кедровые леса. Как прозрачен и напоён смолой воздух в них!»
Павлишин. Иллюстрация к книге Золотая Ригма. 1978
Мне хочется взлететь повыше в облака
И, обозрев родимые края,
Увидеть, как цветёт земля моя –
Земля охотника и рыбака.
Это стихи корякского поэта. Землю охотников и рыбаков воспевает Геннадий Павлишин, не щадя себя, в возрасте патриарха как молодой, всё стараясь выразить в рисунке что-то главное.
Валентин Фёдорович Федотов (1928–1995). Лучший, достоверный рисовальщик зверей и птиц для детей. «Всюду по-своему прекрасна природа, но Карелия захватила и очаровала навсегда. Может быть, оттого, что там весной, летом и ранней осенью бесконечно стоит северный день, пропитанный запахом хвойных болот и моря, с криками журавлей, гаг и чаек. Там у меня есть своя лодка, и я с этюдником, порой до глубокого снега, кочую вдоль берега Белого моря».
Пётр Яковлевич Караченцов (1907–1998). Его можно отнести к формалистам, но исключительно в положительном смысле этого определения. Охотник, сумевший в акварелях передать прелесть родного пейзажа. «Я вырос в семье, где со стороны матери все – охотники. Дед, лесничий, был довольно известным охотником в Дядьково Брянской области. Не раз он устраивал облавы на медведя, на которые приезжали князья Юсуповы, – рассказывал Пётр Яковлевич. – Вырос я в благодатном краю – на Брянщине, где текут спокойные реки с песчаными отмелями, поросшими ивняком (вы помните, как он горьковато-терпко пахнет?).
Караченцов. Утки
Где шёлком, да нет – атласом зеленеют заливные луга, где над полями ржи в жаркий полдень плавится воздух, а в вышине висит песня жаворонка, где запах мёда льют светлые гречишные поля, наполненные гудением пчёл. Всё чудо как красиво. Берёзовые рощи – в них входите, как в белую беседку, залитую солнцем, как в храм, как в праздник. Осиновые перелески и сосновые леса – всё наполнено жизнью. Кричит кукушка, будто жёлто-зелёные стрелы мелькают среди ветвей иволги, воркуют горлинки. Свою короткую песенку «быть-полоть» выстукивает перепел, а по вечерам в разливах тумана скрипит дергач и заводит в кустах свою песню козодой. На Брянщине я и стал художником. Просто невозможно было удержаться от желания рисовать, писать стихи».
Фёдор Петрович Глебов (1914–1980). Аристократ, дворянин, охотник. Первый иллюстратор «Охотничьих просторов». «Часто при встрече с человеком, идущим с ружьём за плечами, прохожие снисходительно бросают: „Охота пуще неволи“, а некоторые, бессознательно искажая смысл пословицы, говорят сочувственно: „Охота пуще неволи“.
Если правильно перевести на современный русский язык этот древний и мудрый афоризм, то привычные слова „Охота пуще неволи“ будут означать „Желание сильнее принуждения“, или „Добрая воля сильнее злой неволи“. Отсюда: доброволец сильнее невольника и т. д. Спокон веку так повелось: когда нужно было совершить особо опасное дело, с риском для жизни, дело, требующее большого мужества и большой силы воли, во все времена такое дело доверяли добровольцам. В войнах прошлых веков на Руси добровольцев называли охотниками. Пошёл по доброй воле – значит, пошёл по своей охоте, значит, доброволец, охочий человек – охотник, человек, действующий не по принуждению, а по собственному желанию, по своей охоте, охотно и свободно».
Вадим Алексеевич Горбатов (род. 1940). Живой классик. Мой земляк по Чертанову – южной окраине Москвы. «Рисовал зверей с детства. Вот как я помню себя – рисовал. А время было военное, рисовать особо было нечем. Мы с братом дрались за огрызок карандаша, мать отбирала, потом давала по очереди. Был химический карандаш, потому что писали на ладони номер, когда стояли в очереди за мукой. Цветных карандашей не было вообще.
Я помню, рисовал, чтобы цветное сделать – травы берёшь кусочек, смял, потёр, зелёное будет. Одуванчиком потёр, будет жёлтый цвет. Рисунки мои, года три-четыре мне было, сохранились. Рисовал я зверей, несмотря что была война». Или из письма автору этого очерка: «Недавно вернулся из Питера. Был в Эрмитаже. Там проходит выставка рельефов из дворца Ашшурбанипала в Ниневии. Ассирия V–VII век до новой эры. Охоты на львов. Замечательная анималистика. Побродил по Русскому музею. И ездил на охоту. Три русских пегих. По зайцу и лисе. Целый день в лесу, по оврагам и болотам. Два молодых азартных кобеля увязались за лосем. Ушли за 11 км. Смогли забрать их только к ночи». Вот ещё из третьего письма: «В деревне у нас летом рай. К дому приходила косуля. Из окна видели лису. Куропатки с цыплятами кормятся около дома. За грибами не ходил, а земляника и малина дикая рядом».
Вадим Вадимович Трофимов (1912–1981). Организатор секции анималистов. «Хочу привести пример его замечательного умения везде находить друзей. Когда он работал в Берлинском зоопарке, то обедал в той же столовой, что и все сотрудники. Отец всегда ел очень мало, а официанты, стараясь угодить гостю, подавали ему большие порции. И очень огорчались, когда всё оставалось на тарелке. Отец столько съесть не мог, а немецкого языка он не знал. И вот однажды, взяв лист бумаги, он нарисовал вверху тигра, который ест тушу буйвола, под ним – гепарда, который ест косулю, под гепардом – кошку, которая тоже что-то ест на блюдечке, а внизу – себя, который может съесть ½ того, что ест кошка.
Официант был очень рад такому автографу, и они расстались большими друзьями. Какое было счастье ходить с ним в зоопарк и на ипподром, посещать выставки! Как он знал животных! По-моему, он мог с закрытыми глазами нарисовать любого зверя в любом ракурсе. Отец не только блестяще знал, но и любил зверей. Они отвечали ему тем же. На всех его работах. Даже самые свирепые и жестокие животные кажутся добрыми, а некоторые так просто „улыбаются“», – вспоминала дочь Вадима Вадимовича.
Георгий Евлампиевич Никольский (1906–1973). Самый виртуозный рисовальщик, самый плодовитый художник, бонвиван. О нём пишет другой блестящий художник, Николай Александрович Устинов: «Мне выпало лично знать Георгия Евлампиевича, Евлампича, как называли его многие (правда, кто был к нему по возрасту поближе), знать, к сожалению моему, не близко. Я тогда делал свои первые иллюстрации в „Детгизе“, там были нарисованы животные.
В редакции оказался Никольский, и его, как самого авторитетного, попросили посмотреть мои картинки. Критика его была сурова – картинки заслуживали, – но всегда доброжелательна. „Вы не в том месте согнули хобот слону, – говорил он, – у корня. Вот и стал у вас тряпкой, а ведь хобот – пружина! Лапка у лягушки тоже так быть не может. Впрочем, это сказка, гм-гм, не знаю, не знаю… А глупую телячью морду лучше изобразить так“, – он на обороте моего рисунка набросал схему и сам засмеялся: удачно получилось… За десять лет было ещё несколько встреч – в редакциях, на выставках, на собраниях. Запомнилась последняя. В коридоре „Детгиза“ толпится народ, доносится голос Никольского: „Я рисовал, знаете, льва в Таллинском зоопарке и обратил внимание, какая у него большая на хвосте кисть! И тут я сказал директору, что это, наверное, не африканский, а индийский лев“…»
Валентин Иванович Курдов (1905–1989). Ленинградский художник, многие годы рисовавший на охотничью тему, визитной карточкой его стали рисунки к «Лесной газете» В.В. Бианки: «Однажды, сидя на берегу Телецкого озера у костерка, мы слушали рассказы местного охотника. Он спросил нас, почему мы оказались в этих диких местах и что заставило нас сменить удобства городской жизни и ночевать на земле под лодкой. По правде сказать, мы сами не знали, почему это случилось. Мы рассказали о человеке, повидавшем красоту этого края, и что нам тоже захотелось увидеть своими глазами и что нас сюда привело просто-напросто любопытство. Охотник на минуту задумался и, как бы поняв, вдруг оживлённо воскликнул: „Я ведь тоже любопытник!“ Какое прекрасное слово, какой благородный смысл оно в себе несёт!»
Олег Павлович Отрошко (род. 1939). Мэтр. Долгие годы живёт и работает в Ярославле и в своём имении – деревне Раи. Автор множества гравюр и литографий высочайшего качества и мастерства. В гостевой книге Отрошко есть запись, оставленная Дмитрием Владимировичем Горловым: «Олег Отрошко обладает большими данными и техникой. Искренне, честно, без фокусов, с открытым сердцем и любовью работать непросто». С ним интересно, но тяжело разговаривать.
Сказываются годы прожитой жизни, где с лихвой хватало огня, воды и чугунных поворотов. Но у кого в России жизнь складывается благополучно? И вот звонок по телефону, «на проводе» Ярославль, классический стариковский голос: «Золото моё…» Признаюсь, «золотом» он называет редко, обижается (хотя после нескольких лет знакомства уже меньше), что редко звоню, думает – забываю. А можно его забыть? Он – художник-анималист, всю жизнь рисовавший зверей, птиц и насекомых. Поэт Расул Гамзатов в книге отзывов на выставке художника оставил отзыв в одно слово: «Гениально!» Кавказский темперамент? Конечно, но не только это, что-то тронуло знаменитого дагестанского поэта.
Как трогало актёра Николая Бурляева, братьев Блюмов, Константина Трифоновича Твардовского… Мне с женой он как-то сообщил мимоходом: «Если будет здоровье, всегда можно найти четыре-пять выходов из любой ситуации». Этому девизу мы часто следуем. Чего можно пожелать и читателю. Сейчас мы общаемся реже, но сердце моё привязано к этому колоритному, родному для меня деду.
Валерий Васильевич Симонов (род. 1940). Художник, скульптор, никогда не боявшийся материала. Мог работать с чем и как угодно, добиваясь феноменальных результатов. Но больше работал с издательствами, иллюстрируя книги и делая книги-раскраски. Образ живого Дон-Кихота для меня – это Валерий Васильевич. Мой друг и наставник. У него мастерская в том самом доме, где застрелился поэт Маяковский.
Призрака Маяковского видеть у Симонова не доводилось, но тени прошлого за столом оживают. И какие люди являются! Ватагины, Горлов, Комаров, Трофимов, Никольский (всё это классики русского анимализма, титаны). Мастерскую Ватагина тогда ещё мальчик Валера Симонов посещал каждый выходной: «Я приходил в мастерскую к Василию Алексеевичу Ватагину каждое воскресенье, в остальные дни он работал. И в один такой день, когда я был у него, распахнулась дверь, и буквально влетел высокий, красивый мужчина, который с порога закричал высоким, немного бабьим голосом:
– Вася, какую я тебе новость принёс!
Спокойный от природы Ватагин невозмутимо, тихим голосом ответил:
– Митя, так что за новость?
– Появился новый замечательный художник-анималист! Фамилия его Симонов. Видел работы. Ты его не знаешь?
– Симонов, Митя, сейчас сидит вот здесь на диване, – сказал Ватагин».
Тем мужчиной, вбежавшим в ватагинскую мастерскую, оказался Дмитрий Владимирович Горлов, впоследствии на многие годы ставший товарищем Симонова. Сын военного времени, хвативший лиха, юный натуралист, ученик вождя советских природолюбов, знаменитого ППС-а, Петра Петровича Смолина, Валерий Васильевич Симонов сидит напротив меня и говорит: «Ну, за наше великолепие». Повторять мне не надо. А потом разговоры, разговоры, час сменяется часом, время течёт, утекает...
Мне кажется, пора закруглиться. Далеко не обо всех художниках удалось сказать, но для первого раза блин комом – это нормально. Главное, прозвучали имена лучших, как мне кажется, художников-анималистов. И охотники знают многих этих художников. Я в этом уверен. В лесу тишина, мирное небо, Богом данная красота и покой, под елью можно вдруг почувствовать вечность. Хочется, чтобы всё это передалось нашим детям и внукам в неизменном виде. Год движется к финалу, к счастливому празднику Нового года. Разрешите мне поздравить всех вас с наступающими праздниками и пожелать ни пуха и ни пера. Будьте счастливы.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, январь 2023
