Ни одно другое животное не вызывает при встрече у современных охотников таких отрицательных эмоций. Даже скунс – на что невыносимая, гм… тварь – всё равно является объектом охоты и для некоторых если не желанной, то вполне сносной добычей.
И только этот зверёк, исконный обитатель большей части территории Северной Америки, ранее регулярно употребляемый и в пищу, и на украшения не менее исконными индейцами, в настоящее время не просто утратил своё охотничье значение, но превратился в настоящее пугало, по крайней мере для охотников с собаками.
Речь, конечно, о дикобразе. В США и Канаде обитает поркупин (porcupine) – североамериканский подвид семейства дикобразовых. Этот зверёк вырастает до довольно приличных размеров: до 30 фунтов весом и почти до метра в длину. Он заселяет широчайшую полосу от практически тундр на Аляске до полупустынь Мексики. Питается преимущественно растительной пищей, причём, как и его собрат по отряду бобр, любит осиновую кору и часто селится в осиновых лесах. Американские дикобразы вообще и североамериканский в частности в отличие от африканских собратьев умеют лазать по деревьям и часто этим пользуются – не только чтобы спастись от опасности или поесть, но даже чтобы устроить на дереве постоянное убежище. Причём во многих районах дикобразы именно живут на деревьях, а спускаются на землю, только чтобы разнообразить меню и для других земных утех.
У нас в Вирджинии, на южных отрогах Аппалачей, дикобразы водились во множестве до тех пор, пока в позапрошлом (а то и ещё раньше) веке здесь не были обнаружены какие-то ценные руды. Всеохватывающую логистику и крупные металлургические комбинаты тогда ещё не придумали, поэтому руду переплавляли полукустарно прямо тут, на месте добычи. А на топливо использовались, конечно же, местные леса, которые в итоге были сведены чуть не под ноль, а фауна, которой без лесов было никак – чёрные медведи, олени и те же дикобразы – ушли из этих мест на север, на другую сторону гор, на их счастье рудой небогатую.
С тех пор прошло уже очень много времени, металлурги-одиночки давно почили в бозе, леса выросли заново (и не один раз), и вся ранее обиженная фауна давно вернулась. Вся – кроме дикобразов, которые то ли по природной своей некоторой тормознутости, то ли по злопамятности, но по-любому на счастье всем местным жителям и охотникам особенно возвращаться не пожелали. И только совсем недавно нашёлся среди них какой-то неугомонный передвижник, который… (далее непечатно) и сам прогулялся на земли предков, и семью свою привёл, и, обнаружив «места сии благоуханными и свободными», расплодился и размножился с какой-то немыслимой быстротой.
