Так случилось, что на моей памяти развернулась значительная часть эволюции оптических прицелов в нашей стране.
От конца 1970–1980-х – когда прицел уровня ПУ считался за счастье; через 1990-е – в период многочисленных экспериментов с оптикой отечественных производителей и первого проникновения в Россию прицелов именитых европейских, американских и японских брендов; в начало нулевых, когда эти именитые бренды уверенно потеснили на обочины все остальные типы оптики; через «жирные десятые», ознаменовавшиеся наибольшим биоразнообразием как оптических брендов, так и свойств самих прицелов; к санкционным ограничениям 2020-х. И я вполне допускаю, что мы сегодня входим в новый период «оптической эры». Но о том, что будет потом, поговорим потом. Сейчас же немного о настоящем. Наш журнал провёл опрос, в котором отметилось более четырёхсот респондентов – достаточно много для репрезентативной выборки. Что же он рассказал?
Во-первых, мы спросили, стреляют ли наши охотники на охоте пулей. Хотя бы иногда. Это, разумеется, краеугольный вопрос любого исследования о прицелах: он говорит о том, есть ли вообще у нас с респондентом предмет для разговора. 87,2% опрошенных утверждают, что таки да, предмет есть. Стреляют. И лишь немногим меньше – 77,8% – утверждают, что пользуются на охоте оптическим прицелом. То есть около десяти процентов опрошенных оптикой на охоте не пользуются.
На самом деле здесь место для отступления. Наш опрос проводится в интернете, на страницах интернет-журнала, значительная часть материалов в котором посвящена спортивной и трофейной охоте. Поэтому и в опросе принимают участие охотники, которые заинтересованы в материалах такого рода. Я только что вернулся из Горного Алтая, где общался как минимум с десятком местных охотников, регулярно добывающих крупных копытных, медведей и пушнину – и ни у одного из них я оптического прицела на винтовке не видел. Не видел я прицелов и на винтовках кочевых эвенков в Южной Якутии, и у оленеводов Чукотки, и у промышленников Средней Колымы. То есть надо понимать, что наши охотники – это люди с достаточно высоким уровнем материального благосостояния; более-менее разбираются в технических новинках и способны их оценить; читают интернет и способны вменяемо отвечать на вопросы. То есть совмещают все эти качества в одном человеке. Не хихикайте, уважаемый читатель, все эти свойства совершенно не связаны одно с другим, поэтому наш респондент – довольно редкая птица в мутных водах Рунета и заслуживает всяческого уважения.
А мы продолжим его спрашивать. Когда покупают? 56,1% приобретает оптический прицел сразу при приобретении нарезного оружия. Что интересно: вместе с охотниками, приобретающими оптику вместе с приобретением гладкоствольного оружия, это составляет 64,6%. Ещё 20% приобретают её в короткое время после приобретения нарезного оружия.
Здесь я хочу напомнить вам, что приобретение оружия и оптического прицела на него не равно механическому сложению стоимости «оружие + прицел». Есть ещё кронштейн – в некоторых модификациях он может стоить подороже карабина «Байкал-145». Кроме того, установка прицела влечёт за собой пристрелку – то есть аренду направления в тире / на стрельбище и расход нескольких патронов. В особых случаях охотник прибегает к услугам оружейного мастера и инструктора. Вообще, классики жанра обожают утверждать, что стоимость комплекса «прицел + кронштейн» должна составлять от 2/3 до полной стоимости винтовки, на которую они устанавливаются. Но моя личная практика и практика моих не очень состоятельных знакомых говорит, что в треть стоимости винтовки уложиться вполне возможно. Меньше – тоже можно, но тут уже надо покумекать. Я, в частности, заметил, что категория слесарей-одиночек, способных в мастерской совхоза изготовить довольно замысловатый кронштейн «за бутылку», в последние десять лет практически исчезла.
Следующий вопрос – про кратность – у нас тоже не столь прост, как кажется. Первое, что мы видим по диаграмме, – это то, что у нас, условно, «страна загонников». Их у нас почти половина. На втором месте т. н. «универсалы» – примерно четверть от общего числа. Количество мощных прицелов, используемых в горной охоте и высокоточке, чуть больше 1/10 от общего числа. Что для меня несколько удивительно, ибо мне известно, сколь узок круг этих людей, и как далеки они от… Впрочем, не будем об этом. Почти 20% используют прицелы с постоянной кратностью – и это, скорее всего, охотники со старыми советскими и российскими прицелами и некоторой толикой недорогого импорта, оставшегося с начала нулевых. И да, почти половина охотников никогда не задумывалась о поле зрения своего прицела (42,3%), а значит, и не рассматривала всерьёз ТТХ оптики как таковой.
Преобладание людей, предпочитающих в качестве прицельной марки мил-дот и другие варианты баллистической сетки, выглядит в контексте предыдущих данных простой погоней за модой (какая, к чёрту, мил-дот в 49,2% случаев в стране, где почти половина людей охотится с загонниками!).
Прицелами с подсветкой прицельной марки пользуются всего 27,5% респондентов; однако считают необходимой эту функцию аж 81,5% стрелков. Похожая ситуация и со встроенными в прицел дальномерами: прицелы такого рода могут себе позволить только 16,3% охотников, но считают эту функцию желательной и даже необходимой – 60%.
Далее идут две интересные диаграммы. По одной следует, что большинство охотников считают необходимой функцию отстройки параллакса на прицеле (внимание – поднимите, читатели, руки, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знает, что это такое). По второй – что расположение прицельной марки в какой бы то ни было фокальной плоскости для большинства охотников не имеет значения.
Вопрос о кронштейнах тоже с двойным донышком. Он показывает реальное количество владельцев карабинов Blaser среди опрошенных (и их совсем немного), а также респондентов, пользующихся боковыми кронштейнами (это, в общем-то, АКМоиды и СВДоиды). Ожидаемо доминируют крепления на планке Пикатинни в любом варианте, а также кольца на «ласточкином хвосте».
Часто или не часто снимает прицел с оружия примерно поровну охотников (41,3% – часто, 58,7% – нет). А вот считают, что их карабин НЕ требует перепристрелки после снятия / повторной установки оптического прицела, аж 60,3% (см. моё замечание про параллакс). При этом 37% поверяют своё оружие стрельбой перед каждым выходом на охоту, а половина пристреливает хотя бы раз в сезон, что в целом не может не радовать.
При этом основная дистанция, на которую стреляет охотник из оружия с установленным на него оптическим прицелом, это от 50 до 150 м, ещё четверть увеличивает это расстояние до 200 м, и примерно столько же – до трёхсот. На большие дистанции стреляет исчезающе малое количество стрелков.
Большинство российских стрелков выступает за то чтобы сохранить открытые прицельные приспособления на оружии, из которого стреляют с оптическим прицелом; однако пользуются ими, при наличии той же оптики, всего 36%. И столько же охотников хотя бы раз в жизни стреляли с открытых прицельных «под оптику». (Вообще, в этом месте, как говаривал князь-кесарь Ромодановский, «сумлеваюсь я». Стрельба «под оптику с открытых» – довольно специфическое дело.)
Ну и список брендов довольно симптоматичен.
- Любой российский массовый бренд – 27%
- Любой китайский массовый бренд – 19,6%
- Leupold – 19,6%
- Nikon – 19,6%
- Yukon – 14,3%
- И только на шестом месте появляется Swarovski с его 11,1%
Далее эстафету снова перехватывают лоукостеры Leapers и Bushnell – по 7,4%. А ниже уже все остальные: Leica, Carl Zeiss, Nightforce и прочие Шмидт-и-Бендеры вместе с «Дедалом».
Ну, в целом картина вырисовывается, я бы сказал, характерная. Охотник наш не очень богат, но думающ, и хочет стать богаче и образованнее. А также – больше охотиться.
Чего наша редакция ему и желает.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, сентябрь 2022
