Интересным вопросом озадачили меня коллеги из «Русского охотничьего журнала». Каждый из нас хоть раз да говорил про кого-нибудь из собратьев по увлечению: «Он – настоящий охотник!» А ведь на самом деле какой он – Настоящий Охотник?
Не какой-то абстрактно-надуманный образ, а реальный живой человек из тех, кто на загонной стоит рядом с нами на номерах, составляет компанию на утренней зорьке, делит с нами место в палатке и хлебает шурпу из одного котелка.
Моя жизнь подарила мне огромное богатство – множество встреч с интересными людьми, общение со многими замечательными охотниками. Но первым и главным был мой отец – Вениамин Александрович Горбань, с которым я в Магаданской области ходил на охоту за белыми куропатками, утками и зайцами с шести лет. Отец был очень азартным, но не жадным охотником. Пишу «был», хотя он, слава богу, жив и для его возраста вполне бодр. Но от охоты давно отошёл, увлёкся садоводством «на материке».
Когда он трудился мастером на золотом прииске, а потом стал одним из руководителей нашего района, работа оставляла ему очень мало времени для отдыха и увлечений. Поэтому больше всего он ценил саму возможность выбраться в тайгу, «подышать и размяться». Очень часто, даже когда ехали взрослым коллективом, брал меня с собой, приучая к мужской компании и мужскому образу жизни. И мы с ним очень гордились, когда могли принести домой свои трофеи для нашей большой семьи. А когда мы жили в малюсеньком приисковом посёлке Мякит на знаменитой Колымской трассе, где в магазине редко появлялось свежее «цивилизованное» мясо, а из овощей были только сушёная картошка и сушёные же лук и морковка, походы в тайгу за ягодами, грибами, рыбой и дичью были просто необходимостью. Копытных ни ему, ни мне, когда подрос, там добывать не доводилось, лицензии на лося и северного оленя были штучными и до нас не доходили.
Годам к 10–11 я, как и многие мои сверстники, был уже заядлым таёжником. Компанией пацанов или совершенно самостоятельно бродили по тайге, принося домой полные вёдра ягод и грибов, уловы хариуса и гольца. Любой из нас легко обустраивал походный бивак из подручных средств, мог поставить палатку или построить шалаш, заночевать на кострище, приготовить себе незатейливую таёжную пищу.
Все знали правила поведения в таёжных избушках и с гордостью соблюдали обычай оставить после себя полный порядок, свежие продукты и печку, полностью готовую к растопке. Доберётся замерзающий человек – ему только спичкой чиркнуть, даже коробок лежит прямо на краю «буржуйки». Это потом, когда началась эпоха вахтового «освоения» Севера, появились чужие люди-временщики, избушки запылали, и в тайге началось наглое хищничество. А нас наши взрослые вроде и не учили ничему специально. Просто так вели себя.
И мы понимали: раз тебя взяли в тайгу, значит, ты уже мужик и сопли вытирать тебе никто не будет. Не умеешь чего-то, смотри, как делают старшие. Отцы научили нас вести себя достойно, обращаться с оружием и стрелять, соблюдать технику безопасности на охоте и с оружием. Всё это потом здорово пригодилось в жизни: и в экспедициях во время учёбы в университете, и на службе в спецподразделениях МВД, и на войне. Иногда эти навыки закреплялись непедагогичными, но очень эффективными подзатыльниками. Помню, отхватил такой, когда бросил в кусты банку из-под съеденной тушёнки. Отец велел:
– Подними. Брось в костёр, обожги. Подрежь дёрн, забей обгорелую банку под него, накрой.
Когда я увидел, что он уже не сердится, спросил:
– За что получил – понятно. А зачем банку обжигать?
– Она в лаке и в полуде долго гнить будет. Обожжённая за год в труху сопреет.
Так нас учили охоте и жизни. И я считаю грубой стратегической ошибкой государства увеличение возраста владения оружием, прочие ограничения, отбивающие желание заниматься охотой у молодых людей. Как ещё растить настоящих мужчин – физически крепких, приученных к трудностям, будущих защитников Отечества?
Обязательные качества настоящего охотника – ответственность, товарищество, культура поведения. На Севере мы иной раз компанией в 10–15 человек в тайгу выезжали. Снимаемся – остаётся только примятая трава и тщательно залитое кострище в каменной окантовке. Это было нормой жизни. И сейчас, когда вижу, как взрослые мужики на привале пожрут, а потом банки, бутылки, пакеты полиэтиленовые в лесу набросают, так и хочется подзатыльников надавать. В таких случаях демонстративно у них под носом собираю всё и громко спрашиваю, есть ли пакет для мусора, а то здесь кто-то насвинячил. До нормальных доходит. А с ненормальными больше не общаюсь.
Настоящим охотником, типичным для Дальнего Востока, был мой прадед по материнской линии Демьян Трикиша – солдат Первой мировой, участник партизанской войны с японскими интервентами, расстрелянный в ходе сталинских репрессий. В мирное время он занимался дальним санным извозом в Амурской области. Такой «дальнобойщик» обычно ехал в компании товарищей санным поездом, и всегда с ружьишком.
И от лихих людей отбиться, и свежего мясца по дороге в котелок бросить. А по возвращении и домой свеженинки привезти. Такой же хозяйственно-бытовой подход к охоте был и у деда – фронтовика Великой Отечественной Кузьмы Адамовича Хиля – и его сыновей. Для них тайга была продолжением своего двора и своего хозяйства. И все их соседи, живущие в дальневосточных деревнях и сёлах, относились к тайге и её дарам так же по-хозяйски. Нужно мясо – сходили, взяли сколько надо. Нужно подработать для семьи – добыли пушнину, сдали. Всё добытое шло на стол или в обработку.
Какие-то писаные правила стали соблюдаться уже ближе к восьмидесятым годам двадцатого века. А неписаные – охотиться в разумные сроки, когда вырос молодняк дичи и вышла пушнина, не хищничать и не безобразничать, не лезть на чужие промысловые участки – соблюдались всеми и очень чётко. Это только в поговорке «закон – тайга, медведь – хозяин»… А на самом деле в тайге секретов нет. Если кто-то начинал вести себя неправильно, местные жители узнавали об этом очень быстро. И расплата была мгновенной, вплоть до очень жёстких вариантов. Книжек умных эти люди не читали, слова «экология» не знали. Но были настоящими хозяевами своей земли и Настоящими Охотниками.
Хорошим другом на Крайнем Севере стал мне Лев Кононов, которого я тоже считаю настоящим охотником. Он старше меня на 10 лет, участник событий на Даманском. Сварщик экстра-класса. Уютный добродушный душевный молчун. Отличный стрелок, очень ценящий эстетическую составляющую охоты. Никогда не стрелял сидящих на воде уток, но из своего ИЖ-12 «Спутник» мастерски сбивал их на любых скоростях и углах. Понятие нормы отстрела в те годы было для нас весьма относительным, но мы никогда не брали больше, чем уходило на противень в духовке и в морозилку холодильника.
В те годы на Колыме осенняя охота на водоплавающую открывалась в последнюю субботу августа в шесть часов вечера. И часто открытие совпадало с днём рождения Льва. Именно он ввёл в нашей микрокомпании праздничный охотничий ритуал. Мы приходили на озёра возле маленького посёлка Талая заранее, готовили позиции. Потом сходились, собирали оружие. И даже если где-то уже начиналась пальба и утки носились вокруг нас, мы торжественно заряжали ружья ровно в 18:00, поздравляли друг друга и расходились по местам.
Когда Судьба и служба привели меня в Калининградскую область, стал общаться с новыми для меня людьми на новых для северянина охотах. В первую очередь – загонных на «копыта». Тут довелось увидеть все негативные стороны коллективных охот. Жадных людей, дрожащих над каждым обрезком мяса. Ревность, когда человеку кажется, что его всё время неправильно ставят, а потому другим везёт больше. Любителей «нечаянного» перестрела. И даже таких, кто припрятывал добычу от товарищей, чтобы потом забрать её втихаря. Было дело и посерьёзней: соседний номер, в азарте выстреливший под острым углом, свистанул вокруг меня картечью, которая отрикошетила от стволов деревьев, вызвав острое желание упасть и окопаться в мёрзлой земле.
Именно здесь, в маленькой области, где практически все охоты – это охоты выходного дня, на коротких выездах, я познакомился с новой для меня категорией охотников. «Упакованные» стрелки с дорогим оружием, фирменным снаряжением, приезжающие поразвлечься по принципу «Всё уплочено!». У них совершенно отсутствует чувство коллективизма и товарищества. Их не волнует, что их поведение может кому-то мешать или быть неприятным. Поболтать на номере по мобильнику – легко! Сняться посередине загона и уехать по делам – запросто (и при этом увезти с собой разрешения, по которым ведётся охота!).
А самое неприятное и страшное – коллективы с традицией коллективного или самостийного «бухла». Что интересно, в них же культивируются и постоянные «перестрелы», добыча зверей, на которых нет разрешений, и, соответственно, круговая порука. Если даже не говорить о незаконности таких действий и о моральной стороне дела, то от таких охот и удовольствия никакого. Только постоянное напряжение: как бы не схлопотать заряд от соседних номеров или пуляющих во все стороны загонщиков либо не влипнуть в грязную историю с протоколами и позорной публичной оглаской.
Но есть и хорошие, даже прекрасные стороны новой охотничьей жизни. В детстве и юности зачитывался рассказами об охоте на вальдшнепа в журнале «Охота и охотничье хозяйство», выискивал такие эпизоды у классиков: Толстого, Тургенева, Мамина-Сибиряка… А впервые вышел на такую охоту только здесь, уже в зрелом возрасте. И очень волновался, что реальность окажется далёкой от романтических ожиданий. Но всё оказалось ещё глубже и ярче! Что такого мистического в этой маленькой птичке, от чего уже много лет весной моё сердце колотится на тяге сильней, чем на номере в загонной охоте? Посвятил меня в это таинство лесничий Леонид Тимофеевич Аничкин – большой знаток охоты и настоящий её ценитель. У меня иногда такое впечатление складывается, что он знает буквально всю живность в своих обходах. А звери сверяют с ним свои маршруты и расписания. И он не только сам бережно относится к ним, но и в охоте помогает только тем, кто имеет совесть и чувство меры.
Мироныч с большим кабаном
А на загонные я люблю выезжать в составе небольшого, но проверенного и сплочённого коллектива вместе с другом – Дмитрием Хинкусом. Он охотится в здешних краях уже лет тридцать. Рассудительный, очень обстоятельный, отлично знающий местность, повадки и маршруты зверей. Именно он научил меня, как выбирать позицию на номере на загонных, чтобы не маячить перед зверем, но и не перекрывать себе обзор и возможность выстрела. Но особенно люблю тропить с ним зайцев-русаков, причём ушастые чаще вылетают из-под него на меня, а не наоборот. Объясняется это довольно просто: он умеет распутывать заячьи хитросплетения, а меня отправляет на их предполагаемые выходы. Дима – полная противоположность жадным «мясникам». И искренне радуется, когда трофей достаётся товарищу. С ним можно со вкусом обсудить все нюансы состоявшихся или будущих охот. А для меня это не меньшее удовольствие, чем сам процесс охоты.
С течением лет я всё больше стал любить тихие одиночные охоты, на которых можно и помедитировать, и охотничью страсть утолить. На лабазах, вышках, в засидках. Сначала на копытных. Потом по просьбам друзей-фермеров стал зачищать досаждающих им лисиц и попутно – енотовидных собак. И в конце концов пришёл к охоте на волков. Для меня эти охоты сегодня – вершина мастерства, которое ещё нужно постигать и постигать! И здесь не могу не упомянуть Дениса Чикунова, которого многие по сайту Guns.ru знают как Заядлого.
Я пока большую часть трофеев добывал на привадах. Только один раз получилось вытянуть на вабу стайку прибылых и выбить двух из них. А Денис, у которого счёт волков, похоже, подходит уже к трём десяткам (это в нашей-то густонаселённой европейской области!), успешно охотится и на привадах, и на вабу, и даже успешно тропил серых по редкому в наших краях снегу. Причём по отношению к коллегам-волчатникам он не встаёт в позу гуру, обладающего некими тайными знаниями, а делится навыками, информацией о перемещениях хищников, помогает подобрать и приобрести толковое снаряжение. Зачастую ради этой захватывающей, сложной, но совершенно «нерентабельной» охоты он отказывается от выездов на «мясозаготовки» с гарантированным результатом. Потому что он тоже – Настоящий Охотник.
Часто приходится слышать от поклонников разных охот, что охота с вышек или лабазов неспортивная и ненастоящая. Другие считают, что «ненастоящая» – это загонная охота: какое, мол, это искусство – стоять и ждать, пока зверь набежит. Всё чаще приходится видеть и нападки на обладателей ночных прицелов, а уж тем более «тепликов». Все эти споры такие же содержательные, как и споры о том, что вкуснее: салат, борщ, каша или компот. А на самом деле всё нужно, всё полезно и полнометражный обед состоит из комплекса блюд. А ещё можно поспорить, кто лучше: блондинки, брюнетки или шатенки... Но они ведь тоже каждая по-своему хороши!
Участковый лесничий Гвардейского лесничества Аничкин Леонид Тимофеевич
В чётко организованной загонной охоте есть своя красота и романтика. Мне будоражат кровь звуки начинающегося загона, я ловлю кайф от того взрыва эмоций, который происходит в мгновение перехода от долгого ожидания к выходу (вылету) зверя и выстрелу. Оказалось, что не врут и классики, описывающие поэзию охоты на тяге вальдшнепа. Невероятно очищает душу и успокаивает нервы охота на засидке (не слишком закультуренной), когда можно натурально медитировать, растворившись в природе, и наблюдать за повадками животных, не подозревающих о твоём присутствии. Абсолютно правы те, кто пишет о красоте и азарте ночной охоты на кабана скрадом. Об особых эмоциях своих охот могут рассказать норники или любители легавых. И т. д. и т. п.
Соответственно, разные охоты – разные уровни общения. И разное снаряжение, необходимое для них. Попробуйте, например, эффективно добывать волков по старинке с гладкостволом с намеленной планкой в нашей области, где эти хищники предельно осторожны, охотятся и пиратствуют на фермах почти исключительно по ночам. Здесь даже простые ночные прицелы частенько вынуждают разочарованно возвращаться домой из-за постоянных в наших местах туманов.
Дело всё же не в видах охот. Это вопрос вкуса. И не в качестве снаряжения. А в самом отношении к охоте. Если ты просто не можешь жить без неё, если приходишь в поля не хапужничать, а наслаждаться самим процессом, если ведёшь себя как рачительный и заботливый хозяин, думающий о завтрашнем дне, о будущем своих детей и внуков, то ты – Настоящий Охотник!
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, июль 2022
