Как у всех жителей равнины, интерес к горной охоте у меня возник далеко не сразу. Да и вообще войти в занятие охотой пришлось дважды в жизни.
Родился и детство своё я провёл в посёлке, в Западной Сибири. Мамин брат – охотник-промысловик с большим стажем – по 2–3 месяца в сезон пропадал в тайге, добывал пушнину. И моим любимым занятием в раннем детстве было наблюдать, как он разбирал и чистил ружьё. Интересно, что нарезного оружия он никогда не использовал, у него были ТОЗ-34 ЕР, ижевская курковка и одностволка 28-го калибра. Со временем, годам к 13, разбирать и чистить его оружие стал я, и делал это всегда с удовольствием. А когда мне исполнилось 14, дядя впервые взял меня на охоту на утку, которая показалась настолько интересной, что я помню её до сих пор в деталях. Потом походы на охоту стали регулярными, а со временем он взял меня и в тайгу, где довелось переночевать в избушке, походить по зимнику. Для пятнадцатилетнего пацана это было просто сказкой!
В 90-е, когда исполнилось 16, пришлось покинуть отчий дом – уехал учиться на водителя речных судов и судомеханика. А через пару лет уже работал на судне, ходившем в низовья Енисея. Порой охотились там на беляка или куропатку, но не ради охоты, а для котла. До 34 лет флот оставался главным делом в моей судьбе.
Лет десять назад жизнь кардинально поменялась: мы с семьёй переехали в Белгородскую область, где я стал, как это называется у флотских, «береговой мазутой». Как-то меня пригласили на охоту, и все те эмоции, переживания, которыми жил в детстве, буквально «объяли меня… до души моей». Хотя в Сибири охота была совсем другая, я с готовностью втянулся в процесс. Началось всё с охот по перу, потом пошли охоты на кабана – на зеленях и загонные. Съездил в Вологодскую область, добыл медведя на овсах, что также было новым. В Костромской области взял лося на реву. Эта охота произвела неизгладимое впечатление! Дальше – больше. Однажды увидел фильм одного из гуру Клуба горных охотников и с тех пор уже не мог не думать о горах и об охоте на тура.
Судя по фильму, для этого требовалась серьёзная физическая подготовка, а также специальное оружие и снаряжение. Начал подготовку с физической нагрузки, стал много ходить. В течение нескольких месяцев удалось добиться того, что за раз проходил от 16 до 18 километров. В 2017 году впервые отправился на отдых в Кисловодск и там понял, что мои пешие прогулки для гор – это вообще ни о чём. Здесь были совершенно другие условия, работали другие группы мышц, ощущался недостаток кислорода. Зато тренинг в Кисловодске давал возможность подготовиться к охоте на высоте. Конечно, не на экстремальной, но при желании можно было найти и полторы тысячи метров, и тысячу восемьсот… Три года подряд ездил в Кисловодск и наматывал круги. Когда смог пройти 21,5 километра без особых усилий, убедился в том, что физически готов. Морально тоже.
За эти три года я успел продвинуться в изучении горного снаряжения и оружия. Понял, что карабины калибров .30-06 и .243 из моего арсенала для стрельбы на серьёзные дистанции не годятся. Приобрёл Remington 700 калибра .300 Win. Mag., поскольку просто не понимал, зачем тратить большие деньги на покупку такого же, на первый взгляд, «трёхсотого», но для высокоточной стрельбы. Как раз в это время в России законодательно разрешили заниматься релоадом. Чтобы освоить это новое для меня ремесло, стал заниматься в школе высокоточной стрельбы «Стрелковая миля».
Её руководитель Дмитрий помог освоить тонкости релоада и настройки стрелкового комплекса, на многое открыл глаза. В частности, стало очевидно, что мой Remington – бесполезная для гор кочерга. После первого выстрела ствол нагревался, и при последующей стрельбе траектория пули становилась непредсказуемой. Помучился, дожидаясь после каждого выстрела, когда остынет ствол, и в конце концов продал карабин, чтобы взять Sako S20, а для тренировок ещё и винтовку с меньшей отдачей – под патрон 6,5 mm Creedmoor. В течение сезона удалось освоить стрельбу на километр, стал хорошо понимать, как обращаться с баллистическим калькулятором, как работают баллистические таблицы, как влияют на выстрел ветер, давление и прочее. Появилась уверенность в том, что и в плане стрельбы я готов к охоте в горах.
Вопросом снаряжения занимался параллельно. Помимо прочего из-за физиологических особенностей организма для того, чтобы передвигаться в горах, мне необходима жёсткая фиксация левой ступни. Оптимальными оказались башмаки Aku Grizzly с высоким берцем, которые сделали ходьбу комфортной. В качестве одежды выбрал комплект от Sitka, поскольку он действительно работает. В 3–4 утра в горах холодно, к 9 выходит солнце и заметно теплеет, в обед жара просто невозможная, и ты потеешь, а в 3–4 вечера снова идёт резкое похолодание, и с мокрой одеждой это чревато неприятностями в плане здоровья. Комплект апробировал на Кавказе и кое-что добавил.
Таким образом, к охоте на тура был готов и физически, и в плане стрельбы, и в плане снаряжения. Дело оставалось за малым – выбрать организатора охоты. Но «малое» оказалось не таким уж малым. На тура выдаётся ограниченное количество лицензий, и, видимо, поэтому стоимость охоты оказывается очень недешёвой. Во всяком случае, я не был готов столько платить.
За время поездок в Кисловодск мне повезло познакомиться с одним человеком, проживающим в Дагестане. Зовут его Руслан Халимбекович, и, как оказалось, он мог организовать охоту моей мечты по вполне приемлемой цене. А я, в свою очередь, обещал научить его стрельбе на дальние дистанции, что было его мечтой. С мая по сентябрь мы начали подготовку и за это время успели несколько раз съездить на охоту на сурка, чтобы пострелять «на далеко». Результат оказался вполне удовлетворительным.
Составить компанию в поездке в Дагестан я предложил сыну, а он парень молодой – 28 лет, – спортивный, ему не требовалось особо готовиться. Он с удовольствием согласился, тем более что давно хотел побывать в горах. Дальше оставалось только уложить вещи в машину и выехать из Белгорода в Махачкалу.
В столице республики нас встретил Руслан Халимбекович, помог получить лицензию, договорился о гужевом транспорте и решал по ходу экспедиции самые разные вопросы. Из Махачкалы направились в Рутульский район, где и должна была проходить охота. За окнами автомобиля с каждым километром нам открывалась горная страна необыкновенного очарованья – с бурными реками в глубине ущелий, ажурными подвесными мостиками над кипящей водой, взметающимися в небо скалами, домами, примостившимися на самом краю бездны или спускающимися с гор террасами, и щедрым гостеприимством людей.
В безлюдном месте по дороге остановились, чтобы пристрелять карабин. Вообще-то он был выставлен ещё дома, но здесь следовало проверить, всё ли в нём в порядке после транспортировки. Оказалось, что всё нормально. На месте, куда добрались ко второй половине дня, встретились с местным охотником, который сказал, что из-за тёплой погоды туры поднялись высоко, придётся совершить непростой подъём на высоту до 3000 метров. А возможно, и выше. На таких высотах мне бывать ещё не доводилось, и это сообщение вызывало некоторое волнение. Впрочем, не ехать же назад!
Машину пришлось оставить в крайнем селе, чтобы дальше двигаться на лошадях или пешком. На ночлег остановились в лагере пастуха. Вечер провели за разговорами, поужинали и улеглись спать, поскольку решено было выходить до света, чтобы успеть подняться повыше. Утром я вышел на улицу и увидел… Точнее сказать, не увидел почти ничего, кроме необычайно плотного тумана. Протянул руку вперёд, и через секунду она была мокрой. Проводник обнадёжил, сказал, что на этой высоте – 2200 метров – такой туман обычен и скоро от него не останется и следа. Но «скоро» наступило нескоро. Часам к восьми только начал подниматься ветер, а туман раздуло вообще часам к десяти. Как только это стало возможно, мы погрузили вещи на лошадей и начали пешее восхождение. Предстояло подняться до 2800 м и осмотреться.
В горах у человека возникает особое состояние души: куда бы ни взглянул – захватывает дух. Как только меняется освещение, меняется и пейзаж. На закате горы одни, утром – другие, днём – третьи. При движении непрерывно открываются виды один краше другого. Всё это завораживает настолько, что невозможно не влюбиться. Я уже бывал в Домбае и на других лыжных курортах, но только зимой. Осенние горы – иные до неузнаваемости. Снимал всё, что видел, но, увы, камера способна дать только общее представление и не в состоянии передать ту трёхмерность ощущений, которую испытывает оператор камеры.
Когда мы добрались до высоты 2600, погода начала портиться. Проводник сказал, что нужно делать промежуточный лагерь. Дело в том, что, по его словам, ветер был «нехороший», такому не составит труда окутать горы тем утренним туманом. Пока мы занялись поисками подходящего места, проводник пошёл осмотреться: нет ли рядом туров. Прошло не очень много времени, как вдруг заработала рация: туры обнаружены! Правда, проводник без бинокля не мог определить их половую принадлежность. Я мгновенно отправился к нему с винтовкой и биноклем, предупредив остающихся, чтобы палатки не ставили, просто ждали нашего возвращенья. Марш-бросок с небольшим подъёмом дался относительно легко, и вскоре я уже наблюдал в оптику животных, среди которых был только молодняк в возрасте до 6 лет и самки с малышами. Что ж, на этот раз у меня была возможность только поснимать животных на камеру, но и это неплохо.
Тем временем ветер усилился, и пространство стало стремительно затягивать туманом. Проводника явно взволновало это обстоятельство, и нам пришлось спускаться едва ли не бегом. Палатки ставили в уже начавшем обволакивать нас тумане при интенсивном ветре. Влажность была настолько сильной, что всё вокруг намокало буквально на глазах. В одну из палаток сложили вещи, в две другие забрались сами – по двое. Порывистый ветер свирепел с каждой минутой, палатки едва не срывало с мест. Благо они были небольшими, с невысокой парусностью, и кое-как ухитрялись выдерживать напор стихии.
Но тут вместе с усиливающимся ветром и густым туманом начала резко падать температура. Если во время нашего подъёма столбик термометра держался у отметки +12 градусов Цельсия, то буквально за пару-тройку часов он снизился до ноля, а потом начал уходить в минус. Где-то часов в шесть вечера вдруг хлынул дождь. Причём настолько интенсивный, что под полом палатки побежали ручьи. Ледяные струи остервенело лупили по матерчатой крыше часов до одиннадцати вечера. Потом вдруг всё стихло, и минут пятнадцать в наших душах теплилась надежда, что на этот день приключения закончились. Напрасно. По палатке вдруг принялся отчаянно молотить град, переходящий то в снег, то в дождь. Поужинать удалось кое-как. Стихия успокоилась только к трём часам ночи. Спали мы, как нетрудно догадаться, урывками.
На рассвете, в четыре утра, стало подниматься солнце, и мы повыбирались из палаток на искрящиеся повсюду пятна снега. Благодаря непромокаемой упаковке одежда, спрятанная в вещевую палатку, была сухой, и это не могло не радовать. Солнце поднималось так быстро, будто его выстрелили из пушки. Дневное светило уверенно прогревало воздух, землю, к семи утра от снега и града не осталось даже следа. Палатки на ветру скоро высохли. И если бы кто-то пришёл теперь к нам из посёлка, он вряд ли поверил бы, что ночью тут была зима: бушевал ветер, лупил град, кружил снег. Будто бы ничего этого и не было!
С проводником и сыном
Сегодняшней нашей задачей было подняться на перевал с отметкой 3000, откуда спуститься на 2800 и там расположиться основным лагерем. Собрались, спокойно позавтракали и отправились в путь. На месте, где предстояло поставить лагерь, оказались через пару часов. Натянули палатки, разожгли костёр, приготовили, наконец, нормально еду. Всё, что промокло и не успело высохнуть в промежуточном лагере, было разложено для просушки. А сами расположились на отдых, после тяжёлой ночи и подъёма он явно требовался. Но не всем. Проводник пошёл осматривать окрестности.
Отошёл он буквально метров на 500, и я вижу: призывно машет рукой. Я, разумеется, совался с места в карьер с оружием и оптикой. Оказавшись рядом с ним, разглядел в бинокль стадо голов в двадцать. Но опять то же самое: ни одного взрослого тура, максимум восьмилетки. Проводника озаботило то, что животные находились совсем не там, где он ожидал их увидеть. Он рассчитывал обнаружить туров на высоте 3100 м, где был цирк, в котором они обычно и отдыхали. В лагерь пришлось возвращаться не солоно хлебавши.
Утром после завтрака пошли на подъём и в конце концов достигли точки на высоте 3100, откуда хорошо просматривался цирк. Подошли, как положено, с подветренной стороны. Но всё это было сделано напрасно, поскольку туры, как удалось определить по следам, давно покинули засыпанный снегом цирк. Пришлось опять возвращаться в лагерь, анализировать ситуацию и принимать решение. Пока шло обсуждение, к нам из посёлка пришёл местный охотник и сказал, что видел туров. Они спустились в следующую седловину, но идти туда сегодня уже поздно, лучше отложить на утро. На том и порешили.
Третьи сутки охоты начались опять с раннего подъёма. Наш вчерашний гость вызвался быть проводником. Как выяснилось немного позже, он прекрасно ориентировался на местности, знал все тропы, все переходы. Пришлось обходить гору и подниматься по склону до хребта. При этом проводник вывел нас к месту так, что солнце оказалось у нас за спиной. Это позволило спокойно осматривать противоположный, хорошо освещённый склон, тогда как туры не могли видеть нас против яркого света.
Сорок две головы, и семь из них – трофейного качества! Пока животные спокойно паслись, местные охотники долго выбирали лучшего, и в конце концов тур с самыми крупными рогами был определён. Я стал готовиться к выстрелу с очень комфортной позиции. Но пока этим занимался, туры сместились так, что стрелять стало неудобно. Сменил место, но оно оказалось неподходящим. Как ни пытался, найти хотя бы удовлетворительную позицию для стрельбы не получалось. Пришлось сочинять на ходу, как говорится. Попросил проводника спуститься чуть ниже, чтобы наблюдать за стадом. Прижавшись к камням, вытянутой правой ногой упёрся в каменюгу. Карабин установил поверх другого камня. В целом получилось приемлемо. Дальномер показал 750 метров. Но туры двигались под небольшим углом с приближением к нам. Если подождать, расстояние может заметно сократиться, однако времени на раздумья было мало: начинал задувать ветер.
Сделав расчёты, приготовился. Туры под углом продолжали двигаться в нашу сторону, уменьшив дистанцию до 705 метров. Выждав подходящий момент, когда интересовавший меня рогач повернулся боком, я выстрелил. На время потерял из виду цель, но проводник сказал, что было попадание. Наконец и я поймал в оптику животных. Они быстро передвигались, тогда как один стал замедляться, потом встал и спустя короткое время упал.
Естественно, ликование забило через край! Это было состояние счастья! Но тут я увидел грустные глаза нашего нового проводника. Он поинтересовался, чему мы так радуемся. Мы же, продолжал он, не сможем добраться отсюда до той скалы, где лежит тур, поскольку нас разделяет пропасть. С этих слов началась новая эпопея под названием «Достать тура», на которую была потрачена уйма времени: после выстрела, совершённого в районе 9 утра, до тура мы добрались к половине третьего дня. Так я стал горным охотником!
Кстати, за 4 дня мы прошли 47 километров, но я этого почти не заметил: в горах усталость приходила ко мне далеко не сразу, а уходила без особых задержек.
P. S. Нужно сказать, что как бы ты хорошо ни подготовился, в какой бы прекрасной физической форме ни находился, если нет хорошей команды, начиная от организатора и заканчивая теми, кто подбирает лошадей, сопровождает в горах, знает местность, ничего не получится. Горная охота – это прежде всего команда. И мне с этим повезло! Хочу от всей души выразить глубочайшее уважение Руслану Халимбековичу и тому человеку, благодаря знаниям и умениям которого эта охота удалась, – Исрафилу Алиевичу!
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, июнь 2022
