В этом номере мы готовимся свести воедино точку зрения разных представителей индустрии охоты: импортёров, продавцов, производителей и аутфитеров. Ясно, что никто сейчас никаких прогнозов дать не может и мы все ошибёмся, если дадим, но всё равно люди хотят сейчас про это прочитать.
Наш собеседник – Степан Витальевич Бобров, президент группы компаний «Охотник», импортёр и дистрибьютер охотничьего оружия и туристического снаряжения.
Михаил Кречмар (далее – М. К.): Главный вопрос сегодня – как будет складываться жизнь в условиях новых санкций? Если санкции 2014 года можно было бы условно оценить на четвёрку по десятибалльной шкале, то сейчас, кажется, уже девятка. Есть ли жизнь после вот этой девятки?
Степан Бобров (далее – С. Б.): По 2014 году можно почитать интервью с Вами же, которое называется «Корабль тонет, но плывёт». Там всё, в общем, достаточно корректно объяснено. Сейчас, пожалуй, корабль просто тонет. Поясню: в 2014 году были введены санкции из Европы, и они касались в основном нарезного оружия и патронов. Официально было разрешено поставлять в Россию спортивное оружие, в том числе гладкоствольное, и гладкоствольные патроны. На сегодняшний день запрещено из Европы всё! В 2014 году были разрешены так называемые старые контракты, то есть те, которые были заключены до 2014 года. Они постепенно сходили на нет с крупными производителями, но мелкие фирмы продолжали их использовать. Сейчас это тоже уже не актуально: из Европы напрямую никто ничего больше не привезёт. Думаю, это коснётся и частных лиц тоже.
М. К.: То есть тот кривой путь, который мы все знали, закончился?
С. Б.: Он не кривой, просто были способы индивидуального ввоза. На сегодняшний день такого точно не будет, и дальше, скорее всего, тоже. Что остаётся? Остаются те страны, с которыми у нас, как выражаются, дружеские отношения. Это что? В первую очередь, бывшее СНГ, СССР и прочие Турции, Ираны, Индии. Ну, Иран, Индию и Эритрею мы не рассматриваем... Что касается наших стран, входящих в ЕАС, то это Казахстан, Киргизстан, Армения. Армения тоже с 1994 года находится под эмбарго.
С другими странами, входящими в ЕАС, также существует ряд трудностей. Например, регламент, который утверждён по работе с оружием, по экспорту-импорту. В этом регламенте прописан пункт, согласно которому необходимо получить некое гарантийное письмо, по сути, аналог энд-юзера, из Росгвардии. Очевидно, что Росгвардия такого письма давать не собирается. И на текущий момент это вопрос нерешаемый. Решится ли он вообще – неизвестно. Но это не самая большая проблема, хотя, безусловно, значительная.
Есть другая – она состоит в том, что мы занимаемся лицензируемым видом деятельности, поэтому все перемещения оружия между странами проходят по лицензии, которую выдаёт страна-отправитель. Страна выдаёт лицензию своей компании, разрешая ей отправлять оружие или патроны в другую страну и той компании, у которой тоже есть лицензия. Не выдать лицензию или приостановить выдачу либо вообще ничего не ответить заявителю – это право ответственного министерства страны-экспортёра. В каждой стране – в Италии, в Австрии, в Германии, в Финляндии – этим занимается страна-отправитель. И не выдать лицензию на условный Казахстан – это политическое решение.
Поэтому будут ли ответственные чиновники этих стран готовы подписать такой документ, пока неизвестно. Вот это уже самая большая проблема. И насколько серьёзной окажется в реальности эта проблема, узнаем позже – когда и если мы найдём определённые способы взаимодействия. А это совершенно непредсказуемо. Для всех сейчас воспринимать действительность очень тяжело. А действовать, тем более брать новые риски, особенно. Соответственно, даже нахождение обходных путей не гарантирует их полноценную реализацию.
М. К.: А Турция, которая является потребителем и европейского оружия, и американского? У неё же и своё есть?
С. Б.: Турция может экспортировать или реэкспортировать только гладкоствольное оружие. Всё остальное она может экспортировать при условии, если это сделано на территории Турции. То есть своё гладкое, своё нарезное, свои нарезные патроны, свои патроны для гладкоствола. Нарезное оружие реэкспортировать из Турции невозможно. Ну и на текущий момент Turkish Airlines не перевозит в Россию ничего, кроме цветов, медикаментов и текстиля. Ни оптики, ни оружия, ни каких-либо приборов, ни машин – нет. Это решение авиакомпании.
М. К.: А одежда? Тот же Deerhunter, который у вас тут продаётся? Я после нашей последней встречи зашёл – и рубашку от Deerhunter купил. Вот, думаю, ведь и рубашек не будет…
С. Б.: С рубашками, одеждой и обувью пока проблема логистики. Мы ничего не можем получить землёй из Европы. Кто-то хитрым образом перевозит, но это очень непредсказуемо и полностью зависит от таможни. Пока я такой вариант не рассматриваю. Возможно, придётся перенастраивать логистические пути, если это вообще возможно. Но это же ещё вопрос и стоимости этой одежды. На текущий момент курс немного стабилизировался, но ключевой вопрос – какой он будет. Чем больше курс, тем меньше спрос. И, соответственно, корреляция довольно простая. Я затрудняюсь назвать в процентах, но грубо плюс 10 рублей курса – минус 10% спроса.
Соответственно, у нас уменьшится объём закупок, даже если мы найдём логистику. Уменьшается объём заказа – и снова становится дороже с точки зрения перевозки. Так что с одеждой тоже пока не всё понятно. Скорее всего, нужно будет искать новых производителей в том же Китае, Турции, где-то ещё. Вероятно, мы столкнёмся с потерей качества. Новые производители, возможно, и будут готовы к сотрудничеству, но они мало что понимают в охоте и в европейском стандарте, поэтому ошибки неизбежно будут. В ближайшей перспективе это означает рост цен. Причём рост цен именно с новых поставок. На текущий же момент все живут на старых. И кто хуже работал, у кого больше остатки, тот сейчас оказался в выигрыше. Как долго продлятся эти остатки? Очевидно, что недолго. Потому что всё кончается, особенно востребованное.
М. К.: Вопрос про патроны. У нас поставлено огнестрельного оружия, нарезного и гладкоствольного, за эти 25 лет относительно свободного импорта очень много. Охотники выживут на вторичном рынке. Самый главный вопрос сейчас, конечно же, с патронами. Нарезные патроны под гильзы, которые мы не делаем, – .300 Win. Mag., 6,5 Creedmoor, 9,3×62.
С. Б.: Патроны ничем от оружия не отличаются, кроме как категорией перевозки. Если государство не выдаст лицензию на экспорт из своей страны в любую другую страну по своим внутренним причинам, то у нас патронов не будет. Ещё раз: через Турцию нарезные импортные патроны не поедут. Они могут пройти только через азиатские страны. Через что ещё могут, я даже не представляю…может быть, какая-нибудь загадочная логистика через Филиппины, но это уже какие-то выходящие за рамки вещи. По большому счёту, все остатки, которые есть сейчас у компаний, – это последние патроны. Если мы не решим этот вопрос, а решим мы его или нет, покажут ближайшие 3–4 месяца, то да, патронов, очевидно, не будет.
М. К.: А Южная Африка, откуда вам так ловко удалось пробить непробиваемую стену в 2015 году?
С. Б.: К сожалению, госкомпания Denel, которая делает патроны PMP, находится сейчас в очень плохом финансовом состоянии из-за ковида. Они приостанавливали производство, потом изменили схему производства гражданских патронов. Раньше компания делала полный цикл, а сейчас закрыла литейку, где делали латунные основания, из которых потом вытягивается гильза. Максимум, что они могут сейчас обеспечить, это собственный внутренний рынок. На текущий момент я с ними в контакте, но они пока ничего не могут предложить. Плюс не забываем, что это Африка и получить у них лицензию затруднительно, даже если что-то и получится. Пока с Южной Африкой провернуть такую же операцию, как это у нас получилось в 2015 году, не представляется возможным. Когда получится – неясно, но это точно период не меньше года.
М. К.: Период ожидания вы оцениваете от четырёх-пяти месяцев до года-двух, пока не построится какая-то альтернатива?
С. Б.: В ближайшие полгода станет ясно, что получается, а что нет, и если не получается, то по каким причинам. Допустим, нам могут намекнуть неофициально, что, пока не закончится спецоперация, поставлять ничего не станут, но после – будут думать. Но это уже мои фантазии, реальность же пока непонятна.
Ещё забыл сказать про наших друзей из ЕАС. Не надо забывать, что это не только удорожание логистики, это ещё и увеличение налоговой нагрузки – НДС. Их получается два: один платится при ввозе, второй – нами. И не всегда ввозной НДС возможно зачесть. Плюс он платится вперёд. Не совсем понятно, почему в текущем моменте не отменить таможенный НДС? Почему нельзя сказать: да, НДС хорошо, но таможне вперёд вы его не платите? Но, возможно, это и обсуждается, только мне об этом неизвестно. Посмотрим.
М. К.: А это в силах нашего государства?
С. Б.: Да.
М. К.: По крайней мере, этот вопрос мы у себя могли бы хотя бы теоретически решить. Я так понимаю, что задача очень сложна, состоит из большого количества составляющих, часть из которых можно решить теоретически, а часть даже теоретически не решается.
С. Б.: Говорить о возможных решениях в отношении импортёров с перспективы госрегулирования я бы не стал. Очевидно, что оружие – не предмет первой необходимости, и даже если кто-то что-то придумает (а я вижу, что попытки предпринимаются, робко и нерешительно, однако они есть), то понятно, что до нашей отрасли это, наверное, дойдёт в последнюю очередь. В связи с этим я вынужден рассматривать по бизнесу самые непопулярные решения, в том числе и закрытие магазина на Головинке уже в ближайшие месяцы.
М. К.: Очень жаль, исторический магазин.
С. Б.: Да, мне тоже очень жаль, потому что там всё начиналось, всё строилось своими руками, фактически с нуля. И у меня огромное количество воспоминаний, это очень личное, не только бизнес, 23 года всё-таки. Но совершенно очевидно, что при такой истории поставок и критически оценивая будущий спрос и объективные, экономически целесообразные возможности восполнить товарные остатки, работать в прошлом формате станет нереально. Нужно понимать, что даже если мы, участники рынка, что-нибудь придумаем, то себестоимость условного Sako вырастет от сегодняшней, уже немаленькой себестоимости, ещё на 30–40%. То есть только себестоимость изделия будет плюс 100%, и это ещё оптимистичный прогноз.
Дальше – вопрос курса, спроса и так далее. И тогда, при этих обстоятельствах, зачем держать две торговые площадки? Это же расходы, и немаленькие, восполнить которые пока не представляется возможным. Я оставляю один магазин – самый большой, самый презентабельный, может быть, даже лучший в Москве в своей категории, и дальше посмотрю, как всё будет складываться. Есть такой документ – «Наставление по борьбе за живучесть судов», согласно которому, пусть поправят меня люди, разбирающиеся в этом лучше, капитан обязан обеспечить все меры по борьбе за живучесть корабля, но когда наступает определённый момент, когда бороться уже бесполезно, он должен осуществить эвакуацию экипажа и пассажиров и уйти с корабля последним.
На сегодняшний день я пока не уверен, что надо бросать. Пока я борюсь за жизнь и намерен выживать. Это почти фатальная битва, но пока борюсь. Я не могу Вам сказать, сколько она продлится и чем закончится, но отступать я не могу, у меня нет такого морального права – ни перед своими сотрудниками, которых я знаю четверть века, ни перед клиентами и партнёрами, которые стали частью моей жизни, ни перед отраслью, которую я сам строил и в которую верил и продолжаю верить сейчас.
М. К.: Ну что, удачи нам всем! Она понадобится.
Выбрать нужные вещи для охоты, узнать актуальные цены на них и посмотреть наличие можно в интернет-магазине группы компаний «Охотник»:
- патроны для нарезного оружия
- патроны для гладкоствольного оружия
- список оружия по старым ценам (как до скачка курса валют)
- все товары магазинов «Охотник»
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, май 2022
