Мне давно хотелось поучаствовать в охоте с гончими хотя бы очевидцем. Только в хорошей охоте с хорошими, поставленными и звонкими гончаками. Чтобы можно было послушать гон, вообразить себе ход зверя (зайца или лисы) по лесу, а если повезёт, то и перевидеть объект охоты на лазу…
Но мечте этой всё никак не удавалось осуществиться. То приглашали на охоту, где гончие в первые полчаса уходили со слуха, и весь остаток короткого зимнего дня приходилось трястись в вонючем уазике в разъездах и обрезах в поисках собак. Кстати, в тот раз их так и не нашли. Не нашли и через неделю, но, судя по спокойствию их «хозяина», к которому смычок выжлецов русских гончих попал непосредственно перед сезоном, это было «дело обычное». Easy come – easy go… Для понимания надо добавить, что речь идёт о временах уже несколько отдалённых, начале 2000-х годов, когда навигаторы для собак были ещё большой редкостью.
В другую зиму я почти как на работу ездил в один из лесных районов Подмосковья к знакомому, у которого была неплохая, в общем-то, выжловка. Она не уходила надолго и далеко по лисам, не интересовалась копытами – зато она гоняла зайца, беляка, вязко и довольно умело. Но… мои друзья, познакомившие с Валерой (хозяином выжловки), бывали «с полем» чуть не каждый выход, а мне катастрофически не везло. Вернее, не мне, а со мной.
Стоило мне приехать, и Волга (русская пегая выжловка) неизменно напарывалась на «профессора». Это была какая-то мистика: самое ближнее место, полкилометра от деревни, с другими охотниками Валера брал там беляка чуть не раз в неделю. Место удобное, для зайцев привлекательное, и после очередной успешной охоты оно быстро занималось другим косым. Которого благополучно брали со второго-третьего круга, по классике, в моё отсутствие, и не могли взять ни втроём, ни вчетвером, если в дело включался я.
Со мной Волга поднимала какого-то дьявола: он постоянно и каждый раз другим путём ускользал с подъёма, давал каждый раз разного диаметра и направления круг, но выходил на небольшой густой ельник, весь окружённый дорогами, и там собаку «кидал». Помочь ей тоже ни разу не получилось: из ельника косой не выходил, но внутри в момент натаптывал так, что… Короче, потратив на него три или четыре дня, плюнули и зареклись сюда меня водить. Но и в других местах зайцы попадались замороченные, ходили труднопредсказуемо, в общем, в тот сезон, за пять или шесть охотничьих выходных, мне только раз повезло перевидеть косого на другом берегу незамерзающего ручья, на какое-то мгновение и всё равно вне выстрела.
Но «если долго мучиться, что-нибудь получится» – на следующую зиму мы с приятелем кардинально сменили район охот. Обнаружился чуть ли не родственник-охотник на юге Псковской области, который рад был новой компании «интеллигентных москвичей». В ноябре-декабре мы неплохо погоняли вместе кабанов, которые в то время стадами заходили из Белоруссии, да и тут вполне самостоятельно водились, несмотря на практически нелимитированный отстрел несколькими районными «крепкими на тылы» компаниями.
Но вот копыта закончились, а жажда взаимного общения – нет. Тогда и прозвучало «Приезжайте, что ли, хоть на зайца?». О! Это с удовольствием, тем более тут угодья обещали быть не сплошным лесом, а колками по оврагам, болотцам, кустами среди полей и т. п. В общем, места гораздо более открытые, проходимые и перспективные в плане хотя бы наблюдения за происходящим. И вот морозное утро конца января, «буханка», пять охотников (вместе с нами – двумя столичными гостями). Гонять впервые на моём скромном опыте предстоит не русской, а русской пегой гончей.
Выжловка уже в возрасте, восьмой год, но выглядит отлично по форме и ухоженно по внешнему виду. Хозяин – Сергей – её явно очень ценит и бережёт. Да и собака на удивление ручная для гончей, в машину идёт по команде, без поводка (!) Вообще, в разговоре выясняется, что Буря дрессирована больше многих легавых. Даже апортирует по команде. Гоняет умело и вязко, но с гона снимается легко, и случаев, чтобы бегать за ней до темноты или оставлять ей на ночь ватник в окружении стреляных гильз (волков тут тоже немало заходит), не было за всю практику ни одного.
Перед стартом короткий инструктаж: охота тут имеет свои особенности, беляки часто ложатся в местах практически открытых, но круги, особенно первые, могут давать довольно большие и уходить далеко от лёжки в леса, болота и крепкие места, поэтому если есть шанс – стреляем с подъёма. Тем более Буря в работе непрерывно с октября и надо её беречь. Пару дней не было снега, многоследица, но Сергея это ничуть не смущает. Первое место – система овражков в полях, вокруг которых разрослись почти по всей длине неширокие рощицы.
В некоторых есть ручейки и чапыга, «место верное». Буря уходит в полаз очень делово, видно, что знает места как свои четыре лапы. Занятно, что сразу после пуска она пару раз доборит на свежих скидках – от азарта, как объяснил Сергей, хочет поднять быстрее, – а потом всё, молчок. Мы разошлись в обе стороны от оврага, или, вернее сказать, низинки с пологими склонами, выходящей на похожую на морскую звезду рощицу. Сергей идёт пока за собакой, мы – поодаль от границы деревьев и кустов, по чистому с обеих сторон.
Ещё два местных охотника, знающие угодья, сразу ушли полями вбок – на перехват возможного хода. Мы с Пашей (моим товарищем) месим снег в высоком темпе – я едва успеваю перейти кусты по отрогу овражка и подняться хоть немного на поле, чтобы видеть край рощи за перегибом, как утренняя тишина взрезается стоном! Голос Бури оказывается высоким, тягучим: собака «рыдает», и рыдания её разносятся очень далеко! Я едва успеваю развернуться на голос выжловки, как краем глаза уже сбоку замечаю движение в поле – это летит беляк! Только кончики ушей чёрные мелькают! Он уже далеко от края рощи, а от меня метров в пятидесяти, в стволах азотовская «единица» 32 г, не раздумывая, вскидываюсь и стреляю один раз уже в полуугон – заяц резко меняет направление, но, не снижая скорости, уносится через поле к такой же рощице напротив…
Через полминуты за ним вылетает Буря и с голосом уходит по следу, но на краю дальней рощи вдруг скалывается, потом вроде пару раз принимается, но снова замолкает и в итоге выходит кустами обратно чуть не к месту подъёма… Что за шутка? Всё это недалеко: поле едва будет метров триста от рощи до рощи. Куда заяц запропастился? Выслушав мой короткий рассказ – где стоял, как стрелял – Сергей идёт по следу и… возвращается с зайцем! Оказывается, одна дробина вошла «под ложечку» и достала лёгкие, матёрый беляк, не снижая хода, бежал до последнего, до опушки и кустов на ней, а потом последним длинным прыжком зарылся глубоко в куст практически по ходу, уже мёртвым. Он нырнул в пухлый снег почти по локоть, и горячая выжловка пронеслась, скололась, выскочила на утренние наброды – того же самого зайца, наплутавшего вокруг по всем кустам, оврагам и рощицам, – и скололась окончательно. Хорошо, что Сергей быстро смекнул, в чём дело, и помог собаке. Полчаса не прошло – а мы уже «с полем!».
Переезжаем в другое место, такие же рощицы-овражки-перелески, но на границе уже довольно большого лиственного леса. Тут приходится поискать подольше: зайцы в эту ночь – из-за мороза, что ли, – ходили очень много. Но вот снова зарыдала Буря, теперь далеко, и гон сразу начал удаляться. Местные все побежали наперехват, а я остался послушать. Сначала гон удалялся влево, потом недолгий скол, и вот высокий тягучий залив стал уходить больше вдаль. Уже довольно далеко, наверное, метров 700, а то и с километр. Ещё скол, тоже недолгий, и вот Буря всё быстрее пошла теперь уже вправо и вроде бы приближается, хотя, может, это кажется из-за складок местности.
В любом случае мои товарищи торопились именно в том направлении, куда сейчас ведёт след беляка Буря. Но, похоже, они не успели, заяц довольно далеко от сплошных кустов проскочил из системы рощицы и чапыги, в которой лежал, в сторону большого леса. Гон снова удалился, но потом развернулся на 90 градусов и пошёл в сторону большого леса. Но всё это время заяц шёл по самому краю чистого и даже далеко полем (то ли заброшенным, то ли оставленным под пар). Он уже сделал ¾ круга и, видимо, не собирался останавливаться на достигнутом. И я, поскольку оставался ближе всех к месту подъёма, теперь имел и больше шансов перехватить косого.
Вопрос был лишь в том, пойдёт ли он сюда через лес или всё-таки краем продолговатой чистины, вдававшейся тут же в лес. Чистина уходила полого вниз метров на 500, я был на бугре с отличной видимостью во все стороны. И покидать его мне не хотелось. Прикинув ход зайца вдоль края леса, который метрах в 200 ниже вдавался в чистое прямым углом, я занял лаз. Если заяц идёт к месту подъёма, ему надо пересечь метров 200 практически открытого места, редких кустиков и одиноких сосенок, чтобы снова попасть в ту рощицу, где он лежал.
Буря тем временем резко повернула на меня и быстро приближалась. Очевидно, заяц намеревался закончить свой практически квадратный «круг». А вот и он! Катится снизу, от самой границы леса, чуть мне не под ноги. И Бурю я уже тоже вижу, она идёт сзади метрах в 100–150, но это, видимо, заяц на очередном чистом от неё начал отрываться, потому что сверху мне хорошо видно было, что несётся сейчас косой заметно быстрее выжловки…
В белом маскхалате, за небольшой сосенкой, я был для зайца невидим. Тем не менее стоял не шевелясь, и только когда оставалось метров 40, одним движением снял с предохранителя верную «тулку» и вскинул её к плечу. Выстрел накрыл косого фонтанчиками снега, я был счастлив! Подоспела с голосом Буря, понюхала зайца и сразу как-то потеряла к нему интерес, отошла и легла в снег рядом. Подошли распаренные охотники – набегались по снегу. Расспрашивали, поздравляли. «Вот… новичок, а соображает!» Да я за прошлый год столько налазился, насмотрелся и наслушался, что можно, наверное, диссертацию написать, кандидатскую. Впрочем, куда там…
Мы сделали ещё два «захода». Третьего зайца взяли в болотистой низине, с полукруга. Его вычислил лучше всех Миша – молодой местный парень. Ну, просто в момент подъёма ближе всех оказался к «ходу» и не стал никуда спешить. Остался прямо по центру низины, хотя логично было бы уйти в угол – на переход к высокому сосняку на бугре. Это было знание своих угодий: зайцы, которых они тут не первый год поднимали, часто шли прямо серединой котловины с колками камыша.
Потом была лиса, которую, предполагая, что она там будет, обложили заранее, до пуска Бури. Но хитрая рыжая как-то ползком прокралась между номеров незамеченная и по прямой ушла деревнями. Это стоило нам часа времени. И уже почти в сумерках мы проверили ещё одно место, небольшое, локальное. Там тоже был заяц, который до сумерек ходил небольшими кругами, но настолько плотными зарослями кустов, что перевидеть его на надёжный выстрел так и не удалось. Серёга, Паша и Иван (наш «родственник») по очереди стреляли по нему через заросли, но даже не зацепили. Когда синие оттенки уходящего дня начали переходить в сиреневые, Сергей снял Бурю с гона…
Это было шестнадцать лет назад, но детали той охоты стоят перед глазами как живые. А ведь потом было много других гончих и десятки зайцев, из-под них добытых. Но мне до сих пор кажется, что выжловки лучше Бури я не встречал. Голос, верность, ноги, ум – всё это слилось в одной собаке в редком по качеству сочетании. Как жалко, что потомства достойного она так и не оставила. Я не вдавался в подробности, что это была за история и почему так вышло. Но с хорошими охотничьими собаками это часто случается…
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, январь 2022
