Как часто вам приходилось слышать выражение «красивая охота»? «Это была красивая охота! Утка летала как сумасшедшая!» «Это была красивая охота! Я видел столько красивых стоек моего пойнтера!» Под словом «красивая» я чаще всего понимал «добычливая», или «замечательная по красоте выстрела», или даже «запоминающаяся своими досадными промахами».
Но редко когда речь шла для меня именно о красоте вокруг. Природа – она ведь всегда красивая. Будь то комариные болота торфяников под Москвой, или скромные леса центральной полосы России, или заливные луга Вологодчины. Даже попав в Англию – страну с куда менее скромной природой, чем Россия – я по-прежнему не мог сказать, что та или иная охота особенно запомнилась своей природой. Да, бесконечные зелёные луга Уэльса очень радуют глаз, особенно зимой. А холмы Шотландии удивляют своим величием и строгостью. Но всё же сказать, что какая-то охота была особенно красива из-за природы, я не мог. Пока не попал в этом году – впервые в жизни – на открытие охоты на шотландскую куропатку.
На охоте на куропатку, или грауза, который ценится выше любых других пернатых в Великобритании, я впервые оказался лет пять назад. Тогда я охотился в Шотландии на гусей, и егерь предложил после утренней зорьки отправиться погулять по местным холмам с его лабрадором. Шотландская куропатка чем-то похожа на нашего тетерева. Грауза рисуют на бутылках с шотландским виски, который так и называется – «Знаменитая куропатка» (Famous Grouse). Ценится грауз по двум причинам. Во-первых, он плохо поддаётся разведению, в отличие от того же фазана или бурой и серой куропаток. Проживает он в основном на вересковых пустошах, территории которых резко сокращаются и требуют особого ухода – так называемого сезонного выжигания, после которого вереск начинает лучше расти.
Спуск по такому вереску как прыжки на батуте
Палы эти происходят не так стихийно и безобразно, как на территории России весной. Делать это надо продуманно и умеренно, чтобы не нарушить экосистему. Во-вторых, грауз ценится за быстроту полёта. Вылетев из-под загонщиков на вершине холма и поймав ветер, грауз может развивать скорость до 110 км/ч у подножия холма, где обычно расставляются стрелки. Для сравнения: даже с попутным сильным ветром самая быстрая утка не может развить больше 80–85 км в час. Всё это уже более полутора-двух сотен лет делает грауза желанной добычей английской знати, а в последнее время – и арабских и российских магнатов, которые активно скупают шотландские замки и угодья в их окрестностях.
Охота на грауза делится на загонную и ходовую. При загонной охоте пара десятков загонщиков идёт вниз по холму, размахивая большими белыми флагами и выпугивая птиц на стрелков. Загонщики – это обычно местные жители. Часто многие семьи любят провести день на природе именно таким образом и подзаработать немного денег. День загонной охоты на шотландскую куропатку стоит баснословных деньг. Цены начинаются от тысячи фунтов в день, а обычно превышают две-три тысячи. Полное обмундирование – гетры, галстуки, многотысячные твидовые костюмы – это всё необходимые атрибуты выхода на грауза. Одной из причин дороговизны охоты является то, что уже много сезонов подряд грауз очень плохо выводится. То весна слишком холодная, то дожди поливают в начале лета. А в этом году случилось невиданное: в Шотландии и пограничных районах снег шёл в мае.
А вдоль дороги ветряки с косами стоят
Более скромная и доступная охота – ходовая. На загонной охоте количество отстрелянных птиц стрелками обычно начинается от 50 штук на 10 охотников, или ружей, как говорят в Великобритании. На ходовой охоте количество добытых птиц может быть ограничено парой на одного охотника. Та моя охота в октябре 2016 года недалеко от столицы Шотландии, Эдинбурга, надолго заполнилась мне утомительными переходами по вересковым холмам в поисках грауза.
Издалека эти холмы кажутся какими-то альпийскими лужками, по которым можно гулять чуть ли не босиком. Кажется, что трава там будет по щиколотку. В приближении всё оказывается намного интереснее и сложнее. Вереск часто вырастает значительно выше колена, местами пружинит как толстый матрас, а местами проваливается на полметра вниз. Ходить по такому покрытию утомительно: через полчаса мы уже обливались потом. Кроме того, лабрадоры – у нас было две собаки – скакали вокруг и, естественно, не делали стоек, поднимая птиц хаотично и беспорядочно вниз и вверх по склону. В результате охота получалась довольно опасной, так как всё время надо было следить, нет ли собак, егерей или напарников на линии огня.
Мы тогда добыли около 10 граузов на пятерых и остались очень довольны. Это совсем не плохой результат. Да больше нам и не было нужно. С гастрономической точки зрения грауз довольно посредственная дичь: всё же слишком сильно от него пахнет специфическим горьким запахом вереска. И здесь он опять-таки чем-то напоминает нашего тетерева. Один раз в сезон можно попробовать, но больше – не стоит. Особенно мне запомнился на той охоте на шотландских холмах спуск вниз после многочасового подъёма. Часа три-четыре мы лезли вверх по холмам, утопая по колено в вереске. Когда мы уже добыли положенные нам 10 птиц, егерь подал сигнал на спуск.
Даже ветряки смотрятся лучше на фоне такой красоты
Я думал, что мы пойдём обратно тем же путём, что и пришли. Однако егерь сказал, что мы в обход не пойдём, а будем спускаться прямо вниз. Я перепугался. Спуск был крутой. На мне были горные ботинки, но уклон, если честно, весьма походил на чёрную трассу горнолыжного спуска. Однако егерь сказал: «Ступай смело по вереску, он тебя мягко понесёт вниз». И правда, произошло чудо. Если лезть наверх было туго из-за того, что ногу надо было задирать чуть ли не выше головы, то спуск ощущался как парение на облаках. Временами у меня было ощущение, что я нахожусь во сне и что мне включили состояние невесомости. Я делал шаги длиной в три метра, как бы перелетая вниз на пружинах вереска и каждый раз мягко приземляясь в его объятия. Спуск занял минут 10. Незабываемое ощущение!
C тех пор попасть на грауза у меня не получалось несколько лет. Хотя я приезжал на гуся снова и снова к тому же егерю в те же места недалеко от Эдинбурга, доступ на вересковые пустоши был закрыт: они перекочевали во владение новых людей, а те не спешили открывать охоту из-за слабой популяции. Снова оказаться на этой охоте у меня получилось в конце прошлого года. Я познакомился с группой заядлых вальдшнепятников – англичан и французов, – которые собирались поехать в Россию ещё до пандемии. Я им немного рассказал о том, как устроена охота на лесных куликов в нашей стране, и нежданно-негаданно получил приглашение от одного из них – Саймона – приехать к нему на закрытие сезона по граузу в Йоркшир. Этот регион Англии находится на границе с Шотландией, так что если сильно постараться, то можно такую поездку осуществить за один день, проехав 400 километров в один конец и 400 – обратно. Что я, собственно, тогда и сделал.
Дар речи от таких видов пропадает
К радости от предвкушения охоты на грауза добавлялась радость от возможности просто куда-то выбраться в пик пандемии: Уэльс и Шотландия вообще надолго закрывали въезд в прошлом году. Саймон поразил меня наличием прекрасных легавых. Две замечательные суки французского бракка прекрасно работали в тяжелейших условиях. Весь день лил проливной дождь. Кроме того, грауз становится очень строгим к концу сезона и подпускает на выстрел очень плохо. Однако очень быстро в нашем ягдташе оказалась пара птиц, что для конца ноября просто прекрасный результат. К сожалению, природы Йоркшира я тогда так и не увидел, так как все холмы были затянуты плотным туманом. Из густой дымки иногда вылезали пропеллеры ветряков – свидетельства шагающей по Европе революции альтернативных источников энергии. Не могу сказать, что они мне нравятся с эстетической точки зрения. Впрочем, нефтяные платформы тоже не подарок. Особенно старые, ржавые останки, которыми усеяно всё английское побережье и которые пока что никто не собирается утилизировать.
Надо сказать, что легавые в Великобритании – редкость. А хорошие английские легавые – пойнтеры или сеттеры – редкость вдвойне. Это, конечно, звучит нелепо, но хороших английских легавых, пригодных для охоты, найдёшь скорее в Италии и Франции, нежели на самом туманном Альбионе. Поэтому знакомство с Саймоном мне было особенно ценно. Я тут же в ответ пригласил его присоединиться ко мне на вальдшнепиные охоты в Уэльсе и Шотландии. Я так хотел увидеть стойку его собак в осеннем лесу по лесному кулику! К сожалению, этим охотам не суждено было состояться из-за пандемии, когда в декабре прошлого года и январе этого года все перемещения по Великобритании были фактически остановлены. Однако мы с Саймоном были на связи, пытаясь утешить себя перепиской про планы следующего сезона.
Бескрайние холмы Йоркшира
Надо сказать, что охотничий сезон в Великобритании открывается 12 августа именно началом охоты на грауза. Это как для нас Петров день, когда в былые времена охота на болотно-луговую дичь открывалась в России 12 июля. В Великобритании 12 августа называют The glorious twelve («Великолепное двенадцатое»). Я долго думал, что «великолепное» оно потому, что охота открывается. Однако в этом году понял, что есть у этого названия и другое объяснение.
Но обо всём по порядку. Саймон сказал, что, скорее всего, сможет позвать меня на августовскую охоту по молодым выводкам, когда работу собаки можно оценить во всей красе, в отличие от октября-ноября. Но сначала Саймону надо было узнать, уродился ли грауз в этом году. С начала августа Саймон вёл учёт птиц в угодьях и насчитал больше 600 граузов на той вересковой пустоши, где нам предстояло охотиться. Это был отличный результат: многие соседние хозяйства отменяли охоту за охотой из-за полного отсутствия птицы. Мне оставалось только дождаться дня выезда – владелец угодий никак не мог определиться с датой, когда нам можно будет охотиться. И вдруг звонок Саймона: «Как тебе идея поохотиться 12 числа?» Что тут можно сказать! Представьте себе, если бы на наше утиное открытие существовали жёсткие квоты и попасть на него получалось бы только пару раз в жизни! Вот именно так и обстоят дела с граузом. Сказать, что я был рад – значит, ничего не сказать!
Счастье открытия
Добравшись до Саймона и его угодий 12 августа, я открыл рот от удивления. Я сразу понял, почему 12 августа носит название «великолепного». Вся долина вокруг была в невероятных красках цветущего вереска. Такого буйства цветов я в жизни ещё не видел. И вот тогда мне и подумалось: это очень красивая охота! Самая красивая в моей жизни! Всё в этот день складывалось как-то особенно удачно. Птицы держали стойку. Обе собаки работали безукоризненно, несмотря на многомесячный перерыв.
Досадных промахов почти не было: широкий ход собаки, стойка, неторопливый подход, недовольное кряхтение затаившихся граузов, подъём, выстрел, объятия и поздравления. А под конец произошло и вообще замечательное событие: Саймон практически всю охоту ходил без ружья, следил за собаками и давал стрелять мне и своему другу. А когда мы уже настрелялись и были близки к тому, чтобы добыть норму, он всё же взял в руки ружьё. Я же поменял своё на камеру. Снова стойка, подход, взлёт двух граузов, один выстрел – и обе птицы падают замертво. Дуплет, не дуплет? Как это назвать? Даже не знаю. Но красиво – невероятно. А главное – всё это было отснято. Вот так бывает! Святой Трифон – или святой Губерт – точно были на нашей стороне в этот день. В этот день они охотились вместе со мной на цветущих вересках Йоркшира.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, октябрь 2021
