Казалось бы, какое отношение имеют крупные калибры к России? К России, самыми массовыми гражданскими винтовками которой на протяжении пятидесяти лет были мосинский трёхлинейный карабин и малокалиберные промысловые винтовки? А после него .308 Win., 7,62×39, .223 Rem. и 5,45×39?
Ещё самый, наверное, наш известный медвежатник, кн. А.А. Ширинский-Шихматов, пишет (заметим, в 1900 г.), что «…в последние 30 лет явились трёхлинейные штуцера. Преимущество этого оружия в горах и открытых местах, при дальних дистанциях –несомненно, но в лесу, по медведю, я лично предпочту всякое другое». И далее о калибрах: «С экспрессом 500 калибра мне приходилось охотиться больше всего. Чтобы стрелять из экспресса, стрелок должен безусловно владеть выстрелом. Калибр 500 вполне может удовлетворить любого охотника на медведя».
С. Бутурлин спустя 27 лет выглядит на первый взгляд не столь радикальным. Однако и он пишет, что «…имея дело со стрельбой крепкого, опасного зверя на близком расстоянии, всегда надёжнее иметь расплющивающуюся или раздробляющуюся пулю, 10–11,5 мм (4– 4,5 линии) и весом 25,5–32 г при начальной скорости по возможности выше 640 м/с»…
Одним словом, наилучшим зверовым оружием С. Бутурлин полагал винтовку Бердана.
Массовый переход на средние калибры, пришедшийся на середину 1930-х – 1980-е годы, был в значительной степени вынужденным. Никто не собирался выпускать массовый гражданский патрон специально под нужды зверовых охотников, основная масса вполне обходилась выведенными в гражданский оборот военными образцами. Однако когда опытным охотникам попадали в руки начавшие выпускаться с середины 1960-х годов модели оружия под патрон 9,3×54R, они мгновенно понимали разницу между ним и армейскими клонами 7,62. У меня тоже был пятилетний период временного владения карабином «Медведь» под такой патрон, и я свидетельствую: разница при попадании пули в того же громадного колымского лося из него и, скажем, из карабина 7,62×54R была разительна. Но требовалось соблюдать одно условие: дистанция выстрела не должна была превышать 150 метров.
Однако карабины «Медведь» и «Лось» первых выпусков под патроны большого калибра так и остались, по большому счёту, экзотикой и в 1990-е годы были просто сметены валом поступивших в гражданский оборот карабинов СКС и «Сайга». Хотя, справедливости ради, голоса, требовавшие вернуть отечественному охотнику винтовку Бердана, раздавались и в этот период.
Следующим патроном, поступившим в гражданский оборот на рубеже нулевых годов, был патрон 9,3×64 – адаптированный к российскому производству патрон Бреннеке. В общем-то, неплохой патрон, но увы: период его распространения пришёлся на время массового завоза импортного охотничьего оружия, когда в руки охотников среднего и высокого достатка попали винтовки под патроны 9,3×62, 9,3×74R, .375 H&H, .416 Rigby и выше. Отечественный 9,3×64 уступал им и в разнообразии боеприпаса, и в мощности – по сути, он оставался на уровне 9,3×62, а полностью раскрывал свой потенциал только при запрещённом в те годы релоаде. Так он и остался немногочисленным боеприпасом на периферии нашего охотничьего мира. Хотя теоретически требованиям отечественного охотника на крупного зверя он вполне соответствовал.
На совещаниях по импортозамещению охотничьих боеприпасов нет-нет да и вставал вопрос о создании отечественного производства 9,3×62 как наиболее востребованного патрона из «иностранной линейки». Да так и упирался… Во что он только не упирался. В отсутствие качественной латуни для проката гильз, матриц для изготовления пуль, отечественных порохов стабильного качества. Но прежде всего – в отсутствие развитого платёжеспособного спроса у охотников.
При этом хочу заметить, что патроны 9,3×62 и 9,3×74R – одни из наиболее распространённых видов боеприпасов для охоты на копытных в тех же Германии, Австрии, Чехии и Венгрии, где основная добыча – это кабан и косуля, при этом полностью отсутствует лось. Здесь оппоненты заявят мне, что в Швеции тех же самых лосей до сих пор стреляют из винтовок под патрон 6,5×55 Mauser, причём добывают их больше, чем во всей России. Не знаю, на чём базировались эти утверждения в журнале «Охота и охотничье хозяйство» третьей четверти XX века (они уже и для того периода выглядят довольно спорно), но сегодня использование 6,5×55 Swedish Mauser остаётся уделом узкой группы традиционалистов. Повсеместно этот патрон при охоте на лося вытесняется .30-06… и всё тем же 9,3×62.
А что же происходит на самом развитом охотничьем континенте мира – в Северной Америке? Там место 9,3×62 занимает другой чемпион-долгожитель – .375 H&H. Он тоже уступает в количестве и частоте использования тому же .30-06, но считается предпочтительнее при охоте на бурого медведя и крупных лосей Аляски и Канады.
Должен сказать, что я, с моим достаточно обширным опытом охоты на крупную дичь как в России, так и ещё кое-где по миру, прошёл путь от 7,62×39 через .308 Win. и .30-06 и сейчас пришёл к .375 H&H. Соображения у меня просты: охота год от года становится дороже и дороже, и на коллективных охотах, где от успешного выстрела зависит, будет ли с добычей вся команда, большой калибр оказывается предпочтительнее. Хотя мне приходилось видеть ушедших подранков, битых из .338 Lapua Magnum, 9,3×62 и .375 H&H, но бесспорным лично для меня остаётся то обстоятельство, что большой калибр больше «прощает» ошибки в прицеливании. Однако «больше прощает» – не означает «прощает совсем».
А сегодня место почти забытого 9,3×53R всё прочнее занимает 9,6×53 «Ланкастер». Будущее покажет, станет ли он очередной заменой берданки, вот уже 150 лет столь любимой (по большей части платонически) отечественными охотниками.
