Долгие годы в СССР история снайперской «работы» в ходе Великой Отечественной войны была на положении жены Юлия Цезаря – выше любых подозрений.
Отчасти этому способствовал тот факт, что с принятием на вооружение винтовки СВД с прицелом ПСО и «общей ориентацией» военных на подготовку к масштабным сражениями третьей мировой, с маршами орд танков и БМП через зоны тактических ядерных ударов, роль снайпера в СА была фактически сведена до «меткого стрелка отделения».
Причём, как рассказывали автору, дело доходило до того, что СВД вручалась худшему стрелку – чтобы «не портил показатели» автоматчиков, за которые спрашивали больше. В результате СССР оказался в стороне от происходящего в «снайперском мире» на Западе (особенно при обобщении «вьетнамского» опыта) и впоследствии это пришлось восполнять уже в конце 90-х – начале 2000-х, во многом за счёт использования этих самых западных наработок – начиная от закупки винтовок и прицелов для силовиков, от ФСО до армии, и заканчивая переводом «ихних» методик и пособий.
Но вернёмся к Великой Отечественной войне. Тут сразу надо сказать, что перед войной в СССР, в отличие от более позднего времени, вопросам снайпинга уделялось достаточно много внимания. Помимо массовой подготовки – не только в армии, но и по линии Осоавиахима – тех самых «ворошиловских стрелков», включая подростков, в стране на основе закупленных в Германии оптических прицелов были разработаны собственные образцы. Те самые «ПЕ»/«ПУ», ставшие во время войны основными «инструментами» советских снайперов.
