Будний день, четвёртый час пополудни. Мы подъехали к границе охотничьего угодья. На опушке леса, прямо у края дороги, были припаркованы несколько автомобилей. Возле них собралась пёстрая компания людей разных возрастов: пенсионеры, семьи с детьми, подростки.
На вид – туристы, каких раньше можно было обычно встретить где-нибудь на тропинках в Альпах. Но мы на севере Баварии, и места здесь совсем не туристические. Что они все тогда здесь делают? Мы продолжили наш путь вглубь леса. «Туристы» с любопытством и удивлением рассматривали нас, пока мы медленно проезжали мимо них. Этим городским жителям, видимо, были в диковинку люди в шляпах, суконных и камуфляжных куртках и тем более с оружием. На их лицах мы за несколько секунд успели прочесть множество вопросов.
Мы ехали по лесу. «Что это за люди? Что они здесь делают?» – спросил я хозяев угодья, супружескую пару, моих давних друзей, с которыми мы выехали сегодня на охоту. «Горожане, отдыхающие на природе. С тех пор как в Баварии в связи с коронавирусом позакрывали все спортивные и развлекательные заведения, ввели ограничение на передвижение и комендантский час, люди большую часть свободного времени проводят на прогулках в ближайших от города лесах». Словно в подтверждение их слов мы, проезжая по лесной дороге, каждые пару сот метров встречали то бегунов, то прогуливающиеся пожилые пары, то молодых родителей с колясками. «И как же теперь здесь охотиться?» – недоумевал я. «Полагаясь на удачу», – услышал в ответ.
Мы остановились на развилке. Я вышел из машины, взял карабин, пожелал друзьям удачной охоты (как и они мне), как можно тише закрыл дверь и пошёл по просеке, которая вела в сторону от дороги. Через некоторое время свернул на менее заметную тропинку, которая, попетляв немного по лесу, вывела меня прямо к охотничьей вышке. Было тихо. Только пение птиц звучало вокруг. Я бесшумно поднялся по лестнице наверх, сел поудобнее, положил перед собой карабин и начал осматривать местность. Не прошло и десяти минут, как послышались голоса. Вскоре по тропинке, параллельной той, по которой шёл я, прошла пара в ярких куртках, хорошо видневшихся сквозь заросли, отделявшие нас. Вскоре после них появилась ещё одна пара. Потом наступила тишина. Я задумался.
С развитием пандемии охотиться в Германии с каждым месяцем становилось всё труднее. Запретили собираться группами, ввели ограничение на передвижения, комендантский час. Запретили проводить массовые мероприятия. Поскольку загонные охоты предполагают скопление людей, по всей Германии их начали отменять. Особенно сильно это ударило по охотникам, не имеющим собственных угодий, и тем, кто разводит гончих для загонных охот. Следующая проблема, возникшая в этой связи, это планы регуляции поголовья копытных, которые каждый владелец или арендатор угодий обязан ежегодно выполнять. Во многих местах такие планы до сих пор наполовину, а то и больше, выполнялись именно в сезон загонных охот с октября по январь. Теперь же многие лишились этой возможности. Оставалась ещё возможность выполнять план за счёт одиночных охот с подхода или засидками. Но тут оказалось, что и эти виды охот под угрозой из-за неожиданного наплыва туристов и спортсменов-любителей в леса!
Люди начали вдруг гулять по лесам и ранними утрами, и днём, и поздними вечерами, и иногда даже ночами. Лес наполнился непривычным для дичи шумом, и зверь начал менять своё поведение. Если раньше время охоты на косулю обычно было на рассвете и закате, а на кабана – ночью, то теперь всё перемешалось. Весь распорядок жизни зверя нарушился, а с ним и распорядок охоты. В результате во многих районах Германии стало трудно или даже невозможно выполнить план регуляции поголовья копытных, и там, куда ещё не добрался волк, кабаны и косули, не имея естественных врагов, стали чрезмерно размножаться. Уже сейчас это приводит к повышению стресса среди животных: молодняк не набирает достаточно веса, участились конфликты между взрослыми самцами и самками за право владения территорией, стала ощутима нехватка кормовой базы, среди зверей участились болезни. А на подходе ещё и африканская чума свиней...
Вот так я размышлял, сидя на вышке, наблюдая за лесом, прислушиваясь к его звукам. Солнце начало клониться. Уже около получаса было тихо, и я надеялся, что уж теперь последние туристы и физкультурники покинули лес. Но тут опять послышались голоса, смех, пение. На этот раз целая группа молодёжи протопала чуть ли не напрямик через чащу. И снова наступила тишина. Стало темнеть. Солнце село, взошла луна, которая светила матовым светом из-за облаков. Несмотря на то что наступала ночь, было довольно светло благодаря луне и снегу, покрывавшему всё вокруг.
Я в очередной раз осмотрелся, прислушался. Ничего. Но лёгкое движение слева заставило меня слегка напрячься. Слева, невдалеке от вышки, стояла косуля и озиралась. Она подошла, как обычно, бесшумно и незаметно, будто выросла из-под земли. Я не шевелился. Косуля смотрела прямо на меня, будто понимая, что если опасность есть, то она исходит именно от этой вышки. Я продолжал сидеть не шевелясь, и косуля пошагала дальше, прошла между деревьями и вышла на просеку метрах в пятидесяти от меня. Я медленно, как во сне, протянул руку к карабину, положил его перед собой, снял с предохранителя. Силуэт косули оказался в перекрестье оптического прицела. Палец слегка коснулся спускового крючка. Выдох. Косуля сделала ещё шаг. Задержка дыхания. Палец лёг на спусковой крючок. Косуля повернулась боком. Я плавно повёл палец на себя... Выстрел разорвал ночную тишину леса. Короткая вспышка, и опять тишина и темнота. Но я знал, что попал. Попал точно, и косуля, хотя её не видно, лежит сейчас за елью у края просеки.
Я наслаждался тишиной, воздухом, ощущением того, как постепенно уходит напряжение, радовался удачной охоте и на несколько мгновений забыл обо всех своих размышлениях, о проблемах, о коронавирусе. Я опять был на охоте, и это было главным для меня на тот момент.
