Журналисты, работающие в информационных агентствах, называют их «братскими могилами». Объяснение очень простое: каким бы талантливым ни был журналист, он, как и солдаты, похороненные в братской могиле, чаще всего остаётся безымянным и безвестным: все его материалы выходят под шапкой агентства, в котором он работает.
Это же утверждение справедливо и по отношению к оружейникам и конструкторам, работающим на большом предприятии. Кто-то может назвать конструкторов сегодняшних «браунингов», «беретт», «кольтов», «ругеров», «чезет» и т. д.?
Ярким примером может служить жизнь Джона Браунинга. Как указывает справочник «Биографии знаменитостей», его разработки часто использовались Кольтом, Ремингтоном, Стивенсоном и Винчестером без упоминания его имени. И лишь случайность позволила ему вырваться из неизвестности к известности и мировой славе. То же самое можно сказать и о Бруно Чиволани, благодаря которому в охотничий обиход прочно вошло оружие с инерционной системой перезаряжания. Но обе итальянские оружейные компании, реализовавшие его проекты, также «обошлись без упоминания его имени». Обычное дело: если генерал выигрывает сражение, то это целиком его заслуга, если проигрывает, то во всём виноваты солдаты.
И всё же некоторые имена оружейников золотыми буквами вписаны в историю современного охотничьего оружия. Это и братья Джейкоб и Сэмюель Хокены, сумевшие создать лёгкую дульнозарядную охотничью винтовку, славившуюся точностью и дальним боем, для охоты в прериях Среднего Запада. «Хокены» не выпускались серийно, их изготавливали вручную по одной винтовке под каждый конкретный заказ. (В своём рассказе я ещё вернусь к этому методу производства.) Гений Джона Браунинга заключался в организации серийного машинного производства оружия. (Примерно в это же время Людвиг Кригхофф начинал производство охотничьих ружей. Оно задумывалось как фабрика по выпуску оружия машинным способом.) Братья Вильгельм и Пауль Маузеры сконструировали винтовку, которой было суждено оказать колоссальное влияние на конструкцию охотничьего оружия в XX и, судя по всему, в XXI веках.
