Охотничьи ружья бывают разные, как их хозяева. Один ищет вдохновение в исполнении ружья, эта эстетика для него – тоже часть охоты. Красивое ружьё становится музой, которую он воспевает.
Для хозяина каждая царапина обрастает приключением и легендой. Каждая дичь непременно добыта из-за хорошего боя. В такую вещь он влюблён и верен ей всю жизнь. Ружьё стреляет при жизни хозяина и часто становится вдовой. Встречаешь такое на комиссии, и по нему можно проследить историю романа страстного до охоты человека и добротной штучки.
Второй охотник недалёк, что греха таить, он следит за модой оружейного мира. Покупает надёжный агрегат, непременно именитого бренда. Чтобы прилюдно красиво достать из кейса, чтобы не так стыдно в «приличной» компании, чтобы не требовало особого ухода, чтобы попадало. А если ружьё не попадает по дичи, хозяин спешит купить другое. Такие ружья вообще часто бросают остывшие хозяева в этом браке по расчёту. Потом одиноко висят в комиссионках, никому не нужные, ружья-брошенки.
Третьи охотники покупают ружьё, поддавшись порыву «а вдруг завтра...» Это «завтра» длится несколько пятилетних перерегистраций. Ружьё надолго становится пленницей «Синей Бороды» в тёмном металлическом ящике. Потом за ненадобностью ружьё бездушно сдаётся на комиссию, где такой экземпляр не задерживается, и уже в новых осознанных руках сверкает девственным видом и познаёт любовь.
Есть и четвёртый вариант. Хозяин ружья – практик, и ружья у него для дела, практичные. Такие ружья разделяют все тяготы промысла, этакие ружья-работяги. Массовые. Нелюбимые. Но признанные всеми за работу, какой бы грязная она ни была. Такие серые рабыни, с прогарами у бойков, перебинтованные изолентой, несут бремя промысла до конца, кончая жизнь на дне речки, в обветшалом зимовье или в утиле Росгвардии. Как вы уже догадались, это ружья капканщиков и промысловых охотников!
