Дорогие охотники! Мы как-то привыкли считать, что главный праздник в году начинается с боем курантов: переворачивается календарь, и с новым календарём начинается новый отсчёт жизни. Постепенно отступает зимняя мгла, с каждым днём становится чуточку светлее, и с каждым оборотом стрелок будет набирать обороты и новая жизнь. А «новая», она ж всегда «лучшая» же – просто потому что наступила! Так вот, дорогие охотники, я не про это. Вернее, не только про это, а вообще – про праздники.

Потому что охотники – это тот тип людей, которые праздники создают себе сами. Потому что праздник для них – каждая встреча с природой, каж-
дая встреча с охотой. И неважно, будь ты промысловик, который ежеутренне выходит на путик для проверки капканов, или городской клерк, выезжающий каждые выходные в ближнее Подмосковье то на зайчика, то на вальдшнепа, то на утку, а то на охоту с легавой по выводкам. Ну или владелец заводов, газет, пароходов, с великими трудами выбравшийся на три дня на Камчатку.

Для…

Братья охотники! Мы очень любим рассуждать о том, что является истинным показателем уровня охотника в охотничьем сообществе. Кто-то говорит о количестве добытой дичи в единицах голов и в килограммах мяса, кто-то – о количестве трофеев и размерах черепов и шкур, кто-то – о физической выносливости и меткой стрельбе, а кто-то – о работе по охране угодий и повышению их продуктивности…

Но, наверное, никто не будет оспаривать, что в число необходимых для охотника качеств входит умение управлять поведением животных. Так вот – умение управлять поведением хищников с помощью флажков и других способов оклада, а также приманками разных типов я отношу к одним из важнейших знаний, приобретённых промысловыми людьми с момента изобретения лука.

Об этом – в нашем сегодняшнем номере. И да – я намеренно не употребляю в своём нынешнем обращении словосочетания «настоящий охотник». Мы все – настоящие.

Дорогие охотники! Я стараюсь говорить с вами об охоте, но сегодня расскажу о кино.

Несколько раз за последние месяцы в разных интервью и передачах мне напоминали о фильме «Особенности национальной охоты» – в основном упирая на то, что фильм этот чернит образ благородного российского охотника и способствует разрушению традиционной охотничьей культуры в стране. Наводит тень на плетень, так сказать.

На самом деле мне показалось, что фильм как раз рассказывает о традиционной классической русской охоте, полностью разрушенной и превращённой в пьяное ничто нашими современниками. То есть фильм снят как раз о разрушении охотничьей эстетики и традиций, а зрители его восприняли как поношение себя любимых.

Что ж, нечего на зеркало пенять, коль рожа крива. И прежде чем начинать говорить об эстетике и культуре охоты, неплохо бы сперва разобраться с такими вот традициями…

Дорогие охотники! Сегодня тема нашего номера – не об охоте. А об её яростных и непримиримых врагах.

Ну, о том, кто они и откуда, вы прочитаете в журнале, здесь же я поговорю немного о другом. Дело в том, что все 70 лет советской власти и даже 20 лет после неё мы, охотники, находились в исключительно привилегированном положении. Наши права были защищены законодательными актами, неизменность которых не подвергалась сомнению. Как… Как Конституция СССР, скажем.

Но советское законодательство, как и в целом советский уклад, ушли в прошлое. Судя по всему, безвозвратно. И нам, как и всем остальным, надо приучаться жить в условиях жёсткого сопротивления среды. Дело в том, что в современном обществе любое из прав человека (если оно не внесено в коротенький список неотъемлемых) может быть оспорено. Законодательно и в суде. Это может быть право на совершение поклонов в ту или иную сторону света, право носить шапки с ушками, право публично есть огурцы и арбузы или право на охоту.

Да.…

Дорогие охотники! Наверное, май – один из лучших месяцев в году. Май – уже не апрель, с его не до конца растаявшими сугробами, и не июнь с жарой и экватором года, который, как ни крути, печальное событие.

Май – это прилёт птиц на севере и их гнездование на юге. Это новорождённые оленята, едва стоящие на тонких ножках, это радостно бегающие по лесу выводки куниц, это лисята, выходящие из норы. Это почки, за месяц превратившиеся в листья, это рассвет новой жизни, пока ещё без оглядки на её закат.

Май – это именно тот месяц, когда зверей и птиц становится больше. За счёт естественного их прироста. И этим май близок всем нам – каждому охотнику. Спасибо тебе, последний весенний месяц!

Дорогие друзья! На первый взгляд, сложно найти что-то столь антагонистическое в нашем мире, нежели охота и интернет. Охота сама по себе подразумевает погружение в мир дикой природы, существование в отрыве от бытовых удобств, дорог, связи и даже электричества. Охота – один из способов напомнить себе времена, когда, по выражению классика, «мир был юным». А тут – на тебе. Сеть. Мировая паутина. Вселенское Зло.

Полно, давно ли вы, дорогой читатель, ночевали на охотничьей базе при свете керосиновой лампы? Или отрывались от дороги муниципального значения на своих двоих, лыжах или вездеходном транспорте более чем на 30–40 км? А от места, где «берёт телефон»?

О да, конечно, можно сказать, что в мире есть не только городские охотники. Что где-то в сибирских дебрях, монгольских пустынях, аргентинской пампе и африканских джунглях есть некоторые луороветланы, то есть «настоящие люди» на языке эскимосов, которые только так и делают. Стоп. Стоп. Стоп.

Южная Якутия, те самые…

Дорогие охотники! Я сегодня – о предсказуемом. Об административной реформе, которой подверглось управление отрасли в Москве.

В общем-то, результат ожидаемый. Значение охотничьего сообщества внутри государства падает, природоохранного – растёт. И в этом – наша с вами беда. Именно мы не умеем строить отношения ни с властью, ни с политически активным природоохранным сообществом. Именно мы не умеем объединяться. Именно мы не умеем строить долговременную конструктивную линию поведения. Именно нам достаточно тех прав, которые ещё в тридцатые годы нам подарила (да-да, они достались нам на халяву, никто ничего не завоёвывал и не добивался) советская власть, и мы ничего не сделали для их развития и углубления.

Многие очень серьёзные охотники, имеющие вес как в политическом, так и в деловом российском сообществе, заботятся прежде всего и только о хорошей охоте для самих себя. И они ругают нашу охоту, наших егерей, наши охотбазы, нашу логистику и наши цены, не понимая, что невозможно…

Друзья-охотники! Сегодня мы первый раз за шесть лет существования решили заговорить об одном-единственном, отдельно взятом регионе нашего государства. О крохотном анклаве на самом его западе, территории с предельно сложной историей и не менее сложным настоящим – о Калининградской области, она же – Восточная Пруссия, она же – восточные земли пруссов до XI века.

Чем же она столь примечательна, почему мы заговорили не о Вологодской области, Новгородской, Псковской, Свердловской, ну или о Ямало-Ненецком национальном округе, в конце концов?

Прежде всего, Калининградская область находится ближе всего к Гольфстриму – и потому её природные условия оказываются гораздо благоприятнее, нежели у всех остальных российских территорий, за исключением Дагестана и Крыма. Ну и, кроме того, эта территория нам в 1945 году досталась с одной из самых развитых систем охотничьего хозяйства в Европе. О ней и поговорим...

Друзья охотники! Поделюсь-ка я с вами одним наблюдением с этой весны.

Охотское море. Побережье. От ближайшего населённого пункта больше двухсот километров. С катера высаживают двух охотников и гида. Охотники – молодые испанцы. Гид – я. Мы выбираем место для засидки, там, куда прибоем наталкивает вал гниющих морских водорослей. Внутри этого валика полно дохлой рыбы, живых моллюсков, да и сами полусгнившие водоросли пахнут весьма привлекательно. Для медведей, конечно же. Ну и мы сидим на взгорке в сотне метров от наиболее вероятного выхода мишек на морские выбросы. Ждём. Основная задача – сидеть тихо. Но тихо не получается.

Прежде всего, охотников – двое. Это всегда плохо. Двое – уже нехорошо, ибо наиболее эффективен один, повторяю, ОДИН охотник наедине с природой. Ну, по условиям обслуживания у нас охотника-спортсмена должен сопровождать гид. Два охотника-спортсмена – уже некоторый перебор. И вот один из охотников-спортсменов, назовём его Педро, ставит на плоский камень…

Друзья охотники! Унас очень большая страна. Да, понимаю, что это трюизм, такой как «Волга впадает в Каспийское море» и «лошади едят овёс и сено». Но при всём том у нас иногда, именно из-за этих необъятных размеров, возникает ощущение, что другие концы России являются некими отдельными и сильно отличающимися странами. Иногда это действительно так. А иногда – не очень.

Мы привыкли думать о юге Дальнего Востока как об экзотике из экзотик: тигры, лианы, индийские куницы – харзы, махаоны Маака… Но если от этой экзотики отвлечься, то понимаешь, что общего у этого региона со средней полосой России гораздо больше, чем разницы.

Да, юг Дальнего Востока действительно находится на широте Крыма и Сочи – но его студит холодное океанское течение, в то время как европейскую Россию согревает мощный Гольфстрим. Поэтому средняя годовая температура Приморского края – такая же, как в Карелии, и ощутимо ниже Московской области, не говоря уж про Брянскую или Воронежскую.

И дичь там…

Дорогие охотники! Когда наша редакция выбирала обложку к номеру, посвящённому секретам рынка в охоте, то фаворитом в этом кастинге выглядел крот. Ибо слепой, но загребущий. Опять же, старается передвигаться скрытно для посторонних глаз, под землёй и только окольными путями.

Однако чувство эстетики взяло верх, и мы выбрали на обложку ворону. Которая смотрит на нас как… Как активный участник рынка на потребителя. Ну, вы поняли…

Что же, какие мы, такой и рынок. Кособокий, малобюджетный и слаборазвитый. Но наш. И мы в нём живём. Как мы в нём живём и как он станет развиваться при нашем участии – это другой вопрос. Который, в том числе, зависит от нас с вами.

Очём у нас сегодня номер? Об оружейной культуре. Должен сказать, что моё поколение и поколение моих родителей это словосочетание начало слышать лет так семь-десять назад – и, преимущественно, с экрана телевизора или монитора компьютера. Культуры у нас большую часть нашей жизни не было. А оружие – было. И оружия этого в широком быту было значительно больше, чем сегодня.

Оружие могло висеть на ковре в квартире (не говоря уж о стенке избушки: ещё крыша не бывала положена в строящейся избе, как в стенку вбивался гвоздь и на него вешался карабин или мелкашка). Оружие было на руках отцов и дедов, которые брали нас на охоту. Оружие было в школах – и мы, с седьмого класса, сдавали нормативы по начальной военной подготовке из малокалиберной винтовки. Оружие можно было случайно найти в лесу, так же как и патроны (после войны во времена моего детства прошло всего тридцать лет – меньше, чем сегодня с начала перестройки) – примерно так, как сейчас можно найти остов автомобиля, – и взрослые…