Ровно пять лет назад наш журнал посвятил номер аналогичной теме. Что изменилось за это время в самом охотничьем хай-теке?
В плане ассортимента – в общем-то, ничего. Разве что неожиданностью оказалось стремительное распространение беспилотных летательных аппаратов, которые принято называть «дронами». Если в 2013 году квадрокоптеры были некоторой экзотикой, то сейчас они оказываются вполне доступны по цене даже рядовым гражданам.
А вот в чём случились реальные изменения – так это в ценах. Производители, конечно, воют волчьим воем, но факт остаётся фактом: в производстве технологических новинок «на острие» очень высока конкуренция, и того производителя, который ещё вчера дул щёки от своей «эксклюзивности», буквально сегодня – даже не утром, а с переходом через полночь, – играючи «сделали» какие-нибудь Беларусь, Хорватия или Китай. Конечно, «правило цены» продолжает действовать: предмет стоимостью в N долларов остаётся хуже, чем предмет стоимостью в N×10 долларов. Но предмет стоимостью N×10 долларов может уже через полгода стоить N, а то, что стоило N, – просто вымывается с рынка. Ничего, дорогие производители, работайте больше, вам это полезно.
И ещё одно изменение начинает происходить – и оно уже не в ассортименте и не в стоимости, а в головах граждан.
Уже неоднократно звучали мысли, что хай-тек в охоте надо запретить. Ну, наверное, не весь, а отдельные его проявления. Такие, которые поновее, – тепловизоры, например. Те же дроны, которые, по слухам, уже используются для поиска и загона зверя на охотника.
И вроде, с одной стороны, это так. Запретить – это наше всё, разумеется. Я, как сын своего времени и своей страны, имевший в разные годы отношение к правоприменению, тоже воспринимаю эти призывы с удовольствием.
А потом… А потом начинаю думать.
Прежде всего – много ли этого хай-тека на руках? Тепловизор средней руки продолжает стоить как подержанный автомобиль (а хороший тепловизор – как автомобиль новый). Конечно, с дрона зверя можно обнаружить, но вот потом к нему надо ещё и подойти, и тут уже все преимущества будут на стороне зверя.
А главный вопрос – он, как всегда, оказывается в практике этого самого правоприменения. Если при осмотре транспортного средства тепловизор не стоит на оружии, а лежит рядом с ним – всё, инспектор свободен. Ездил на стрельбище, случайно оставил, никто не запрещает возить тепловизоры по угодьям в автомобиле. Если дрон висит над благородным оленем или лосем – докажи, что его ищут с целью охоты, а не ведут высокохудожественную съёмку для блога. Не, я не сомневаюсь, что умные люди услышат мои слова, напишут соответствующие поправки в законодательство и их тоже учтут, но, уверяю вас, сразу же возникнут другие нюансы и другие вопросы.
А кроме того – что, без тепловизоров (и даже без ночных прицелов) граждане ночью не охотятся? Да с конца семидесятых, когда я ещё был активистом «Зелёной дружины» ЛГУ им. Жданова, мне известно понятие «фарщиков»! А с воздуха? Ещё в середине нулевых некоторые иркутские аутфитеры просто официально предлагали в своих услугах охоту с мотодельтаплана. Уверяю вас, двухместный мотодельтаплан с водителем и стрелком – штука истребительнее любого дрона! И опять же, замечу я, что человеку, имеющему возможность купить за 800 000 руб. тепловизор, наверняка не составит большого напряжения заказать для охоты вертолёт стоимостью 170 000 руб. в час.
А чтобы ещё более прояснить ситуацию, я напомню, что самое губительное влияние на дичь оказали совсем не тепловизоры и дроны, а массовое распространение снегоходной техники и квадроциклов, которые сделали доступными самые глухие уголки что лесов средней полосы, что далёких тайги и тундры. Я уж не буду говорить о лодках с воздушным винтом и судах на воздушной подушке – одних из самых истребительных средств мотобраконьерства, которые только я знаю.
Да, скажет мне вдумчивый читатель – но ведь охота с квадроциклов и снегоходов и так полностью запрещена! Ну а почитайте внимательно то, что написано о ночниках и тепловизорах в современном охотничьем законодательстве. Типовые Правила охоты, 52.13.1: «Запрещается применение любых световых устройств, тепловизоров, приборов ночного видения для добычи копытных животных, медведей, пушных животных, за исключением случаев добычи копытных животных и медведей в тёмное время суток с вышек, расположенных на высоте не менее двух метров над уровнем земли, добычи волка, а также случаев использования световых устройств для добора раненых животных с соблюдением требований, установленных настоящими Правилами». Поэтому обсуждение законодательного ограничения их использования весьма напоминает замечательную переписку, которую в тридцатые годы вёл Наркомат иностранных дел с японским правительством. «Миролюбие советского правительства всем достаточно известно...» – «Поэтому советское правительство очень желало бы заключить договор о взаимном ненападении...» – «Японское правительство тоже очень этого желало бы, но война и так безусловно запрещена договором Келлога...»
При этом надо понимать, что хай-тек имеет и огромный природоохранный потенциал, который нисколько не меньше природоразрушительного, а то и побольше будет. Фотоловушки на тропах фиксируют появление браконьеров в угодьях и мгновенно посылают сообщение об этом природоохранным органам. Фотоловушки дают гораздо более полные данные о численности и пространственном распределении дичи в угодьях, нежели маршрутные методы, а вкупе с применением дронов, оснащённых тепловизионной съёмочной аппаратурой, способны окончательно вбить осиновый кол в гроб ЗМУ. Те же дроны с тепловизионной аппаратурой выполняют патрульные функции по обнаружению браконьеров на два порядка лучше любых оперативных групп охотнадзора.
Какое же будет моё резюме этому довольно пространному замечанию? Да неутешительное. Получаться оно, может, и будет. Но примерно как с запретом на оружие. Ибо. Guns don’t kill people. People kill people. Вот и с хай-тек-приборами точно так.
Пока у человека нет внутреннего нравственного тормоза, который бы говорил ему, что это действие неправильно с точки зрения его внутреннего «я», все эти запреты окажутся, как принято говорить, «в пользу бедных». Тем более что лес и поле не скоростная трасса, и встретить охотинспектора там обычно можно, если только сам его приглашаешь…
Запрет, конечно, выход самый простой. Но, как говорят в армии, приказ можно отдавать только в случае, если он будет обязательно выполнен. То есть не меньшее значение имеет и внутренняя готовность субъекта подчиниться приказу.
А если запрет или ограничение демонстративно не соблюдается – это очень плохое ограничение. Прежде всего потому, что расшатывает основы уверенности в законах – базисе, на котором стоит человеческое общество.
