Отличный землерой
В России обитает 4 вида сурков: байбак (степной сурок), серый (алтайский), тарбаган (монгольский) и черношапочный (камчатский) сурок, суммарные ресурсы которых вместе составляют 957,1 тыс. экз. Все они по образу жизни, повадкам и внешнему виду очень похожи.
Живут сурки семьями, соответственно, и спят все члены семьи вместе, в гнездовой камере, на мягкой подстилке, свернувшись калачиками и тесно прижавшись друг к другу. Как сурки чувствуют холода, учёные до конца не выяснили, однако прослеживается чёткая закономерность: чем суровее зима, тем толще подстилка. Самую «пышную перину» делает себе черношапочный сурок, живущий в зоне вечной мерзлоты.
Сурок – отличный землерой. Поскольку спать зимой можно лишь в защищённых от мороза убежищах, то суркам приходится самостоятельно строить глубокие подземные жилища, так как в степях нет естественных «пещер». По своим «строительным» качествам сурки порой превосходят даже лучшего землероя средней полосы – барсука. Нора обычной сурочьей семьи представляет собой сложное инженерное сооружение, ведь в сумме зверьки проводят под землёй до 85% своей жизни. Так как семьи у сурков большие – семья может насчитывать до 15 особей, – то одной «квартиры» бывает недостаточно, и сурки роют дополнительные норы, по мере необходимости перебегая из одной в другую.
Старая сурочья нора представляет собой сложное архитектурное многоярусное сооружение с системой вентиляции. Узкие, точно по размеру животного коридоры образуют уходящую вглубь разветвлённую систему ходов с жилыми камерами и слепо оканчивающимися отнорками-уборными. Общая длина ходов иной раз достигает 200 м, да и в глубину отнорки уходят до 7 м. Сурки очень чистоплотны и испражняются в специально устроенных тупиках норы (или же в небольших ямках около входа в нору). Такие отнорки необходимы, ибо обеспечивают чистоту в жилище, ведь сурки около девяти месяцев проводят «взаперти», не имея возможности вытолкнуть выделения наружу или закопать их.
Изначально сурки роют небольшие «защитные» бескамерные норы (временные) с одним входом. В них зверьки прячутся от опасности и изредка ночуют. Таких нор у сурка бывает до 10 в границах его кормового участка. Со временем такая нора может увеличиться и превратиться в камерную. Отверстия отдельных нор соединяются хорошо утоптанными дорожками. Главная нора у семьи, естественно, гнездовая. Сама гнездовая камера располагается на глубине 1,5–2 м. Таких камер в главной норе может быть несколько. По своему назначению гнездовые камеры различаются. Есть для зимней спячки, есть летняя, для дневного сна, есть и собственно выводковая, в которой находятся только самки с детёнышами. Зимовальные камеры располагаются обычно глубже (на глубине 5–7 м), в непромерзающем слое. Температура воздуха в норе даже в сильные морозы не опускается ниже 0 С. Несколько поколений сурков на протяжении длительного времени, иногда нескольких сотен лет, пользуются одними и теми же норами.
Опознать сурочью нору очень легко. Во время рытья норы на поверхность выбрасывается до десятка кубометров грунта, в результате чего образуется холм. Такие холмы называют сурчинами. Высота сурчины может достигать 1 м и более при поперечнике 3–10 м. Со временем на сурчине вырастают травы, колючки или кустарнички. Среди степей сурчины нередко выглядят маленькими зелёными оазисами. Также на сурчине около жилой норы находится утрамбованная «смотровая» площадка, с которой сурки осматривают окрестности. На сурчинах свой микроклимат и обогащённая азотом и микроэлементами, удобренная помётом зверей почва. Состав почвы, характер растительности и даже мир беспозвоночных животных на сурчинах заметно отличаются от остальной местности. В густонаселённых сурками местах сурчинами покрыто до 10% поверхности.
Хорошо знакомый нашим охотникам обыкновенный, или степной, сурок-байбак летом и зимой использует одни и те же норы. А вот его родственники (горные виды), например альпийский сурок, летом живут в неглубоких норах выше по склону горы, где дольше сохраняется свежая зелень, а зимой спускаются зимовать к подножию в глубокие норы. Летом отходить далеко от норы на кормёжку опасно, а рыть на высоте в сложном каменистом грунте глубокую нору – трудно. Зимовать же в неглубокой летней норе альпийский сурок тоже не может: возрастает потребность в резервном жире, а также риск замёрзнуть. Так что два варианта нор оптимально решают все экологические задачи: позволяют наилучшим образом использовать пищевые резервы, защищают от врагов и спасают от гибельных энергетических потерь в голодное время.
Я специально в первой части статьи столь подробно описала устройство сурчиных нор, ибо, без этих знаний использование на охоте норных собак невозможно.
Достать любым способом
В последние годы популярность охоты на сурка набирает обороты. И если ещё лет 15 назад (когда я добыла своего первого сурка) желающих было немного и «свободных» лицензий (ныне разрешений), соответственно, было в избытке, то сегодня, если ты не хочешь остаться без охоты, резервировать разрешения приходится уже в январе. Основная спортивная охота на сурка обычно проходит по принципу варминтинга. Есть ещё, правда, варианты «подкарауливания» у норы, «выпрыгивания» на ходу из машины, «подползания» к норе под прикрытием и др. более или менее экзотические, но у большинства охотников они успехом не пользуются.
Есть и запреты. Нельзя, например, охотиться на сурка с норными собаками. Запрет сей обоснован. Тут, как говорится, и «ежу понятно», что пускать в столь сложное «архитектурное сооружение», как сурочья нора, своего питомца опасно. Собака может остаться в норе навсегда. Ни одному охотнику-норнику в голову не придёт пустить своего питомца в барсучий городок – и здесь то же самое. Части проходов норы могут быть строго вертикальными, а узкие и извилистые коридоры – настолько сложными, что собака может застрять уже только на дороге «туда», или, спустившись вниз, не сможет подняться вверх, и уж тем более точно не вытащит на поверхность пойманного в гнездовой камере сурка. А копать… да это просто нереально – раскапывать твёрдую каменистую почву. Такое под силу только бульдозеру.
Однако использовать норных собак на охоте на сурка всё-таки можно, несмотря на то, что для них он не является профильным зверем. И если главная задача американского варминтинга – точно попасть в цель, и неважно, будет добран зверёк или нет, то задача нашей охоты – обязательно зверя добыть. И помощь хорошо обученной собаки здесь будет как раз к месту. Использовать охотничьих собак при охоте на сурка можно в двух случаях. Для первого подойдёт любая охотничья собака, главное, чтобы она была «знакома» с сурком. Приведу пример. После выстрела раненый сурок может скатиться по склону к основанию пригорка, отползти и, если рядом не будет входа в нору, просто затаиться в траве. Поскольку выстрел делается с достаточно большого расстояния, то, пробежав как минимум стометровку, охотник не всегда может быстро сориентироваться, куда делся подранок. Да, он видел, как зверёк покатился вниз. Но где его искать? Собака в этом случае поможет ему найти пропажу.
Второй случай гораздо сложнее. Здесь собака должна не только знать, что сурок – это её объект охоты, но и уметь хорошо тащить зверя из-под земли. После выстрела раненый сурок ушёл в нору. Коллеги в бинокль видели «попадание», есть следы крови, но самого сурка не видно. В этом случае стоит внимательно осмотреть вход. Часто бывает, что уже чисто битый сурок просто скатился по наклонной в нору и его просто не видно в темноте. Для начала надо посветить фонариком вглубь. Всегда есть шанс, что зверёк там, глубоко в проходе. Если он виден, то любая норная собака, умеющая «тащить» зверя, его достанет. Обычно при отсутствии собаки это делают длинным крюком.
Но часто бывает так, что кровяной след ведёт вглубь норы, однако самого зверька не видно. Стоит ли в этом случае пускать в нору собаку? Сурок очень крепок на рану и всегда будет стараться убежать и скрыться в норе как в наиболее безопасном, по его мнению, месте. Я не раз была свидетелем ухода в нору сильно раненных сурков. Нередко после выстрела на сурчине видны обильные следы крови, выбитые кишки и их содержимое, кусочки других органов и жира, но самого зверька нет. Не видно его и в глубине хода.
События в этом случае могут развиваться по-разному. Рассмотрим «худший» вариант. При выстреле «не по месту» раненый зверёк даже с полностью разбитым животом (или другой частью тела) может прожить ещё как минимум несколько часов, а за те 5–10 минут, что вы осматриваете сурчину, заползти очень глубоко в нору. В этом случае он встретит собаку в гнездовой камере мордой в морду. Даже если нора достаточно ровная, без вертикальных ходов, и собака добралась до сурка, результат, скорее всего, будет отрицательным.
Борьба собаки с сурком – процесс малорезультативный. Собака будет облаивать сурка, пытаться делать хватки. И если добрать сеголетка у неё ещё шансы есть, то с 2–3-летним или старше она уже быстро не справится, возможны и ранения. Вы же видели его зубы? Их строение гораздо опаснее лисьей или барсучьей челюсти. А очень короткую толстую шею, взять за которую по месту практически нереально? А если ещё учесть и узость сурчиной норы? Да, пока сурок жив, добрать его шансов почти нет. А сколько времени нужно, чтобы зверёк дошёл от ранения? Может, час, может, и пять, может, и больше. И всё это время собака будет его облаивать, а вы – сидеть под палящим солнцем и ждать. А ещё есть шанс, что собака в норе встретит другого, крепкого и здорового сурка и вступит в схватку с ним. В этом случае она может проиграть не только схватку, но и жизнь.
Возможность добрать сурка во много раз увеличивается, если выстрел был сделан по зверьку в момент его кормёжки и подранок заскочил не в главную нору, а в «защитную» бескамерную нору-времянку. В такой норе и застрять, и быть пораненной у собаки шансов намного меньше, а вот достать сурка – больше. Главное – правильно классифицировать нору. Но даже в этом случае не стоит торопиться пускать собаку. Всё стоит тщательно проверить. Для начала внимательно осмотрите сурчину. Много выбранного грунта, высокая сурчина – значит, это жилая нора со множеством ходов, отнорков и камер на разных уровнях. Мало выбранного грунта, низкая сурчина – значит, это нора небольшая, скорее всего, временная.
Если есть тросик с крючками, то стоит сначала просунуть в нору его. Если сурок недалеко, то на крючки могут зацепиться ворсинки, кусочки жира, кишок. Можно срезать у ближайших кустов длинную тонкую вешку и попытаться определить направление норы, её глубину и т. п. Если вешка ушла глубоко вниз и в сторону или её вообще просунуть не удалось, то пускать собаку в такой лаз не стоит. Жизнь или здоровье собаки во много раз дороже добытого сурка. А вот если ход горизонтальный, а на вытащенном вами тросике или вешке есть следы крови, шерстинки или другие свежие следы, то попытаться сделать пуск можно. И не надо насильно пихать собаку в нору. Если она не хочет туда идти, значит, на это есть причина, просто вы её не знаете.
Один мой знакомый, норник с многолетним стажем, перед пуском своей таксы в нору надевает ей ошейник с передатчиком. И по поисковому прибору отслеживает местонахождение собаки под землёй. За 20 лет охоты он не потерял ни одной собаки и не упустил ни одного подранка. Правда, стоит сей гаджет недёшево. А мой другой товарищ поступил, я бы сказала, «хитрее». Своему ягду он надевает на задние ноги повыше скакательных суставов мощные кожаные «браслеты» с металлическими колечками. Примерно такие же, только маленькие, закрепляют на лапке подсадной утки. К колечкам он привязывает крепкий шнур с красными пометками на каждом метре. Запустив собаку в сурчиный ход, он внимательно следит, на сколько метров она углубилась. Если пёс прошёл более 10 метров и лая не слышно, он останавливает, а иногда и вытаскивает собаку из норы за задние ноги. Дважды он вытаскивал пса вместе с сурком в зубах, даже не подозревая о том, что тащит двоих. Подобные приспособления в виде шлеек, жилеток и т. п. используют многие охотники. Однако случалось, что именно из-за таких новшеств собаки и застревали в норах. Но часто подобные конструкции реально работают. Евгений не раз помогал своему ягдтерьеру, ведь тащить вверх несколькокилограммовый мешок с жиром, да ещё задом вперёд, очень тяжело.
Выезжая на охоту на сурка, я сажаю в машину одну из своих такс. Вот только поработать им удаётся нечасто: хорошая стрелковая подготовка позволяет закрывать разрешения без подранков. Однако и случаи, когда помощь собаки пригодилась, были. Пару лет назад в Саратовской области Фаня безо всякой команды нашла сурка, свалившегося в овражек, в то время как мы безуспешно пытались достать его из норы крюком, введённые в заблуждение следами крови на сурчине. А в этом году Кураж вытащил чисто битого сурка, упавшего в почти вертикальный ход.
Конечно, собака на охоте – это хорошо. Добор подранка любым способом только приветствуется. Но каждый раз, когда я, стоя на сурчине, заглядываю в глубину хода, мне становится по-настоящему боязно за моих малышей. И, прежде чем пустить таксика в сурчиный дом, я подумаю не десять, а все сто раз, ибо, как уже писала выше, ни один добытый сурок не стоит жизни и здоровья моего четвероногого друга.
Русский охотничий журнал, сентябрь 2019 г.
