Год от года охота на сурка-байбака становится все более популярной. Причин тому несколько. Во-первых, сезон охоты на зверька открывается 1 июля, когда иных общедоступных охот на юге России просто нет. Во-вторых, это одна из немногочисленных охот, где охотник может вволю настреляться из нарезного оружия.
А для некоторых – фактически единственная охота, где это оружие вообще используется. Ведь копытные не каждому по карману, а когда пришла эпоха доступности нарезного оружия – многие его приобрели, лишь со временем обнаружив, что конкретно в их охотничьей практике применения «нарезняку» практически нет.
Ну а в-третьих, охота на сурка является одной из наиболее гарантированных. Добывать байбака в местах его массового обитания легко, особенно в начале сезона. Для охотника достаточно уметь попадать (причем неспешно и из удобной позиции, обычно лежа с упора) в цель размером с голову вместе с шеей (а иногда и верхней частью корпуса – в зависимости от применяемого калибра) сурка, с дистанции около 100 метров, на которую подобраться в начале сезона вообще не проблема.
На охоту я начал ходить благодаря отцу, заразившему меня этим увлечением еще в раннем детстве. Но, несмотря на то, что Ростовская область – один из самых «сурчиных» регионов России, отец этой охотой никогда особо не интересовался. Я же с момента приобретения нарезного оружия стал ежегодно по несколько раз в сезон ездить на север области на байбака, угощая затем мясом всех желающих, родственников и друзей.
Неоднократно приглашая отца съездить со мной за сурками, я каждый раз слышал отказы, объяснявшиеся то неотложными делами, то еще чем-то. Как я понял, ему просто была не интересна охота в духе «тира с живыми мишенями», какой чаще всего предстает охота на байбаков в местах их большой численности. Однако как-то раз нам представилась возможность поохотиться в довольно необычных для Ростовской области условиях. Необычность заключалась в следующем. Охотиться предполагалось на представителей совсем небольшой популяции сурка, живущей вдалеке от типичных мест обитания. От традиционных «сурчиных» угодий, куда массово ездят охотиться жители нашего и других регионов, эту популяцию отделяло не менее 200 километров.
История ее возникновения такова: в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века в ходе одного из актов столь популярного в советское время дичерасселения энтузиасты завезли с севера области на юг – в один из аграрных районов – несколько десятков сурков. Завозов таких было много, но байбаки прижились далеко не везде. Большинство южных колоний продержались всего несколько лет, а то не дотянули и до первой зимы. Причиной этого были хищники и нехватка в повсеместно распаханных южных районах привычного для сурка «балочного» ландшафта с обилием дикорастущих злаков. Однако в данном хозяйстве суркам удалось «зацепиться» и даже размножиться до такого количества, что на них разрешили ограниченную охоту.
Сурчины располагались компактно в пределах одной большой и двух маленьких балок, окруженных сплошным массивом сельскохозяйственных полей. Под добычу в угодьях отводилось всего несколько десятков зверьков и в силу этого они мало кого интересовали. Охотники, привыкшие охотиться на сурка, спокойно ездили на север области, добывая по 20 голов охоты на человека за пару дней. Сюда же разрешения выдавались всего на 2 головы в одни руки, да и сделать более 2-3 выстрелов за сутки удавалось не часто. Поэтому охота на сурка в данных угодьях была уделом небольшого количества местных энтузиастов или случайных охотников. Кстати, многие жители соседних хуторов, расположенных буквально в 5 километрах от этих балок, даже не подозревают о том, что совсем рядом с ними живут байбаки.
Представителей данной популяции от их северных родственников отличают также некоторые особенности поведения. Во-первых, они весьма неплохо приспособились к обитанию в довольно высокой растительности. Обычно байбаки пытаются избегать заросших мест, оптимально чувствуя себя на склонах балок и наклонных лугов с травой, плотно выбиваемой пасущимся скотом. Ведь в зарослях основным врагам сурка – лисицам и волкам – гораздо легче подкарауливать его возле нор. Местные же байбаки устраивали большинство своих нор в крепких зарослях бурьяна. Во-вторых, видимо, в силу малочисленности эти зверьки здесь стали очень осторожными. При виде машины и тем более человека они сразу же прятались. Причем такое поведение начиналось с первых же дней охоты, чего практически не бывает на севере области, где вся охота чаще всего выглядит как обнаружение сурка с машины с последующим выходом, расположением на земле или капоте и выстрелом по видящему охотника зверьку.
В общем, было принято решение попробовать охоту в этом хозяйстве. Решил, что в силу вышеизложенных особенностей места охотиться будет только отец, я же буду выполнять роль помощника-консультанта. Выезд на разведку дал следующие результаты: предполагаемое место охоты представляет собой очень пологую балку длиной более 2 километров, по низу которой протекает пересыхающий летом ручей, поросший камышом. По краям балки, на небольших холмиках, обильно поросших бурьяном, располагаются «постоянные» сурчины. Несколько кормовых отнорков находятся в паре десятков метров от края балки – в поле пшеницы. Однако эти отнорки интереса для нас не представляют – к моменту открытия охоты пшеница успела превратиться из молодых сочных побегов в начинающие желтеть высокие стебли, и сурки ею уже не интересовались.
Итак, подъезжаем с утра на место. Аккуратно объехав всю балку сверху, не замечаем ни одного сурка на видимых сурчинах. Ночью прошел дождь, растительность мокрая, и зверьки не спешат с выходом. Поскольку вся популяция здесь обитает компактно и ехать в другое место просто бессмысленно, решаю избрать тактику подкарауливания сурка у норы. Выбираю в зарослях самую жилую на вид нору и на более или менее удобном пятачке для стрельбы, в 70 метрах от нее, укладываю отца с карабином ожидать выхода объекта охоты. Сам, вооружившись биноклем, потихоньку ухожу вдоль балки искать другие варианты. Пройдя с полкилометра, обнаруживаю на противоположной стороне нескольких вышедших байбаков, от которых меня скрывает камыш. По дальномеру до них выходит чуть более 300 метров. Подход ближе исключен: за небольшой полоской камыша – только ровный луг с невысокой травой. Возвращаюсь к отцу – у него пусто. Предлагаю ему попробовать добыть одного из замеченных сурков.
Аккуратно подходим к выбранной позиции, выглядываем из-за камыша – байбаки на месте. Отец не имеет опыта стрельбы на такую дистанцию и несколько сомневается, но все-таки соглашается на выстрел. Наблюдаю в бинокль результат выстрела – крупный сурок, сидящий к нам боком, на секунду замирает, потом скручивает корпус и исчезает из поля зрения. Обычно скручивание корпуса говорит о попадании в живот, что, как правило, дает подранка. Настроение немного подпорчено, но едем к сурчине в надежде, что сурок не смог скрыться глубоко. Довольно долго ищем, как переехать балку – земля внизу размокшая и передвигаться тяжело даже на внедорожнике. В итоге, тщательно обследовав группку сурчин, находим кровь, но сурка, увы, нет. У отца настроение тоже заметно ухудшилось – первый выстрел и ушедший подранок. Продолжаем охоту. Некоторое время дежурим у тех же сурчин, отойдя под прикрытие нескольких деревьев уже с другой стороны балки. В северных районах области это обычно дает результат – после выстрела зверьки уходят в нору, но в течение нескольких десятков минут снова выходят. Правда, в местах с обилием сурка охотники так делают нечасто – ведь куда быстрее просто переехать. Однако осторожные «южные» байбаки не спешат появляться.
Я начинаю немного паниковать, поскольку, несмотря на мой опыт охоты в северных районах, южные условия ставят в тупик. Без добычи оставаться не хочется ни мне, ни отцу – ведь для него это вообще первая охота на байбака. Принимаю решение переместиться на самый край балки, где сверху можно будет в бинокль оценить всю территорию и попытаться еще раз обнаружить условия для выстрела. Тем временем погода начинает портиться – дует ветер, нагоняющий преддождевые тучи. Настроение под стать погоде, весьма пасмурное. По пути к краю балки сурков не наблюдаем. Поднявшись на небольшой пригорок, начинаю тщательно просматривать балку вдоль. От этого дела меня отрывает отец: «А что это там стоит, не сурок?» Переведя взгляд, с удивлением обнаруживаю буквально в 100 метрах от нас байбака, торчащего из травы на небольшом холмике, который при внимательном взгляде оказывается самым настоящим сурчиным бутаном. Говорю отцу замереть и не двигаться, а сам, стараясь не шелохнуть ни травинкой, полуползком передвигаюсь к машине и обратно уже с карабином и дальномером. Промеряю дистанцию – чуть больше 100 метров, прямо как на пристрелке. Гремит выстрел – почти одновременно с ним, видя, что пуля попала в цель, бегу к сурчине, чтобы в случае, если зверек контужен, не дать ему уйти в нору. Подбегаю – вот он, бит чисто в шею. С полем! На этом охоту решаем закончить, ибо начинает накрапывать дождь, да и крупный, весом около 8 килограммов сурок позволяет удовлетворить наши небольшие кулинарные потребности.
В дополнение к рассказу об этом дне хотелось бы дать несколько советов охотникам, которые подумывают открыть для себя этот новый вид охоты.
Обязательно продумайте, как будете везти домой мясо. В большинстве сурчиных регионов европейской части России в сроки охоты на сурка весьма жарко, тушка пропадет за сутки. На большинстве охотничьих баз есть морозильные камеры, которые помогают сохранить мясо в дни охоты, хотя мне приходилось встречать и базы, на которых из оборудования были только старые бытовые холодильники, уже заполненные мясом, и что делать с добычей – понять было весьма сложно. Обычно для транспортировки результатов охоты на байбака достаточно автомобильных холодильников либо термоизолирующих контейнеров, наполненных емкостями с замороженной водой.
Практически в любом охотхозяйстве егеря за небольшую плату с радостью предоставят услуги по ошкуриванию ваших трофеев. Однако если собрались делать это сами – советую озаботиться наличием тонких медицинских перчаток. Причина вовсе не в опасности заболеваний, а в том, что мясо сурка из-за особых желез весьма специфично пахнет. После ошкуривания 3-4 байбаков ваши руки будут сохранять этот неповторимый аромат как минимум сутки. При этом никакими общеизвестными средствами он не удаляется. Кстати, если сами не знаете место расположения этих самых желез – попросите егеря хотя бы показать их вам. При ошкуривании самые крупные железы необходимо вырезать. Они находятся в районе подмышек и представляют собой этакую желто-серую субстанцию, по плотности отличающуюся от мяса.
Очень полезно заранее подробно узнать, что в хозяйстве думают о подранках (при охоте на сурков они бывают довольно часто). Вообще-то, современное охотничье законодательство приравнивает подранка к добытому зверю только в случае охоты на медведей и копытных. То есть де-юре подраненный, но недобранный сурок не считается добытым, а соответственно, не включается в дневную норму добычи и так далее. Прогрессивные охотхозяйства, конечно, могут прописывать в договорах об оказании услуг, что подранок включается в стоимость охоты «как добытый». Бывает, что такие условия просто оговариваются устно. Иногда в таких случаях может возникнуть нехорошая ситуация, когда егерь «провоцирует» на излишне дальние выстрелы, а потом утверждает, что видел попадание и байбак ушел подранком. Сам я не встречался с такой ситуацией, но знакомые пару раз рассказывали о подобном.
Если вам повезло (или «повезло») самостоятельно, без сопровождения егеря кататься по угодьям в целях охоты на сурка – лучше озаботиться наличием специального приспособления для добора сурков, получивших смертельное попадание, но успевших «скатиться» в нору, что бывает довольно часто. Приспособление это представляет собой гибкий, но упругий металлический трос (типа того, который используют при прочистке канализационных труб) с навязанными на него особым способом крючками-тройниками. Обычно такая штука в сурчиных краях есть у каждого егеря.
Мне не доводилось встречать охотников, которые считали бы охоту на байбаков самой интересной. Тем не менее она дает хорошую возможность в межсезонье расширить свою охотничью географию, попрактиковаться летом в стрельбе из карабина, да и просто понаблюдать за этими забавными зверьками, которых мне с некоторых пор стало гораздо интереснее фотографировать, чем стрелять.
