Александра Егорова я первый раз увидел на вручении ежегодных наград Московского клуба «Сафари» во время выставки в «Крокусе». Одно перечисление его достижений вкупе с вручением ему различных медальонов и дипломов заняло у ведущего минут десять, после чего Александр Егоров был объявлен «Охотником года».
Я стоял среди зрителей, и мне очень хотелось узнать, что и как движет этим невысоким, с виду очень простым человеком. И вообще – что такое «лучший охотник» и как ими становятся? В 2014 году Александр Егоров стал постоянным автором нашего журнала, мы познакомились и с того времени часто общаемся. При этом я внимательно продолжал следить за его достижениями. А когда в июле 2020 года он стал лауреатом самой престижной в охотничьем мире премии Weatherby, я решил его попытать: как он дошёл до жизни такой? Как ему пришла в голову мысль включиться в соревнование охотников за трофеями? Как он вообще начал собирать трофеи?
Премия Weatherby присуждается ежегодно за выдающиеся достижения в области охоты и охраны природы. Она считается эквивалентом Нобелевской премии в области охоты и охраны природы и вершиной долгой, успешной охотничьей карьеры. Первая награда была вручена в 1956 году, а в 1988 году был основан международный фонд Weatherby в честь умершего Роя Уэзерби, основателя одноимённой компании – производителя оружия Weatherby, Inc. Миссия фонда – «вести просветительскую работу среди молодёжи и неохотников о благотворной роли правильной спортивной охоты и её вкладе в сохранение дикой природы и защищать наше право на неё». Лауреатами премии в разное время становились такие великие люди, как Джек О’Коннор, Си Джей МакЭлрой, Гленн Слейд. Сейчас к списку из шестидесяти четырёх лауреатов добавился россиянин – Александр Егоров. Премию Weatherby можно получить всего один раз в жизни.
«Что нужно, чтобы выиграть награду Weatherby? Это легко. Нужно подняться на несколько миллионов футов, пройти пешком несколько тысяч миль, провести годы вдали от дома, семьи и работы, как правило, в чужой стране. Путешествовать целыми днями по ледяным, гравийным горным дорогам на старых джипах или на внедорожниках, полных сигаретного дыма чужих людей. Выдержать сотни обысков в аэропортах, на границах и военных блок-постах. Заболеть или пострадать, потерять багаж и перенести слишком много задержек, чтобы их упомнить. Звучит весело? Так и есть. Это страсть и образ жизни нескольких очень удачливых людей».
– В 2003 году я вступил в Московский клуб «Сафари» и сразу начал интенсивно охотиться. У меня был довольно большой перерыв: со времени моей работы промысловиком и службы на Камчатке я вообще не брал ружьё в руки. А тут пошло-поехало. В 2003 году, с первых моих трофейных охот, я понял, что делаю исключительно полезное дело. Вот выехали мы на козерога в Киргизию, где столкнулись с тем, что браконьеры из «калашей» заготавливали барана Марко Поло на мясо.
Потом в том же 2004 году у меня было шесть африканских охот. И я сразу понял, что добыча одного трофея помогает сохранить жизни тысячам животных. Деньги от такой охоты идут и на зарплату местным егерям, которые зачастую рискуют жизнью, защищая зверей и охотничьи угодья; они идут на зарплату местным жителям, которые вовлечены в обслуживание охотничьего тура, работают на охотничьих базах, водят и ремонтируют машины. Осознание, что мои деньги в результате идут на благое дело, дало мне возможность охотиться с чистой совестью. Вообще, у меня правило такое: надо брать большой, старый трофей, который уже отжил своё и выполнил свою функцию в размножении. То есть изымать старого льва, леопарда, антилопу. Не стрелять самок, не стрелять молодых – только старых самцов. Когда в Танзании видел многосоттысячные стада антилоп, я понимал, что они сохранились в том числе благодаря трофейным охотникам, которые из этих стад изымают, ну, максимум сотню-полторы зверей в год. И эти средства уходят в ту копилку, которая позволяет сохранить всё это богатство и разнообразие.
Так вот, к трофеям. В 2004 году я добыл 74 трофея, а в 2005-м стал охотиться гораздо более избирательно – взял уже 36 зверей, только тех, которых у меня не было. И уже в 2004 году понял, что есть некие международные системы оценки этого дела: шлемы, кубки, премии. Но впервые зарегистрировал в Safari Club International (SCI) я свои трофеи только в 2011 году, хотя членом SCI, конечно, стал гораздо раньше – в 2004-м.
А в 2012-м я уже поехал на конвенцию SCI, тем более что мне уже давно хотелось добыть североамериканских зверей. Три дня я провёл на конвенции, со многими познакомился, оттуда полетел в Техас с Олегом Маматченко. Надо сказать, что я был поражён охотничьей жизнью, которая царила на конвенции, количеством аутфитеров, качеством и количеством таксидермии.
И тогда же, зарегистрировавшись, я стал интересоваться наградами. Конечно, охотился я и продолжаю охотиться не из-за них: я охочусь, потому что я охотник! «Нравится» охотиться – это слишком слабое слово для моих чувств, охота – это любовь, это страсть, это часть моей жизни.
И вот ты зарегистрировал трофеи и попал в жернова системы. Система сообщает, какие у тебя трофеи по сравнению с другими собратьями по страсти, на что ты можешь претендовать и чего тебе не хватает, чтобы получить ту или иную награду. Так я получил свою первую премию – Zenith.
Zenith Award, созданная в 2009 году, предназначена для охотников SCI, которые пока не имеют возможности получить награду «Достижение Короны». Чтобы пройти квалификацию, участники должны пройти шесть этапов, получить два Внутренних круга на уровне Алмазных, минимум два Внутренних круга на уровне Серебряных, шесть Золотых и Четвёртый уровень достижений. Все эти награды должны быть достигнуты и приобретены до того, как участник получит право на получение премии Zenith.
Премию «Зенит» Александр получил первым в России – так же как он впоследствии первым в нашей стране получал все основные награды охотничьего мирового сообщества. Но продолжим.
– Потом я получил Мировую премию за охоту и охрану природы, которой пока тоже нет в России ни у кого, а также Интернациональную охотничью награду, которая даётся охотнику, получившему рейтинг номер один в SCI. Интернациональную охотничью награду я получил в 2017 году и сразу вошёл в состав судей SCI, а вместе с получением премии Konklin – в совет директоров Konklin. Но вообще толчок к обретению наград мне дал Рекс Бейкер – с ним и с Эдвардом Йейтсом (оба – лауреаты Weatherby) я охотился на Чукотке в 2015 году. Он очень подробно разъяснил мне, что это за награды: Konklin, Weatherby (членами советов директоров этих фондов они оба являлись). Мы обменялись координатами, Рекс сказал: пиши, звони.
Встретились мы потом на конвенции в 2016 году, много говорили. И Бейкер несколько часов объяснял мне все мельчайшие детали, всё время повторяя: главное – будь честным! Потому что если хоть какое-то подозрение возникнет, что ты получил свой трофей нечестным путём – сбраконьерил, или тебе его проводник добыл, – всё, это катастрофа! Если ты взял трофей не на свободе, а в загородке, а зарегистрировал, как будто добыл на свободной территории – это будет большая проблема. И не имеет значения, умышленно ли ты это сделал или просто ошибся. Не ошибайся!
В итоге мне пришлось пересмотреть все мои прошлые трофейные достижения и добыть повторно довольно большое количество животных на свободных территориях. Здесь надо понимать, что в Намибии, Южной Африке или даже в Зимбабве ты далеко не всегда понимаешь (если ты ещё новичок, конечно), что стреляешь в вольерах: там огорожены огромные территории, в тысячи гектаров, от горизонта до горизонта.
Но как бы то ни было, только в 2018 году я счёл для себя возможным подавать на Weatherby. И стал финалистом этой премии, сразу же, в первый же год. Побывал я финалистом Weatherby и в 2019 году.
На самом деле – очень переживал. Я единственный русский в списке. А сейчас отношение к русским за рубежом, прямо скажем, неоднозначное. Но охотничий мир не имеет границ. И после тщательнейшей проверки достижений и всей моей жизни и отборочный комитет, и совет директоров единогласно присудили мне эту высшую мировую награду.
Рад ли я? Я безумно счастлив! Но я счастлив ещё и тому, что мои средства, потраченные на охоту, служат делу охраны природы во всём мире – от Чукотки и до Австралии. Мы, охотники – люди, которые не признают границ; и природа тоже их не признаёт. Природа у нас одна. И нам надо сделать всё, чтобы защитить её и чтобы наши внуки и правнуки могли охотиться так же, как охотимся мы. Охота – это страсть, и она делает нас живыми.
