В последние годы многочисленные представители охотничьего сообщества и, разумеется, охотники-коллекционеры проявляют постоянно возрастающий интерес к истории охоты и охотничьего оружия, биографиям забытых и малоизвестных деятелей охотничьего движения.
Сегодня появляется возможность после многолетнего незаслуженного забвения попробовать вновь открыть имена тех, кто был когда-то довольно широко известен в охотничьем кругу и оставил заметный след в истории русской охоты.
Первоначальный замысел составления биографического словаря владельцев охотничьих коллекций в дореволюционной России для публикации в журнале подразумевал включение в него только тех, кто собирал охотничье оружие. Однако анализ постоянно пополняющихся автором двух баз данных – а) общей со списком всех коллекционеров вообще (более 18 000 человек) и б) включающей только тех, кто собирал или имел коллекции оружия (около 1500), – показал, что к настоящему времени сведений о русских охотниках, которые целенаправленно и со знанием дела собирали коллекции охотничьего оружия, крайне недостаточно. При таком строгом отборе имеющейся информации на сегодняшней день набралось бы, вероятно, не более десятка имён и первым среди них, конечно, был бы А. Катуар де Бионкур. Это не значит, что охотников, собиравших оружие, было так мало или мы их забыли. Мы просто почти ничего не знаем о них. Пока не знаем…
В 2000-х гг. вышло несколько биографических сборников, посвящённых деятелям русской охоты: «Кто есть кто в русской охоте (1766–2003 гг.)» (М., 2003); А.В. Пискунов «Сто великих русских охотников» (М., 2008); «Природо-любительская и рыболовно-охотничья энциклопедия в лицах» (М., 2008), и, разумеется, интереснейшая работа В.В. Панкратова «Охота в русском искусстве» (М., 2003). В этих изданиях впервые за многие десятилетия был собран большой материал, посвящённый культурной деятельности русских охотников, однако их коллекционерские увлечения, за редчайшим исключением, не заинтересовали авторов и практически остались вне сферы их внимания. Возможно, сказалась весьма ограниченная тогда доступность информации по этой теме.
Но сейчас ситуация изменилась. Поэтому было принято решение расширить круг людей, заслуживающих нашего внимания, и рассказать в словаре по возможности обо всех тех, кто не только оставил о себе память в истории русской охоты, но и в то же время занимался коллекционированием чего бы то ни было: разумеется, в первую очередь оружия и всего того, что связано с охотой, а также произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства, памятников старины, монет и т. д.; не забудем также истинных библиофилов и владельцев больших библиотек, особенно охотничьих.
Разумеется, в словаре представлены в том числе владельцы известных в дореволюционной России больших оружейных собраний со значимым количеством охотничьего оружия. Мы давно знаем о них из публикаций их каталогов (правда, это буквально единичные примеры) или научных работ российских оружиеведов: это коллекции графских родов Шереметевых, Келлеров, Нессельроде, коллекция вышеупомянутого А. Катуар де Бионкура и некоторые другие. Биографические справки об этих людях приводятся в сокращённом виде, чтобы не повторять хорошо известные факты.
Информация о малоизвестных охотниках-коллекционерах собиралась буквально по крупицам в мемуарах, биографических очерках, краеведческих изданиях, дореволюционной охотничьей прессе. Да и в обычной периодической печати можно было найти интересные для нас объявления, например такие: «Продаются и меняются на вещи охотничьи кабинетные ружья, одноствольные и двуствольные, работы славных мастеров Штарбуса, Лацарино и прочих, также и штуцера, один из них на манер тирольский. Видеть и о цене узнать ежедневно до 12 часов утра близ Тверских ворот, в Медвежьем переулке в доме Шевалдышевых; спросить у дворника» (Московские ведомости. 10 октября 1828 г.); «За отъездом продаются; ружья охотничьи, пистолеты, штуцера, кинжалы, шпаги, посуда: хрустальная, фарфоровая, картины и проч. Спросить у швейцара в Почтамте» (Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям. 9 августа 1832 г.). Уж совершенно точно дворник или швейцар не были владельцами этого оружия, просто выполняли чьи-то поручения, а вот чьи именно – ещё предстоит выяснять.
Особым миром были охотничьи усадьбы. Ф. Булгарин писал в своих воспоминаниях: «Охота составляла любимую забаву помещиков западных губерний, и они умели охотиться. Никогда мне не случалось видеть в других странах Европы ни такого порядка на охоте, ни таких искусных стрелков, ни такого множества дичи, ни такого веселья и пирования на охоте, как в Литве. Достаточные помещики содержали множество стрелков, лошадей, стаи собак и имели целые арсеналы дорогих ружей». В усадебном контексте самые разные предметы и, конечно, охотничьи аксессуары играли роль своего рода культурных маркеров. Напомним тем, кто давно читал, как в незавершённом «Очерке помещичьего быта» С.Т. Аксаков обращал внимание на подробности, с которых литературный герой начинал обустройство своего личного «мира»: «Ардальон Семёныч прочным образом основал своё местопребывание во флигеле и целую особую комнату занял своими книгами, письменными принадлежностями, ружьями и охотничьими снарядами...»
Охотничье оружие в усадебных домах или городских квартирах развешивалось по стенам, и не обязательно на коврах, а трофеи могли украшать любые помещения, в том числе кабинеты, парадные залы и библиотеки. Более состоятельные владельцы усадеб, владевшие большими охотами, иногда даже строили специальные здания для хранения охотничьего оружия и трофеев, называвшиеся охотничьими замками или павильонами.
В бурные годы революции и Гражданской войны было разграблено множество брошенных квартир, особняков и усадеб, растащены хранившиеся там коллекции. Десятки тысяч экземпляров старинного оружия, в том числе и охотничьего, бесследно исчезли. Ну а затем частное коллекционирование было почти полностью уничтожено, а те, кто продолжал что-то собирать, многие десятилетия рассматривались властью как потенциальные преступники, временно остающиеся на свободе. О тех, кто интересовался старинным оружием, и говорить не приходится. Поэтому сейчас для нас ценна любая информация о частных коллекциях, в том числе собраниях охотничьего оружия, которые существовали в Российской империи.
Уверен, читатели обнаружат в этой публикации сведения о совсем незнакомых им ранее русских охотниках и откроют для себя новую сторону жизни этих людей, не только, оказывается, увлечённых «одной, но пламенной страстью» – охотой, но и оставивших свой след в истории русской культуры коллекционированием или сохранением культурного наследия, в какой бы форме это ни осуществлялось. И согласитесь: коллекционирование – это ведь тоже охота, в которой без азарта, истинной увлечённости, целеустремлённого поиска, да и везения, наконец, не познать радости обладания давно желанным предметом. Не случайно коллекционеры нередко называли свои новые приобретения трофеями.
Не оставляет надежда, что среди читателей журнала найдутся и те, кто встретится в этой публикации со своими предками, при этом узнает о них что-то новое, а может быть, и дополнит имеющуюся информацию, что было бы особенно интересно.
Коллекционеры и владельцы различных коллекций, в первую очередь охотничьего оружия, в том числе входивших в состав исторических, этнографических или универсальных собраний
Аванцо Иван Осипович (Жан Батист) (1850–1900, Швейцария)
Австрийский подданный итальянского происхождения. В Россию приехал в 1870-х гг. как «ученик коммерции». Владелец антикварных магазинов в Москве, известнейший охотник, член Московского Общества охоты имени императора Александра II с 1877 г., с 1889 г. товарищ председателя Общества, коллекционер охотничьего оружия.
Развивал в России своё дело по продаже картин художников и графиков, по изданию их работ, а также по продаже принадлежностей для рисования. Магазины Аванцо стали культовым местом для начинающих живописцев: только там можно было купить качественные краски и другие принадлежности для художника. Многие известные художники продавали свои картины через магазины Аванцо либо писали их по его заказам.
В 1899 г. Аванцо был избран президентом Итальянского благотворительного общества в Москве. Автор и издатель популярных книг «Альбом премированных подружейных собак» (М., 1895), «Русская охота и рыбалка» (М., 1895), «Альбом портретов выдающихся собак» (Премия журнала «Псовая и ружейная охота» за 1900 г.). После его смерти Московское Общество охоты учредило специальный жетон имени И.О. Аванцо, который ежегодно вручался члену Общества, достигшему лучших результатов в охоте на волков и рысей.
В собрании Аванцо имелись сотни экземпляров охотничьего оружия.
* Московское Общество охоты имени императора Александра II. М.,1912. С. 11, 38–50, 152; Гиляровский В.А. Москва и москвичи. Минск, 1980. С. 88; Эттингер П.Д. Статьи. Из переписки. Воспоминания современников. М., 1989. С. 143, 313; У вас, случайно, не завалялся «Тешнер?» // Мастер-Ружьё. 2003. № 5.
Аксаковы
Некоторые из Аксаковых имели и собственные библиотеки, как, например, Александр Николаевич Аксаков (1832–1903), племянник С.Т. Аксакова. В охотничьих пристрастиях он, правда, не был замечен, зато известен как активный сторонник и пропагандист спиритуализма, и, между прочим, автор термина «телекинез». У него была большая библиотека по спиритизму, которая по завещанию поступила в Харьковские публичную и общественную библиотеки.
* Русские писатели. 1800–1917. Биографический словарь. Т. 1. М., 1989. С. 29–41; Бикбулатов Р. Казань. Знаменитые люди. Казань, 2003. С. 71–75; Книга для неспешного чтения и размышления о судьбах частных библиотек России и их владельцев с воспроизведением экслибрисов этих библиотек и разных свидетельств из мемуаров и научных источников. СПб., 2013. С. 8.
Алашеев Сергей Николаевич (1860–1915)
Потомственный дворянин Самарской губернии. Окончил Симбирскую классическую гимназию, в 1882 г. Оренбургское юнкерское училище. Осенью того же года уволился в запас в связи с ликвидацией Башкирского конного полка. В 1884 г. в течение полугода состоял на гражданской службе, которую продолжил с 1888 г. В 1892 г. окончательно вышел в отставку. С 1890 г. постоянно избирался депутатом от дворян Самарского уезда и почётным мировым судьёй. 29 октября 1915 г. покончил с собой (застрелился), возможно, на почве тяжёлого психического расстройства.
Коллекционированием Алашеев увлекался с юности, но целиком отдался этому занятию после получения наследства и женитьбы, с конца 1880-х гг. Собирал в основном живопись, имел большую библиотеку. Однако в доме Алашеева имелось и небольшое оружейное собрание, которое, вероятно, не формировалось как коллекционное. Фотография зафиксировала стойку с саблями и шпагами в одной из комнат дома Алашеева.
Известно, что Алашеев был страстным охотником. Стены некоторых комнат в доме были украшены многочисленными охотничьими трофеями – рогами оленей и косуль. Естественно, в доме хранилось и охотничье оружие, в том числе и старинное, перешедшее к Сергею Николаевичу по наследству. В 1918 г. оружие из собрания Алашеева не было передано в губернский музей. В тайниках, обнаруженных в доме Алашеева при ремонте в январе 1964 г., были найдены два набора дуэльных пистолетов, старинные охотничьи ружья. Дуэльные наборы были переданы в историко-краеведческий музей, а вот ружья, найденные несколько позднее, – в милицию, и судьба их неизвестна. Полностью восстановить состав оружейного собрания С.Н. Алашеева в настоящее время уже не представляется возможным.
* Алексушина Т.Ф. Коллекционеры старой Самары. Самара, 2005. С. 156–173.
Алфераки:
Николай Дмитриевич (1815–1860)
Сергей Николаевич (1850–1918)
Николай Дмитриевич – сын грека Димитрия Алефереоса (1748–1830), секунд-майора греческого пехотного полка, участника уРсско-турецкой войны 1768–1774 гг., получившего в награду земли под Таганрогом, под именем Дмитрия Ильича Алфераки положившего начало дворянскому роду Алфераки, и Марии, урождённой Тибальд-Форести. Окончил отделение нравственных и политических наук Харьковского университета. В 1836 г. в чине коллежского секретаря вступил в службу в военно-походной канцелярии. Коллежский асессор (1839). С мая 1840 г. помощник управляющего делами комитета об устройстве Закавказского края с оставлением при военно-походной канцелярии. В 1845–1848 гг. служил в Харьковской губернской почтовой конторе и одновременно управлял делами Харьковского театра, фактически финансируя его. Успешно сочетал государственную службу с коммерческой деятельностью в Таганроге, где унаследовал вместе с двумя братьями большое состояние.
В 1848 г., выйдя по прошению в отставку, переехал в Таганрог, где по проекту А.И. Штакеншнейдера построил здание дворцового типа, по выражению художника А.П. Боголюбова, «вполне роскошное и благоустроенное, напоминающее своей обстановкой Париж». Туда были перевезены имущество и коллекции из Петербурга, в том числе и коллекция оружия, о существовании которой упоминается в воспоминаниях его сына Сергея в той их части, где рассказывается о переезде из Петербурга в Таганрог: «Отец мой жил широко; штат домочадцев был у нас большой, и жизнь в нашем доме была поставлена так, что не могла обойтись без многочисленного персонала всяких специалистов; и всех этих специалистов пришлось перевезти из Петербурга. …также была перевезена и вся обстановка дома: мебель, библиотека, и проч., на лошадях, потому что железная дорога существовала в те годы только между Петербургом и Москвой. …
Одной мебели было огромное количество: не считая зеркал, люстр, бронзы, столового серебра, множества сервизов и хрусталя, массы ламп (карселевых), было более сотни больших картин в тяжёлых рамах, штук семь роялей и пианино, биллиард, разный фарфор, коллекция оружия, громадная кухонная батарея, множество экипажей всяких фасонов и калибров и, наконец, громадный гардероб… К этому надо ещё прибавить, в числе багажа был погреб, т. е. около 8000 бутылок вин лучших сортов. И почти всё это было доставлено в целости, без поломок и пропаж…».
Любитель и знаток живописи, талантливый музыкант и литератор, Николай Дмитриевич Алфераки жил на широкую ногу, устраивая приёмы, и в Таганроге, и в Петербурге, где проводил немало времени. Чтобы поправить финансовое положение семьи, наследникам после его смерти пришлось продать дворец в Таганроге и некоторые коллекции. Коснулось ли это в той или иной степени оружейного собрания, неизвестно.
Двое из четырёх сыновей Николая Дмитриевича – Ахиллес (1846–1919) и Сергей (1850–1918) – оказались талантливы и получили известность каждый в своей области.
Ахиллес Николаевич – действительный статский советник (1892), гофмейстер (1908), несмотря на занятость по службе и насыщенную общественную деятельность, вошёл в историю музыки как композитор, создавший более 100 романсов, две оперы, множество инструментальных произведений.
Сергей Николаевич стал одним из крупнейших специалистов по чешуекрылым в России и Европе. 27 видов бабочек носят имя С.Н. Алфераки, впервые их описавшего. Кроме того, он был знатоком охоты, нередко охотился вместе с великим князем Николаем Михайловичем, с которым был дружен со времён совместной учёбы в Московском университете. Их связывало и ещё одно общее увлечение – коллекционирование бабочек. Вероятно, Сергей Николаевич унаследовал охотничье оружие из семейной коллекции. Дальнейшая судьба этого собрания неизвестна.
* Алфераки С.Н. Автобиография натуралиста-охотника // Природа и охота. 1909. № 1. Паг-я 3-я. С. 8; Цымбал А.А. Платовы и Алфераки. Из истории генеалогических исследований // Новочеркасский музей истории Донского казачества. Краеведческие записки. Выпуск 8. Ростов-на-Дону. 2006. С. 24–31; Муратиди Ф.И. Греки Санкт-Петербурга. Книга вторая. СПб., 2020. С. 12–40.
Андреевский Михаил Владимирович (1849–1903)
Известный деятель общественного охотничьего движения, страстный борец за сохранение лучших традиций русской охотничьей старины, кинолог, легендарный охотник на медведей. Трагически погиб 23 сентября 1903 г. во время охоты на Ладожском озере.
В 1869 г. Андреевский окончил Николаевское кавалерийское училище, зачислен в чине прапорщика в л.-гв. Драгунский полк, затем состоял в списках л.-гв. Гусарского полка. В 1876 г. окончил Военно-юридическую академию. Ротмистр гвардии (1882). Адъютант великого князя Николая Николаевича – младшего. В 1889 г. вышел в отставку, зачислен в списки чинов Государственной канцелярии. Действительный статский советник (1896), егермейстер (1901). Фактически Андреевский и на военной, и на гражданской службе занимался в основном организацией охот членов царской семьи.
Более 30 лет, с 1871 по 1902 г., Андреевский подробно записывал свои наблюдения за образом жизни и повадками охотничьих птиц и зверей в горах Кавказа, в хребтах Копет-Дага, на границах Персии, в лесах Олонецкой губернии, в Беловежской пуще и т. д. Отдельно Андреевский описал охоты, которые он организовывал для Романовых. «Охотничьи записки» Андреевского были изданы в 1907 г. в качестве приложения к журналу «Природа и охота». В дополнение к «Охотничьим запискам» в 1909 г. Н.В. Туркин, редактор и издатель журнала «Природа и охота» и «Охотничьей газеты», напечатал дневники Андреевского. Считая «Дневники» логическим продолжением «Записок», Н.В. Туркин выпустил книгу под объединённым названием «Охотничьи записки и дневники». Эта книга считается одним из лучших трудов по описанию разновидностей охоты в России.
Именно М.В. Андреевский несколько усовершенствовал устройство довольно популярного среди русских охотников в конце XIX в. ножа типа боуи производства шеффилдской фирмы Joseph Rodgers & Sons Ltd и первым заказал его тульскому мастеру Е.П. Самсонову. Во всяком случае, Андреевский сам писал об этом в своей статье, опубликованной в журнале «Природа и охота» в 1894 г. После гибели Андреевского осталась коллекция охотничьих трофеев, о существовании которой он упоминал в своих записках. Судьба её неизвестна.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, апрель 2024
