9 ноября исполняется ровно 202 года со дня рождения Ивана Сергеевича Тургенева, одного из самых значимых русских писателей XIX века.
Большинство из нас выросли на его произведениях: «Муму», «Ася», «Отцы и дети» и, конечно же, «Записки охотника». Именно «Записки» раскрыли писателя не только как мастера литературы, но и отчаянно влюбленного в природу охотника.
«Вообще охота свойственна русскому человеку: дайте мужику ружье, хоть веревками связанное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить в одних лаптях, по болотам да по лесам, с утра до вечера» – говорил Тургенев, не мысливший своей жизни без охоты. Но обо всем по порядку.
Начнем с того, что родился писатель в 1818 году в городе Орле, в семье, принадлежавшей старинному роду тульских дворян, а окончил жизнь 3 сентября 1883 года в Буживале, пригороде Парижа. Отец Тургенева, Сергей Николаевич, был отставной гусар, служивший до рождения сына в кирасирском орловском полку, а так же охотник. А мать – Варвара Петровна – представительница старинного дворянского семейства. Проживала чета в имении Спасское-Лутовиново.
Начальное образование будущий писатель получил в доме своих родителей в частном пансионе. В 1833 году поступил в Московский университет, а через год перешел в Петербургский на словесное отделение философского факультета и окончил его кандидатом в 1837 году. В 1842 году он выдержал экзамен на степень магистра философии. 1 ноября 1843 года Иван познакомился с певицей Виардо, в которую влюбился на всю жизнь, на 40 оставшихся лет. И летом 1845 года Иван Сергеевич впервые отправился во Францию по приглашению своей возлюбленной. С тех пор Франция стала вторым домом для русского классика.
Но вернемся немного назад. Не все знают, что Тургенев критически относился к собственной литературной деятельности, особенно к стихам, и одно время хотел навсегда покончить с писательством. Только его величество случай помешал этому решению. В «Современнике» за 1847 г. был напечатан «Хорь и Калиныч» – первый очерк из «Записок охотника», подаривший автору известность и славу, вскоре перешагнувшую пределы России.
Но «Записки охотника» появились не случайно, основа для их создания была заложена у писателя с юных лет благодаря отцу.
«Отец мой был страстным охотником; и как только не был занят по хозяйству – и погода стояла хорошая, – он брал ружье, надевал ягдташ, звал своего старого Трезора и отправлялся стрелять куропаток и перепелов. Зайцами он пренебрегал, предоставляя их псовым охотникам, которых величал борзятниками. Он часто брал меня с собою... большое это было для меня удовольствие!» - писал Тургенев в рассказе «Перепалка», вспоминая свое детство.
Иван Тургенев с самого детства начал питать любовь к охотничьему делу. Мальчиком он ловил сеткой перепелов, дроздов и коростелей. С ружьем за плечами Иван Сергеевич исходил вдоль и поперек Орловскую, Тульскую, Тамбовскую, Курскую, Калужскую губернии, был знаком с лучшими охотничьими угодьями Англии, Франции и Германии. Но, несмотря на все преимущества «цивилизованных охот», его неизменно тянуло в Россию.
Свою страсть к охоте писатель называл, во-первых, благородной, во-вторых, наследственной, а в-третьих, «неистовой, неистомной и неизбывной». Подобные аргументы выдвигались им всякий раз, когда друзья и знакомые не проявляли в отношении его увлечения должного понимания.
Все охотники, которых встречал Тургенев на охотничьих тропах, как правило, были люди бедные и простые, но порядочные. В своих «Записках охотника» Тургенев создал образы крестьян – охотников и не охотников, отражающие лучшие положительные свойства национального характера. Касьян с Красивой Мечи – правдоискатель и жизнелюбец, влюбленный в родную природу, проповедующий гуманизм: «великий грех показать свету кровь». Бирюк – сумрачный, волевой, замкнутый, но с душевной мягкостью и сердечной отзывчивостью.
Таким же, с «душой», был и сам Тургенев. И при этом не обделенным физической силой. Знаменитый теоретик анархизма П. Кропоткин, хорошо знавший Тургенева, так описывает его в своей книге «Записки революционера»: «Он был очень красив: высокого роста, крепко сложенный, с мягкими седыми кудрями. Глаза его светились умом и не лишены были юмористического огонька, а манеры отличались простотой. Голова его сразу говорила об очень большом развитии умственных способностей».
И действительно, природа наградила Ивана Сергеевича и умом, и силой. Поэтому писатель мог долгие часы и дни поводить в лесу. Особенно любил Тургенев охоту на вальдшнепов. В рассказе «Ермолай и мельничиха» он пишет: «Не все мои читатели знают, что такое тяга. За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем, без собаки. Отыскиваете себе место... подле опушки. Сердце ваше томится ожиданьем, и вдруг – но одни охотники поймут меня, – вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл, – и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу. Вот что значит стоять на тяге. Конечно, современные охотники и собаку берут на эту охоту, а современные писатели пишут не «карканье», а «хорканье»; о «шипенье» вообще не пишут. Что ж, в разные времена и слышится по-разному»...
Собак Тургенев любил и держал всю жизнь. Афанасий Фет рассказывал, как одна из них – пойнтер Бубулька, всегда спала в спальне Тургенева на тюфячке, покрытая от мух и холода фланелевым одеялом, а в теплые дни – широкой французской газетой. Когда газета с нее сползала, псина подходила к кровати хозяина и бесцеремонно толкала его лапой. «Вишь ты, какая беспокойная собака! – ворчал Тургенев, натягивая газету на любимицу... Эта самая Бубулька «со скорым, верным и в то же время осторожным поиском соединяла «рассудок, граничащий с умозаключениями»...
Однажды собака привела Фета и Тургенева к оврагу, поросшему кустарником, с такой осторожностью, что друзья не сомневались: впереди большой выводок куропаток. К великой их досаде, подход оказался неудобным. Взлетев в кустах, куропатки непременно полетят вдоль оврага, по самому дну, защищенному кустами.
Собака застыла в стойке, обращая к кустам раздувающиеся ноздри. «Бубуль, вперед!» – вполголоса скомандовал Тургенев. Бубулька оставалась задумчиво-неподвижной. И вдруг, после настойчивых понуканий, она бросилась... но не в кусты, а в сторону, в обход. «Что за притча? – прошептал Тургенев. – Надо обождать». В ту же минуту большое стадо куропаток с треском и чиликаньем взлетело над их головами. Последовало четыре выстрела... «Ведь это плакать надо от умиления! – восклицал Тургенев. – Умнейший человек не мог бы ничего лучшего придумать, как, спустившись на дно оврага, гнать куропаток на нас из кустов на чистое поле!». Портрет Бубульки до сих пор украшает дом-музей Тургенева в Спасском-Лутовинове.
Иван Тургенев содержал и отменных гончих, но любил охотиться с ружьём и легавой собакой почти исключительно на пернатую болотную дичь. На родине - в поле и на болотах - ходил пешком либо ездил в возке с домашними припасами. На охоте приходилось и мокнуть, и ночевать где придется, и сидеть со случайными людьми у костра. Всё это было частью охоты, и Тургенев до тех пор, пока ноги носили, охотился. Иван Сергеевич умел видеть – и природа открывала ему свои тайны, он умел слушать – и люди доверяли ему свои секреты. И все свои впечатления, великий писатель выражал в своем творчестве. Талант литератора сплавлял все эти мгновения в совершенную форму и наполнял её глубоким смыслом, который далеко выходил за пределы натурных зарисовок.
Еще при жизни писателя бытовало мнение, что свои «Записки» с прекрасными картинами природы Тургенев сочинял именно во время охоты, в ночном. Однако сам Иван Сергеевич так не считал. «Природой на охоте я любоваться не могу, это всё вздор, – говорил он. – Ею любуешься, когда ляжешь или присядешь отдохнуть. А на охоте, кроме какой-нибудь куропатки, которая сидит под кустом, я ничего не вижу и не могу видеть. Тот не охотник, кто ходит в дичные места с ружьем любоваться природой. Когда птица, я видел, сидит недалеко от меня, и я знал, что собака ее отыщет, сделает стойку, сердце билось 180 раз в минуту...».
Многие говорили о том, что Иван Тургенев – удачливый охотник, но не за количество взятой дичи он любит охоту. Сам писатель признавался: «Люблю охоту за свободу, за восход и закат солнца, за то, что с нею, как и с поэзией, связано особое чувство, которое стоит выше всего и зависит только от меня».
Последний раз писатель посетил родное гнездо в Спасском летом 1881 года. Лето выдалось дождливым и холодным, совсем не подходящим для охоты. Впрочем, и сам писатель уже не мог отдаваться любимому занятию, так как здоровье было подорвано - подагра, сердце. Однако, часто сидя в саду, он просил камердинера нагнать на него хоть ворону. Последняя нагонялась, но выстрел следовал неудачный – с костылем стрелять не сподручно. После этого Иван Сергеевич садился на лавку и грустно поникал головой, произнося: «Прежде без промаха бекасов бил, а теперь и в ворону не попадаю, видно, Петр, умирать пора!».
Уезжал Иван Сергеевич во Францию в надежде, что вернется в любимые места следующей весной. Не довелось... Уже тяжело больной, чувствуя, что умирать придется на чужбине, Тургенев писал Якову Полонскому: «За несколько недель молодости – самой глупой, изломанной, исковерканной, но молодости – отдал бы я не только мою репутацию, но и славу истинного гения, если бы я был им. Что бы я тогда сделал, спросишь ты? А хоть бы десять часов сряду с ружьем пробегал, не останавливаясь, за куропатками. И этого было бы достаточно...».
22 августа 1883 г. Тургенева не стало. Он скончался во Франции, в Буживале, предместье Парижа. Литератор завещал похоронить его в России, в Петербурге, на Волковом кладбище, рядом со своим другом Белинским, и его завещание было выполнено. Смерть Тургенева была воспринята всем человечеством как величайшая утрата, понесенная русской и мировой литературой. А. П.Чехов в письме к Д.Григоровичу писал: «Я глубоко убежден, что пока на Руси существуют леса, овраги, летние ночи, пока еще кричат кулики и плачут чибисы, не забудут ни Вас, ни Тургенева...».
Материал подготовлен с использованием источников: wikipedia, parnasse, bumerang, ohotniki, drug-gorod, pikabu.
