Уверен, что, вопреки утверждению баснописца Крылова, большинство сапожников все же могут испечь вполне съедобный пирог. А вот в способностях редакторов оружейных журналов выступать в роли конструкторов-оружейников имеются некоторые сомнения. Ничего личного – просто статистика.
С психологической точки зрения желание охотничье-оружейных журналистов потягаться с А.П. Ивашенцевым, Д.Браунингом или Ж. Бретоном волне понятно. Критикуя имеющиеся образцы оружия, редакторы оружейных разделов поневоле должны задаваться вопросом «а как надо?» – хотя бы потому, что критика, не предлагающая разумной альтернативы критикуемому, общепринято и обоснованно считается некорректной. Однако в большинстве случаев результат не оправдывает ожиданий.
Так, М.М. Блюм и И.Б. Шишкин многие годы продвигали концепцию «универсального оружия промысловика» – с одним стволом под нарезной патрон 7,62 миллиметра высокой скорости, двумя дробовыми под 20х76, с полным чоком в левом и «парадоксом» в правом, и дополнительным вкладным стволиком 5,6 миллиметра кольцевого воспламенения. Не будем здесь гадать, что вышло бы из этой идеи в руках отечественного массового производителя и смог ли бы промысловик добыть с таким ружьем достаточно соболей и копытных, чтобы покрыть разницу в цене между ним и традиционным набором из ТОЗ-16, Иж-18 и КО-44. Задумаемся вот над чем – что будет, если нечаянно (мало ли что в запарке и азарте охоты бывает) выстрелить из левого ствола патроном, предназначенным для «парадокса»?
В защиту отечественных оружиеведов скажу, что британские коллеги превосходили их по уровню фантазии в той же степени, в какой ружья Перде и Голланда превосходят «тулки» и «ижевки». Взять хоть Горацио Филипса, редактора оружейного отдела журнала «The Field» конца XIX века. Он предлагал делать ружья с двумя односпусковыми УСМ, в которых передний спусковой крючок работал бы в последовательности «правый-левый» ствол, а задний – «левый-правый». Нечто подобное, как известно, советские инженеры планировали воплотить в ружье Иж-43, но, как и их коллеги викторианской эпохи, пришли к выводу, что такое ружье воплощает все недостатки и односпусковых, и двуспусковых механизмов, и ни одного достоинства. Впрочем, это было очевидно любому здравомыслящему человеку, кроме, естественно, изобретателя.
Другим видным изобретением Горацио Филипса стала Vena Contracta. «Это не медицинский диагноз и не наркоманский сленг», как писал один современный британский автор, а ружье с патронниками 12-го калибра, в котором каналы стволов по диаметру соответствуют 20-му (как вариант – 16-му или 18-му). Таким образом Горацио Филипс рассчитывал улучшить сразу все параметры дробовой осыпи и одновременно снизить отдачу. Каким это образом должно было получиться, история умалчивает – вероятно, сверхъестественным. Филипс, злоупотребляя служебным положением, пускал на продвижение Vena Contracta все ресурсы самого популярного охотничьего журнала страны, поэтому сделали их довольно много. Сейчас они, однако, являются коллекционной редкостью, потому что подавляющее большинство их владельцев после первого же сезона заменили в них стволы на стандартные 12-го калибра.
Но пальму первенства в номинации «самая неудачная конструкция дробового ружья» следует, по всей видимости, отдать предыдущему главному редактору «The Field» Джону Генри Уолшу, известному под псевдонимом «Стоунхендж».
Это был воистину титан британской охотничьей и оружейной журналистики. Его книги расходились многотысячными тиражами, а журнал он вывел из безвестности в ранг единственного и неповторимого, каковым «The Field» остается и по сей день. Влияние Уолша выходило за пределы прессы и распространялось на весь оружейный мир. Именно он предложил формат открытых публичных испытаний охотничьего оружия, которые определяли развитие последнего на протяжении всей второй половины XIX века. «Трайлы» 1858 года, ознаменовавшие победу казнозарядных ружей над шомпольными, 1872-1876 годов, триумфальные для «чок-боров» В.В. Гринера 1886 года, сделавшие Holland & Holland №1 в охотничьем нарезном оружии, – все это детища Уолша.
И тем не менее в плане конструирования охотничьего оружия «Стоунхендж» не только не уступал прочим коллегам в буйстве фантазии, но, пожалуй, и превосходил их. В 1878 году он запатентовал ружье, получившее название «The Field Gun» – вариант с точки зрения маркетинга безупречный, так как в нем обыгрывалось и название еженедельника, и его буквальное значение «Полевое ружье» («поле, охотничьи угодья»).
Конструируя свое ружье, Уолш был решительно настроен одним махом избавиться от всех недостатков современных ему дробовых бескурковок. Для предотвращения трещин в колодке он убрал подушки колодки совсем – стволы присоединялись посредством шарнира, расположенного прямо на ее лбу. Это заставило отказаться от нижнего затвора в пользу единственного верхнего скрепления, с запирающим элементом, входившим в продолжение прицельной планки снизу вверх. Чтобы не решать свойственную системам, в которых боевые пружины взводятся рычагом отпирания, дилемму – или слишком мягкие боевые пружины (с риском осечек), или чрезмерное усилие на ключе, Уолш использовал взводитель, закрепленный на шарнире стволов. При открывании ружья он, вращаясь, ставил курок на боевой взвод, а в конце хода поворачивал рычаг предохранителя, который блокировал курок, не давая ему достать до бойка. Уолш был крайне озабочен проблемой безопасности бескурковых ружей, особенно в плане случайного выстрела при срыве курка с шептала вследствие сотрясения или удара, и считал автоматический предохранитель, запирающий курки, главным достоинством своей системы.
Принцип нагнетания боевых пружин под действием открывания стволов, и до определенной степени автоматический предохранитель, являются, как известно, базовыми элементами переломного дробового оружия и по сей день. В остальном же – если бы какому-нибудь оружиеведу поставили задачу собрать в одном ружье как можно больше самых бесперспективных конструкторских решений того времени, результат был бы весьма похож на творение Стоунхенджа.
Начнем с того, что первые версии ружья имели верхний ключ Пауэлла, открывавшийся вверх – и прозванный «мышеловкой» за обыкновение больно прищемлять при закрывании неосторожному владельцу кожу между большим и указательным пальцем. Движок предохранителя располагался на замочной доске слева и был весьма неудобен. Впрочем, эти недостатки устранили на фирме Thomas Bland & Sons, которая взялась за производство ружья (характерно, что В.В. Гринер вежливо отказался), использовав «нормальный» верхний ключ и перенеся движок предохранителя в привычное нам место.
Использованные Уолшем замки «в шейку», с длинной боевой пружиной позади курка, вышли из употребления уже к началу Первой мировой войны, поскольку при этом значительно ослаблялась шейка ложи. Так же не пощадила эволюция и одинарное верхнее запирание. Хотя этот прием и применялся многими компаниями, в особенности американскими L.C. Smith, A.H. Fox и так далее, но затворы этих ружей были совсем не похожи на конструкцию Уолша, и ни один из них не производится сегодня.
К тому же продолжение прицельной планки весьма усложняло и без того непростой процесс извлечения стреляных гильз. Сам Уолш искренне считал, что его конструкция ускоряет перезаряжание – ведь экстрактор выдвигает стреляные гильзы намного дальше из ствола. Но чем больше угол, на который переламываются стволы, тем менее удобен этот процесс – а у «полевого ружья», в связи с отсутствием подушек, угол составлял практически 90 градусов. Совершенно очевидно, что перезаряжать такое ружье удобно только стоя на открытой местности, а в скрадке, тем более сидя, практически невозможно, да и малейшие кусты, прикрывающие стрелка, уже могут вызвать затруднения.
Стоит ли удивляться, что «полевое ружье» практически сразу же перешло в разряд редких и курьезных конструкций? Да, Уолш работал в то время, когда тип казнозарядного оружия еще не устоялся – однако система Энсон и Дили на тот момент существовала уже четыре года, а в том же 1878 году фирма W&C Scott & Son выпустила ружье, ставшее хитом своего времени – патент Скотта-Бейкера. В этом сайдлоке с замками «в шейку» задачи, поставленные Уолшем (упрочнение колодки, открывание при переламывании, повышенная безопасность) решались намного проще, элегантнее и удобнее. Уолш, правда, уверял, что показывал свой проект Скотту, и тот ни словом не обмолвился о своих наработках – знай Уолш о системе Скотта-Бейкера, оставил бы идею «полевого ружья» в чертежах. Был ли то намек на плагиат или нечестную игру – не вполне понятно. Но этот эпизод лучше всего иллюстрирует разницу в результатах деятельности любителя и профессионала.
Русский охотничий журнал, апрель 2015 г.
