– Вот, мсье, цена тридцать рублей. Это недорого, тем более что курс страшно понизился, а таможенные пошлины, мсье, повышаются каждый час. Мсье, клянусь богом, я консерватор, но и я уже начинаю роптать! Помилуйте, курс и таможенный тариф сделали то, что теперь оружие могут приобретать только богачи! Беднякам осталось только тульское оружие и фосфорные спички, а тульское оружие – это несчастье!
Эти слова были написаны Антоном Павловичем Чеховым в далёком 1887 году. Но так уж «исторически сложилось», что актуальности они за сто тридцать лет не очень-то и утеряли. Точнее, вновь её обрели.
В СССР выбор между отечественным и зарубежным производителем особо не стоял. Ещё в 1929 году С.А. Бутурлин – для охотников «классик» уровня Чехова в литературе – писал следующее: «Нужно иметь в виду, что в настоящее время выбор пулевого ружья чрезвычайно затрудняется крайней трудностью доставать пулевые патроны. У нас в СССР охотничьи пулевые патроны совершенно не изготовляются, а запас ввезённых из Америки, Германии или Англии почти исчерпан.
Поэтому обыкновенно приходится брать не то ружьё, которое лучше, а то, к которому есть патроны. И, во всяком случае, выбирать скорее ружьё с такими патронами, которые легче переснаряжать».
Подозреваю, над этими строками может уронить скупую мужскую слезу не один охотник, купивший до пресловутых санкций нарезное оружие под экзотический для России патрон. Конечно, по сравнению с 1929-м ассортимент российских патронных заводов значительно расширился. Но всё равно перекрывают они своей продукцией далеко не всё разнообразие современных охотничьих калибров.
Схожим образом обстоит дело и собственно с оружием. Кое-что по-прежнему капает на прилавки, но до прежнего изобилия далеко, да и цены на зарубежку местами кусачие. Не всю, правда, но об этом будет ниже.
Впрочем, у нас же снова капитализм, а при нём рынок пуст не бывает – и если уж часть известных западных оружейных брендов решила быть самим себе злобными антропоморфными дендромутантами, их место непременно кто-то займёт. Например, отечественный производитель. Многим даже непонятно было, почему этого не случилось раньше, безо всяких санкций?! В СССР, как известно всем, на производстве оружия не экономили, оружейная школа витала где-то на уровне Эвереста, и, казалось бы, чуть-чуть подкрутить в системе пару винтиков – и наши «лучшие в мире стволы» завалят прилавки оружейных магазинов от Аляски до Австралии. Однако чуда не случилось, относительный интерес у зарубежных покупателей вызывал весьма ограниченный круг моделей, как правило – гражданские варианты армейских стволов, ценность которых заключалась скорее в ореоле «настоящего русского АК», чем в потребительских качествах. На рынке же охотничьего оружия никакого прорыва на Запад так и не произошло – в отличие от обратного процесса.
Более того, даже те самые санкции, изрядно проредившие иностранные бренды на российском оружейном рынке, помогли довольно слабо. Гораздо больше выиграли от них… турки. Причём речь уже давно не идёт просто о бюджетных дробовиках для тех, у кого не хватало денег на настоящую Beretta или Benelli, а наскребалось лишь на Stoeger. В последние годы речь уже идёт и о нарезном оружии. Надо сказать, опасность «турецкого нашествия» некоторыми крупными отечественными производителями вполне осознаётся. Только вот предлагаемые меры борьбы, по слухам, относятся не к борьбе по критериям цена/качество, а к использованию властного ресурса для введения очередных заградительных пошлин. Дружно понадеемся, что прежде, чем это произойдёт, кто-то успеет рассказать инициаторам данной идеи о существовании Китая.
Но давайте отвлечёмся от наших печальных реалий и обратимся ко временам Антона Павловича. Хруст французской булки, катание на тройках… и, разумеется, никаких санкций, только плати полновесным золотым рублём с профилем государя. И тогдашние охотники, у кого эти рубли были хоть в каком-то количестве, активно ими поддерживали… зарубежного производителя. «Из-за границы к нам ввозится оружия и охотничьих принадлежностей на 1 200 000 рублей ежегодно». Примерно тонна золота, в нынешние рубли желающие могут пересчитать самостоятельно.
Разумеется, какую-то часть этого золотого потока составляли «штучные» ружья. В очередной раз дадим слово С.А. Бутурлину: «Первоклассное штучное оружие издавна и до настоящего времени лучше всего выделывается в Англии и ценилось до войны 500–800 рублей за двустволку, а теперь 1000–1500 руб. Эти ружья издавна же служат типами и образцами для оружейников всего мира. Таковы ружья фирм Дж. Пёрде, Голланд и Голланд, Ч. Ланкастер, Стефен Грант, Дау, Вестли Ричардс, Джибс, Когсвелл и Гарриссон, Джозеф, Ланг, Бленд, Томас Бленд, Ф. Бизли, Г. Аткин, В. Поуель Босс, Джеффри, Ригби, Толли, Мур, Вудвардт, Гринер и некоторые другие.
<…>
Прекрасное штучное оружие выделывалось и у нас. Яхимек, Беккер (в Варшаве), Гонно, бр. Лежен, И. Л. Алёшкин и особенно Ф. О. Мацка (в Петербурге) работали превосходно, но, конечно, дешевле лондонских артистов: Мацка брал от 300 до 600 рублей».
Однако главная битва за покупателя разворачивалась вовсе не между немногочисленными мастерами по штучным ружьям. Главным полем боя – проигранного практически вчистую – стали ружья нижнего ценового сегмента. И выиграли её тогдашние «турки» – бельгийцы:
«Что касается ружей валовой выделки, то в Бельгии имелось много крупных и мелких фирм, дёшево выделывавших изящные, разумные модели дешёвых и средних разборов, да нередко и высшие разборы валового оружия. Назову Августа Франкотта, „Льежскую Мануфактуру“, Карла Пипера, Пауля Шольберга, Ф. Дриссен, Лепажа, Ронже, Дюмудена, Толста, Янсона, Клемана, не говоря о „Национальной фабрике“ в Герстале (которая и сейчас выделывает бескурковые двустволки с эжекторами и гринеровским болтом, со стволами превосходной стали Коккериль от 85 рублей на месте). Бельгийское оружие ценою от 25–30 до 150–250 рублей, конечно, стояло выше английского, французского и немецкого в эти же цены.
<…>
Уже 40-рублёвое ружьё изготовлялось Тульским заводом в убыток; бельгийцы же выпускали централки и в 25 руб. и дешевле».
К чести наших далёких предков можно сказать, что далеко не всех устраивало подобное положение. Причём бороться за место на рынке предлагалось всё же не только и не столько заградительными пошлинами, сколько внимательным анализом причин бельгийского «рывка» и выяснением, какая именно поддержка нужна отечественному производителю для создания конкурентоспособных по цене и качеству изделий. Этим, в частности, занимался специально командированный для изучения «ихнего» опыта начальник «починочной и по изготовлению охотничьих ружей мастерской» ИТОЗ полковник С.А. Зыбин.
Сделанные им по итогам этой командировки выводы были довольно неутешительны. Достижения бельгийского Льежа, по мнению Зыбина, были связаны в первую очередь со значительно лучшей организацией производства и его условиями, в том числе для мелких производителей – кустарей. Различалась даже цена металла: «Великолепную ствольную сталь льежский фабрикант имеет по 1 р. 40 коп., у нас цена такого же металла от 5–6 рублей за пуд». Этот вопрос действительно был и остаётся весьма болезненным. Стволы или ствольные заготовки – наиболее сложная с технологической точки зрения часть оружия даже в наше время. Так, упомянутый выше Мацка, делая ружьё по заказу Бутурлина, использовал бельгийскую сталь «Коккериль». А вот, например, ружьё А.П. Чехова хотя и имеет клейма мануфактуры Неверновых, фактически собрано из купленных на том же ИТОЗе комплектующих. Что касается современности, то до 2014 года немногочисленные российские частные оружейные фирмы предпочитали закупать импортную ствольную сталь: во-первых, из-за всё того же соотношения цена/качество, а во-вторых, из-за довольно пренебрежительного отношения металлургов к заказчикам, оперирующим для своих нужд единицами изменения меньше вагона.
В прошлом веке одним из итогов поездки Зыбина стало решение продавать тульским кустарям «рассверлённые стволы и коробки от ружей Бердана, а равно и старые ложа от этих ружей. Разрешение было получено, и в последние четыре года продано кустарям до 55 000 стволов.
Такая помощь, как видно из отчётов пробной палаты, заметно оживила в Туле изготовление охотничьего оружия».
Это, впрочем, было лишь одной из предлагавшихся мер. Примечательно, что last but not least в списке господина полковника стоял пункт: «Дать населению дешёвый удобный кредит».
К сожалению, приходится констатировать, что в наше время фигуры, аналогичной Зыбину, на горизонте не наблюдается. Крупным российским оружейным производителям в лучшем случае интересна реализация собственных линеек гражданского оружия. Обычно же мечты сводятся к «получить крупный (читай, военный) госзаказ и забыть этот гражданский рынок как страшный сон». Более того, из-за обретения в советское время даже охотничьим оружием, не говоря уж пресловутом короткостволе, некоей сакральности, сама идея о производстве огнестрельного оружия простыми смертными в первом приближении вызывает у ответственных чиновников шок и трепет. Нет, путь на получение лицензии пройти можно, только вот количество административных и прочих сложностей таково, что решаются на этот подвиг немногие. Гораздо проще оставаться в куда менее требовательной со всех точек зрения нише производителей различного «обвеса». Которая, к слову, является вполне явным примером того уровня, которого может добиться тот самый отечественный производитель, если ему хотя бы не мешать работать.
Русский охотничий журнал, август 2019 г.
