Жил-был некогда в городе Перт, что в Шотландии, оружейный мастер Эдвард Пэйтон. С 1843 года по конец XIX века он делал самое разнообразное огнестрельное оружие, в частности довольно точные капсульные винтовки (с нарезкой собственной системы), «уточницы» крупных калибров, но особенно известен был переделками из шомполок в казнозарядное, также по собственной системе.
Известно про него также, что с 1870 года он был назначен Оружейником Его Королевского Высочества принца-консорта.
В этом назначении не было бы решительно ничего необычного – многие мастера и в Британии, и на континенте имели похожий статус – если бы не тот факт, что ЕКВ ПК Альберт, он же герцог Саксонии, Гобурга и Гота, он же муж королевы Виктории, он же большой любитель пострелять куропаток и оленей на холмах Шотландии … умер в 1861 году. То есть на момент дарования статуса уже почти десять лет ни в каком оружии не нуждался. Каким же образом и зачем появился этот живой анахронизм?
На самом деле в Великобритании викторианской эпохи мастеров-оружейников, таких, как Пэйтон (пять-шесть рабочих, пара мальчиков на побегушках), было просто невероятное количество. Что интересно, по квалификации они очень мало отличались друг от друга – практически любой мог изготовить ружье по высшему стандарту качества. Но одни – Перде, Голланд, Гринер, Вестли Ричардс и так далее – почему-то имели столько заказов, сколько их производственные возможности не осилили бы и за пару поколений. А другие прозябали в безвестности и зарабатывали на жизнь, помогая выполнять заказы более успешным коллегам.
В чем же разница между первыми и вторыми? Один из возможных ответов, выражаясь современным языком, – в раскрутке. Имена Перде и т. д. на слуху, и естественно, большая часть клиентов идет к ним не потому, что у них лучше, а потому, что о других не знают. Соответственно, для мастера, который хочет из второго ряда пробиться в первый, одним из важнейших вопросов становится «как сделать себе имя?» А Эдвард, очевидно, имел соответствующие амбиции, поскольку как раз около 1870 года помимо производственной площадки в Перте открыл еще и офис в Лондоне.
То есть понятно, зачем статус придворного оружейника покойного принца был нужен Пэйтону. Именно Альберт, помимо всего прочего, перевел поездки на охоту-рыбалку в Шотландию из произвольной программы британского аристократа в обязательную, и ассоциация с его светлой памяти именем для шотландского мастера – то, что любой маркетинговый эксперт (которых, правда, тогда еще не изобрели) прописал бы. Но вот почему (если не считать того факта, что при жизни Альберт наверняка имел хоть одно ружье работы Пэйтона, иначе дело бы не выгорело) этот статус был ему дарован – причем не кем иным, как королевой Викторией, вдовой усопшего?
Ответ на этот вопрос содержится в нечасто поминаемых в контексте охоты и оружия добродетелях – супружеской любви и верности. Виктория, как известно, не могла смириться со смертью мужа – настолько, что в покоях Альберта все оставалось так же, как и при его жизни, даже белье постельное меняли каждый день (из гигиенических соображений – еще одна инновация Альберта). Так что отказать гражданину любимой Шотландии в праве именоваться поставщиком любимых стреляющих штучек для любимого занятия любимого супруга – чисто психологически тяжело. Это же, по сути, расписаться в том, что мужа все-таки уже нет. У королев тоже, знаете ли, есть предел сил – особенно, когда королевы любят.
По обычаям викторианской эпохи на этом месте должна быть мораль. Извольте: особых дивидендов игра на сентиментальных чувствах Ее Величества не принесла. Фирма «Э. Пэйтон и сыновья» хоть и просуществовала, переходя от сына к внуку, до 1943 года, но на первых и даже вторых ролях никогда не была. Перебивались с пудинга на джин в основном финишной отделкой ружей для не нуждающейся в рекламе фирмы «Босс». Явно не это имел в виду Эдуард Пэйтон, пытаясь использовать статус поставщика его покойного высочества. Роль пиара в данном случае оказалась где-то на уровне «кушать подано».
