В этом описании хочу рассказать вам о своих охотах с русским охотничьим спаниелем, со своей собакой по кличке Ренни-Кира. Причём не стану уходить ни в историю происхождения породы, ни приводить каких-либо экспертных мнений или сравнений с другими породами спаниелей. Только конкретная собака и конкретные охоты в конкретных регионах.
Собака породы русский охотничий спаниель у меня уже вторая, так что понимание специфики, а также задач и манеры работы спаниеля, у меня уже было. По крайней мере, так мне казалось, однако это было лишь началом пути. С раннего детства тяга к охоте по перу не давала мне покоя. Как и большинство охотников тогда, мы все были увлечены охотой на утку, что называется, выросли на речке. Сколько было потеряно птицы, которая валилась после выстрела в осоку, падала в камыши, ещё в какие-то крепи, – не сосчитать. Это очень печалило. К тому же нередко мне приходилось и самому становиться спаниелем: во второй половине ноября заплывать по шею в холодную ноябрьскую водичку и апортировать добычу лично для себя… Конечно, всё это вместе всё больше заставляло задуматься о четвероногом помощнике.
Так вот, с годами, проводя много времени на охотах, я таки решился на приобретение первой собаки. Муки выбора породы, нюансы содержания, выносливость… Все эти вопросы решались непросто: на тот момент с информацией было, мягко говоря, очень скудно, а щенка приобрести оказалось ещё сложнее. Но в итоге выбор пал на «ушастых», очень уж удобной показалась мне эта порода. И впоследствии я ни разу об этом не пожалел, поскольку она оказалась ещё и универсальной. Начались первые выезды, да – это были утки в ледяной воде. Это же спаниель, а он прирождённый утятник, так я думал. И заблуждался, но это дела прошлого.
Родная Самарская и соседняя Ульяновская область оказались очень богаты на птицу самых разных видов, но это я выяснил уже с этой мордой и шельмой – с занозой, другими словами, со второй собакой. И понял, насколько я был ограничен в своих познаниях, убеждениях и охотах. Изначально, ещё в щенячестве Ренни-Киры, возникло чёткое понимание, что в этот раз не будет никакой воды, никаких камышей, никаких уток – будут только полевые охоты. Многие скажут: а зачем спаниель? Первый же выход в поле дал мне понимание, что коростель – бежит. А зачем бежит, куда бежит? Не вдаваясь в изучение, мы продолжали заставлять их подниматься на крыло. Сложная птица, но собака справлялась. И я не подводил.
Потом начались перепела, которые были для меня самыми желанными, и здесь мы оба справлялись на отлично. Прирождённый плотный поиск Ренни-Киры и чутьё давали шикарные результаты. Я ещё тогда удивлялся: столько птицы, и нам никто не мешает! С каждым выходом такие охоты затягивали всё глубже и глубже.
Здесь дам маленькое отступление. Качество работы собаки мне помогли улучшить полевые испытания, за что огромное спасибо моему хорошему другу, такому же фанатику, как и я сам. Кстати, это очень положительно сказывается на физическом состоянии всех участников: эти мероприятия проводятся в межсезонье, и благодаря им к охотничьему сезону собака набирает отличную форму и уже практически с первого выхода только радует своей работой.
Так за полевыми охотами осенне-летнего сезона скоротечно пролетал август и сентябрь. То там, то тут начинали появляться фото с добытыми вальдшнепами. Охотники с таким чувством, с такой гордостью рассказывали о своих охотах, что я заочно и навсегда влюбился в эту птицу. Но с лесным куликом пришлось повозиться. В изучение всего, что связано с этой птицей: мест обитания, повадок, излюбленных мест днёвок, чем вальдшнепы кормятся, когда начинаются высыпки – во всё это я ушёл с головой. Да и самые первые выходы с корявой стрельбой тоже давали какие-то результаты, но ни меня, ни собаку не устраивали от слова «совсем». Кирка подвизгивала, а я только покрикивал вслед улетающему кулику… Но, как в любом другом непростом деле, результат был только делом времени и опыта. Уже второй сезон собака в шикарной форме и с какой-то неистовостью быстро разбирает наброды куликов, выставляя их на выстрел. Мы в буквальном смысле начали жить в лесах и, кстати, продолжаем этим заниматься!
С каждым новым сезоном она уже точно знает, зачем мы здесь сегодня, где и кого мы ищем, но и не пропускает всех тех, кто должен быть мне отдан в руку. Именно с русским охотничьим спаниелем в списке трофеев появились тетерева, кулики, перепела, коростели и куропатки, попадался и дупель. Сезон же всегда до самых снегов заканчивали вальдшнепом. Лесного кулика мы ждём весь год и радуемся, как дети, первой добытой птице.
Несколько раз на памяти были и работы по глухарям. Расскажу о самой запомнившейся. Длинная работа, я бегу на изготовке, собака идёт на скоростях, впереди небольшой массив папоротника, она без промедления буквально влетает в него, в голове только одно: кого она работает? Ох, какие это были эмоции… Шум, нет, даже грохот хлопающих крыльев поднимающейся рядом огромной птицы меня лично ввёл в секундное замешательство, а моя помощница попыталась прогнать его с голосом. Но я вовремя остановил и себя, и её: глухарь у нас запрещён к добыче. А почему он так близко нас подпустил, осталось загадкой.
Да, со спаниелем нередко удаётся брать и зайца по чернотропу, но их Кира работает как-то без излишнего азарта. По зайцу я не увидел ещё ни одного раза таких горящих глаз своей собаки, какие я вижу после добычи того же перепела. Возможно, это связано с тем, что в период натаски я не разрешал ей работать зверя, а может, это уже её личные предпочтения. Да, рекордов мы не ставим, как говорится, рады и тому, что имеем. Но мой спаниель вполне справляется со всеми текущими сезонными задачами, а мне остаётся лишь радоваться тому, что свою жизнь я связал именно с этой породой.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, декабрь 2022
