Дорогие коллеги по увлечению, сегодня я хочу рассказать о норной охоте с маленькими, смешными собачками на коротких ножках, которые свободно бегают под диваном не нагибаясь, которые были выведены в Германии еще в XVI веке специально для охоты на барсука и которых благополучно посадили на диваны многочисленные заводчики, далекие от охоты. Да, я говорю о бесстрашном норном охотнике – о таксе.
Как-то так сейчас сложилось, что таксы считаются декоративной породой. Был случай, когда мы приехали на барсука в охотхозяйство и охотовед, выписывая разрешение на добычу, недоуменно спрашивал: «А где ваши ягды?» И когда я отвечал, что мы приехали с таксой, причем с одной, да еще и с полуторагодовалой, он всем видом дал понять, что дело, конечно, наше… но с этой собакой вообще на охоте делать нечего. И уж тем более на охоте на такого зверя, как барсук! Забегая вперед, скажу, что после охоты, которую тот охотовед наблюдал от начала и до конца, мнение его о породе кардинально поменялось.
Собственно, нет ничего удивительного, что охотовед пытался предостеречь нас от такого необдуманного, на его взгляд, использования собаки. Осенний барсук – это маленький медведь, еще не залегший в спячку, но уже нагулявший жир, с длинными и острыми, как ножи, когтями, находящийся у себя дома, где и стены помогают. Такая зверюга с неподготовленной собакой в норе может сделать все что пожелает – и серьезно травмировать, и прикопать, и даже убить. Самый большой барсук, которого мы добывали с таксой в городище (барсучьей норе), весил тридцать килограммов. Но бывают экземпляры и побольше. Это серьезный противник для собаки весом 7-10 килограммов.
Я не зря сравнил барсука с медведем. Хоть они и из разных семейств, барсук – из куньего, а медведь – из медвежьего, но их предки явно когда-то согрешили друг с другом. Иначе почему же тогда у них даже след похож? Барсучий след – как медвежий в миниатюре… Напугал? Самому страшно. И вот на эту зверюгу приходится напускать свою воспитанницу. Но должен отметить, подготовленную собаку – хорошей командой, при наличии всего необходимого инструмента и с прибором-поисковиком – запускать в барсучье городище можно смело.
Итак, начну по порядку.
Я довольно часто слышу от владельцев ягдов или фоксов (да и такс, что уж греха таить), что они старательно избегают знакомить своих собак с барсуком. Не хочу возводить напраслину на всех терьеристов – я знаю, есть успешно работающие барсука в естественной норе ягдтерьеры, но в основной массе их манера работы в норе не совсем подходит для охоты именно на барсука. Стремительная и бесстрашная атака ягда, плотный контакт, хватка – все это часто заканчивается серьезными травмами. Я уже говорил: у барсука оружием являются не только зубы, но и острые когти. Ему ничего не стоит распороть висящую на нем в хватке собаку. Я видел жуткие последствия таких атак – скальпированные раны нижней челюсти, когда кожа спущена с нее до горла, выбитые когтями передние зубы, полностью откушенные носы, оторванные ушные раковины. Азарт, злоба и бесстрашие терьеров при охоте на барсука делают им дурную услугу.
Совсем по-другому ведет себя в норе такса. Начнем с того, что благодаря анатомии таксе не приходится в узкой норе ползти на локтях. Короткие лапы позволяют ей перемещаться и маневрировать стремительно, не подставляясь под удары атакующего зверя. И позволяют самой делать выпады, «фехтовать» – голосом, щипками и ударами заставляя зверя перемещаться в котел или тупик. Обычно таксе даже не приходится вступать с барсуком в полноценный контакт, часто мы достаем собаку из норы практически не травмированной.
Работа в полный рост дает таксе еще одно преимущество перед работающими на локтях терьерами – при работе в норе у таксы не сдавливается в неудобной, нефизиологической позе грудная клетка тогда, когда необходимо повышенное снабжение мышц кислородом, у нее есть возможность дышать полной грудью, не доводит ее до гипоксии.
Есть и еще одно преимущество у таксы. Это собака, которая «работает головой». Хорошо развитая центральная нервная система у представителей этой породы позволяет быстро формировать новые рефлексы и на их основе прогнозировать ситуацию. Другими словами, таксы очень быстро учатся и умело применяют новые знания на практике.
Теперь о команде. Мы почти всегда охотимся вчетвером, не считая собаки. Охота, скажем так, силовая, задорная… Иногда приходится копать шурфы глубиной три и больше метров, поэтому чем быстрее тебя сменят, тем дольше получается отдохать на поверхности и с новыми силами вгрызаться в грунт, быстрее прийти на помощь собаке. Должен сказать, что с нами постоянно охотится мой заводчик Павел-Пенза. Охотник с детства, полтора десятка лет опыта норной охоты с таксой – его советы незаменимы. Живя в другом городе, он не упускает возможности приехать посмотреть на работу собаки, которую передал мне щенком. Также хочу представить двух других бессменных участников – Севера и Петровича. Команда сработанная, каждый знает, что делать, все всегда на своем месте.
Залог успешной охоты на барсука, кроме собаки, – это хорошие лопаты. Пара стандартной длины штыковых, совковая обычная и укороченная для работы в узком шурфе и маленькая штыковая. Лопаты должны быть правильно заточены, под острым углом. Чтобы рубить корни и врезаться в глину. Кроме того – тяжелый лом или пешня, заточенные не «карандашом», а «лопаточкой». Хороший налобный фонарь. Топор – тоже хороший, тяжелый. Есть еще один предмет, без которого я бы не советовал охотиться с собакой на барсука в норе. Это поисковик. На ошейник собаке вешается передатчик, с которого ловит радиосигнал приемник, находящийся у охотника. Тем самым можно видеть, где находится собака. Во-первых, это существенно облегчает поиск места, где собака заперла зверя. А во-вторых, если под толщей земли, из глубины ты не слышишь голоса собаки, то прибор по крайней мере показывает ее перемещение. Значит – все в порядке, значит – жива. Знаете ли, весьма успокаивает. Я знаю о существовании двух видов таких поисковиков – Terrier Finder и Bellman&Flint. Мы пользуемся вторым. У меня часто спрашивают: а как же раньше, до изобретения этих приборов, охотились на барсука? Отвечу – собака по зверю работает с голосом. Его можно услышать сквозь толщу земли даже невооруженным ухом. В племя выбирались таксы с хорошим доносчивым голосом. Но каким бы ни был голос у норного бойца, если барсук в мягком песчаном грунте перекопает собаку, отрежет ей путь к выходу, завалив землей в тупике или кармане, собака замолчит и, если в генетике не заложено умение пробиваться сквозь такие пробки, в лучшем случае только будет подскуливать, и спасительные шурфы придется копать наугад. Так что тут просто грех не пользоваться плодами научно-технического прогресса, раз это позволяет помочь собаке, самоотверженно бьющейся в норе с опасным противником.
Собственно, это, наверное, все про подготовку к охоте. Теперь перейдем непосредственно к процессу. Начинать надо с поиска барсучьих городищ. Обычно они роют свои норы в склонах лесных оврагов и, будучи оседлыми животными, не покидают свои городища без причин. Впрочем, встречаются выводковые норы и в открытых полях, вблизи воды и кормовой базы. Сезон охоты длится с середины августа по конец октября, но в августе зверь еще активен, питается, набрал недостаточно жира, и лучше в это время дать ему догулять. Так что на охоту остается совсем немного времени, месяц-полтора.
Проверять норы имеет смысл с конца сентября. Вход в жилую нору у барсука всегда вычищен. Если желоб чистый, не засыпан листвой и прочим сором, а возле норы есть свежие следы или разбросаны ости барсучьих волос, то можно смело рассчитывать застать хозяина дома. Окончательно подтвердит это собака – надеваем радиоошейник, запускаем таксу Шило в нору и даем ей время на поиск. Пять-десять минут она перемещается по норе, пока не находит зверя и не начинает с голосом работать на одном месте. Мы в это время до сантиметров определяем местоположение собаки и глубину. Даем еще несколько минут, чтобы удостовериться, что барсук крепко заперт в котле, и начинаем копать шурф.
В это время стрелок контролирует отнорки. Иногда бывает, что в барсучьем городище поселилась лиса, а ее собака обязательно выгонит на поверхность, «разменявшись» в котле. Так что поначалу стрелок не подключается к силовым упражнениям с лопатой. Но когда становится ясно, что мы имеем дело не с лисой, команда принимается за работу в полном составе. Чаще всего одним шурфом дело не ограничивается. Собака может остановить зверя не в тупике, а в переходе и держать его там достаточно продолжительное время, пока мы не начнем шуметь лопатами с поверхности. И тогда зверь, скорее всего, отойдет в поисках более безопасного места. Что ж, снова приходится определять местоположение и начинать копать – в надежде, что на этот-то раз зверь дошел до тупика. Звуки врезающихся в грунт лопат не только пугают барсука, но и Шилке подсказывают, что мы с ней, мы рядом, мы скоро будем. Это всегда придает ей уверенности, она начинает работать активнее, и это тоже может стронуть барсука, если у него есть пути отхода. Иногда мы успеваем снять грунта только на штык, а иногда случается, что успеваем прокопать метр-полтора, и только после этого выясняется, что зверю было куда сбежать.
Иногда бывает, что Шило гоняет барсука все время практически без остановок. Пять-десять минут на месте – и снова в путь. В этих случаях мы стараемся поймать самую маленькую глубину и дружно наваливаемся на лопаты. Если глубина метр – вчетвером мы успеваем его пройти за пять минут. Потому что у нас лопаты хорошие и силушка богатырская, да.
Но даже если такого подарка не случается, тем не менее, пройдя свои метры в глубину, мы так или иначе достигаем котла, где сидит запертым наш трофей. В это время необходимо определить направление работы собаки. Ни в коем случае нельзя вскрывать котел над барсуком – он непременно испугается внезапного света, людей и ломанется через собаку, просто сметя ее со своего пути. В это время четвероногому помощнику могут быть нанесены тяжелые травмы. Поэтому мы вскрываем котел между собакой и зверем или позади работающей Шилки. Для этого нам как раз пригодится наш хороший тяжелый лом. Вскрывать можно, если до прохода остается даже сорок сантиметров. Закрываем выход лопатой и, аккуратно подламывая землю, доходим до собаки. Эвакуируем Шило из котла, закрываем вход лопатой и расчищаем пролом.
Успокаиваемся и надеваем хороший налобный фонарь. И с фонарем и ружьем стрелок спускается в шурф. Открываем вход в котел, заглядываем с фонарем внутрь – если зверь там, то остается занять позицию для стрельбы и ждать, когда барсук покажется в проломе.
Выстрел в голову, аплодисменты, собака треплет свою законную добычу. Номер дроби неважен, на таком расстоянии – 1-2 метра – любая дробь, хоть бекасинник, летит как пуля. Стрелять надо непременно в голову, чтобы не пробить ценный барсучий жир, который, если смешается с кровью, станет непригодным для вытапливания. Ну, не весь, конечно, но хороший кусок уйдет в помойное ведро. Есть варварские способы добычи барсука, когда его бьют вилами без выстрела, но обычно это долгая и мучительная смерть, выглядит, вероятнее всего, довольно не эстетично, портятся жир и шкура… К зверю надо иметь уважение. Поэтому – только выстрел в голову.
На этом, кстати, правильная охота на барсука не заканчивается. Необходимо рекультивировать разрушенное городище. Проходы вычищаются, хорошим (вы помните) топором нарубаются ветки для перекрытия потолка в котле и в коридоре. Плотно заложенную крышу хорошими лопатами закидывают землей. В этом случае после проведения правильной рекультивации на следующий год нора снова будет заселена. Неоднократно проверено. Мы охотимся каждый год на одних и тех же норах – зверь всегда приходит.
Итак, охота завершена, есть чему порадоваться. Мы с вами наглядно увидели результат многовековой работы по выведению и сохранению породы, результат работы заводчика, результат занятий с собакой, результат работы самой собаки. Может быть, Шилка и не выдающаяся сука, но это не мешает прочувствовать азарт и, не побоюсь этого слова, поэзию норной охоты...
Ведь ценен взгляд изнутри. Это со стороны такая охота видится примитивно – пришли с лопатами, нацепили прибор, выкопали яму, убили животное. А изнутри это переживания первых минут – есть ли зверь. Радость от начала работы собаки. Всплеск адреналина, когда собака остановила зверя в котле, разочарование от того, что зверь смог продавить осаду, интерес к тому, где же собака снова остановит барсука, изнеможение от физической усталости, эмоциональное напряжение последних сантиметров, сопереживание маленькому самоотверженному бойцу со зверем в два-три раза крупнее, радость добычи, облегчение после того, как убедишься, что с собакой все в порядке... На какой еще охоте собака настолько на равных со зверем, а человек до поры до времени – лишь наблюдатель? На какой еще охоте можно испытать такую бурю эмоций и весь широчайший спектр человеческих переживаний!?
