Охота на барсука с применением лаек является одним из самых распространённых способов добывания этого интересного зверя. Это, пожалуй, единственная из охот, для успеха которой не обязательно знать точное месторасположение нор. Достаточно найти местность, в которой есть свидетельства регулярного перемещения этих зверей.
Наличие барсука в угодьях определяется, в первую очередь, по следам на земле. Следы эти довольно характерны, при наличии минимальных познаний их сложно спутать со следами других животных. Длинные когти барсука могут оставлять отметины на довольно твёрдом грунте. Конечно, лучше всего следы видно на мягкой мокрой земле после дождя или – как иногда бывает у нас на юге – после образования пылевого покрова в полях.
Итак, если в местности есть следы присутствия барсука, можно пробовать охотиться. Определяющим фактором успеха этого мероприятия являются рабочие качества собак. Охоту можно осуществлять и с одной собакой, но, как показывает практика, с несколькими лайками шансов на успех обычно больше. Некоторые охотники считают, что перед такой охотой собака должна обязательно побывать на притравочной станции, чтобы познакомиться с барсуком в удобных для себя условиях и при реальной охоте уже иметь о нём представление. Ведь барсук – зверь достаточно сильный, его зубы могут наносить нашим четвероногим помощникам серьёзные травмы. На это, впрочем, другие охотники справедливо возражают, указывая на то, что многие отлично работающие по барсуку собаки никогда в глаза не видели никаких притравочных станций и вольерных барсуков.
Некоторые охотники считают, что перед охотой на барсука собаки должны обязательно познакомиться с вольерным зверем
Суть охоты сводится к тому, что ближе к вечеру нужно выйти в перспективное место и отпустить лаек в свободный поиск. Собаки должны найти барсука и не дать ему укрыться в таком месте, где он будет для них недосягаем. Поэтому нежелательно проводить такую охоту в непосредственной близости от известной барсучьей норы. Сам процесс добычи может выглядеть по-разному. В одних случаях дело заканчивается выстрелом, в других – собаки сами доводят его до конца. А при желании и некотором стечении обстоятельств барсука можно поймать и живьём.
Такой способ охоты имеет немало приверженцев-собачатников, которые ценят его за азарт, динамичность, возможность яркого проявления рабочих качеств собак и, не в последнюю очередь, за отсутствие многочасовой землекопской работы, которая зачастую неизбежна при охоте с другой категорией зверовых собак – норниками.
Об одном из выходов на такую охоту с лайками хотелось бы рассказать подробнее…
Итак, жарким сентябрьским вечером мы небольшим коллективом выдвинулись в угодья. С нами находились 4 разновозрастные лайки и всего 1 единица огнестрельного оружия: больше для такой охоты обычно просто не требуется. Маршрут пролегал между полями ещё не убранного подсолнечника и камышовыми зарослями, обрамляющими старую ирригационную систему. В течение многих дней погода здесь была очень сухой, а разыгравшийся несколько дней назад ветер нанёс на почву такой слой пыли, что следы на ней читались почти как на снегу. Именно по наличию следов и было выбрано место для охоты: многочисленные отметки барсучьих лап демонстрировали высокую активность зверей в этом месте. Проведя за день до охоты тщательную разведку местности, постоянной барсучьей норы мы не обнаружили. Зато нашли огромное количество выходящих из земли бетонных труб, оставшихся от ирригационных и дренажных систем. Эти трубы в наших краях служат барсукам, а также лисицам и енотовидным собакам хорошими временными укрытиями. В них могут прятаться как звери, отошедшие от основной норы в поисках пищи, так и молодые особи, изгнанные в это лето из семейной норы навсегда – искать своё место в мире самостоятельно.
Начинаем движение по границе камышей и подсолнечника. Идти довольно некомфортно: подсолнечник высотой почти достигает человеческого роста. С него осыпаются уже успевшие подсохнуть на солнце и ставшие весьма колючими цветки, которые находят каждую щель в одежде, а особенно любят падать за воротник. Помимо этого, донимают комары, активизировавшиеся в последние теплые деньки.
Собаки периодически пропадают из виду в высоких зарослях, но работ пока не слышно. Интересно, что из присутствующих собак лишь две до этого видели барсука, да и то вольерного – на притравочной станции. Поэтому выход вполне мог считаться пробным, и никто из присутствующих не удивился бы, если бы первый блин вышел комом.
Несколько раз издалека раздаются короткие взлаивания собак, которые заставляют нас насторожиться. Однако ни к какому конкретному результату их работа пока не приводит.
Задуманный маршрут подходит к концу. Останавливаемся на перекрёстке полевых дорог, чтобы прикинуть, куда направиться дальше. Стоим и негромко беседуем уже несколько минут, кое-кто даже дымит сигареткой.
Собаки, до этого разошедшиеся по камышам и подсолнухам, потихоньку начинают сбиваться к нам. Вдруг слышим короткое нетерпеливое собачье поскуливание, характерное для некоторых собак при причуивании зверя или следа его недавнего присутствия. Это молодая сучка, сойдя с дороги под откос, стоит перед старой дренажной трубой, проходящей прямо под нами. Тут же к ней присоединяется еще одна собака, и вот уже они вдвоём голосом сигнализируют о подозрительности этого укрытия и возможном наличии в нём зверя.
Спускаемся вниз, отталкивая собак. По очереди, свесившись вниз головой, заглядываем в трубу. Она оказывается сквозной, и в просвете виднеется характерный серый горб сидячего барсука. Вот он! Кто-то из нас быстро перебегает на другую сторону дороги, чтобы закрыть противоположный выход из барсучьего укрытия.
Дичь найдена, но возникает вопрос: что делать теперь? Как достать барсука оттуда? Можно попробовать быстренько съездить за норными собаками, оставив двух человек дежурить, чтобы барсук, почувствовавший внимание к своей персоне, не сбежал. Но на это потеряется много времени, ведь пока дозвонимся знакомому местному охотнику – обладателю двух ягдтерьеров, пока доедем до него, пока обратно… Да и будет ли он свободен в этот субботний вечер?
Прикидываем размеры трубы и сопоставляем их с габаритами самой маленькой из наших лаек. Возникает спонтанная идея попробовать использовать её в качестве импровизированного норника. Труба вообще довольно большая в диаметре, силуэт барсука виден отчётливо, причём ни верхней, ни боковых стенок трубы он не касается. В общем, запускаем самую маленькую сучку в трубу. Собака с трудом протискивается в отверстие и в нетерпении рвётся на встречу со зверем. Я – с единственной единицей огнестрельного оружия – ухожу дежурить у противоположного выхода. Некоторое время ничего не происходит, затем мы слышим звуки противостояния между собакой и барсуком. Эта лаечка до сегодняшнего вечера барсука не видела и, дойдя до него в трубе, в большей степени облаивала его, чем шла на контакт. Так продолжается довольно долго, и мы понимаем, что зверь таким образом вряд ли будет выдавлен на свет.
Начинаем потихоньку волноваться за собаку, ведь в охотничьем азарте все как-то были уверены, что она, пройдя прямо по трубе, вытолкнет зверя наружу. Однако пройти прямо по трубе – это одно, а найти простор, чтобы развернуться внутри и выйти обратно, – совсем другое. Конечно, есть вариант попробовать вытянуть барсука специальным металлическим тросом, но за ним тоже надо ехать – мы ведь не рассчитывали на такое развитие событий.
Уже начинаем чуть ли не прикидывать, какую технику завтра надо будет пригнать сюда, чтобы попробовать спасти собаку, как вдруг она, неведомо каким образом развернувшись внутри трубы, выбирается наружу. Продолжаем обсуждать, как достать зверя. После обмена мнениями склоняемся к выводу, что надо делать выстрел прямо в трубе. Достать битого зверя особой трудности составить не должно из-за прямой конфигурации сооружения. Правда, выстрел подразумевает кое-какие технические сложности. А именно: входы в трубу с обеих сторон находятся в ложбинках, подлезть к которым человек может только головой вниз. Выстрел же в таких условиях вообще представляется акробатическим упражнением. Но делать нечего. Сначала сверху «заправляю» карабин в трубу. Затем сам, головой вниз, всовываюсь в углубление вокруг неё. Держать карабин более или менее традиционно не представляется возможным, поскольку одной рукой нужно упираться в землю, чтобы сохранить равновесие. В итоге кое-как пристраиваюсь, одной рукой держа карабин «по-пистолетному», и, целясь вниз головой, делаю выстрел. Поднявшееся облако пыли полностью скрывает силуэт барсука. Жду несколько минут, пока пыль рассеется, и вижу, что барсук цел и невредим, но сместился от этого края трубы к противоположному.
Перебегаю вслед за ним, повторяю всё те же акробатические упражнения, однако прицелиться теперь пробую, чуть-чуть иначе распределив вес. Звучит выстрел, после которого снова поднимается облако пыли, за чем следует пара минут ожидания. Теперь силуэт барсука неподвижен. С помощью специально приспособления с крючком, сделанного из телескопической удочки, достаём добычу из трубы и даём символически «поиграться» с ней собакам. Зверь оказывается молодой особью, при взвешивании показавшей вес в 15,5 кг. После обязательной проверки на трихинеллёз из него изготавливается по фирменному рецепту наше традиционное блюдо – барсучатина, обжаренная в муке. Под употребление сочного барсучьего мяса традиционно же происходит обсуждение подробностей получившейся охоты и планов на будущие выходы в угодья.
Русский охотничий журнал, июнь 2016 г.
