Степан Бобров: Прежде всего надо определиться – что такое «русский стиль»? Потому что если говорить применительно к архитектуре, русский стиль – это храм Василия Блаженного, грубо говоря, и немного позже. В общем – допетровский период. Уникальная русская история – это не домонгольские храмы и тем более не усадьба XIX века. Это пряник, это кирпич с изразцами, это шатер. Это все то, на чем поставил точку Петр Первый. Потом уже не было никакого «русского стиля».
РОх: А «русский модерн» начала XX века?
– Это уже ар-нуво, к русскому стилю отношения не имеющее. Вообще, русский стиль имеет несколько слагаемых. Это традиции, как местные, так и привнесенные из Европы и с Востока. Но привнесенные традиции в России перерабатывались в соответствии с местными условиями – климатическими, территориальными и ментальными. Это – условия, в которых «русский стиль» кристаллизуется.
Что такое «русский стиль» в охоте сегодня и есть ли он?
Ну, прежде всего он базируется на воспоминаниях о дворянских охотах XIX века. Сразу замечу: не на дворцовых охотах XVIII века – это огромная разница. Причем это воспоминание в хорошем смысле слова. Это процесс объединения человека с природой на основе охоты. Это именно что существование внутри природы, в котором добыча животного занимает хоть и важное, но не краеугольное место. Важны собаки, их работа, меткий выстрел, неспешные разговоры, очень специфический охотничий жаргон того времени – все, что мы читаем у Сабанеева, Дриянского, Толстого.
В советское время произошло сильное расслоение охоты. Для нижних слоев она стала более демократичной, чем до революции; а для верхнего эшелона (номенклатуры, партаппарата) – более элитарной. Именно в советской истории возникла связка «охота-пьянка-баня-решение вопросов». И собственно охотничья составляющая таким образом выхолащивалась. Появились так называемые «нукеры» и обязательная связка «рюмка-ружье». Началась, как я бы сформулировал, «плохая дворцовость».
При этом формировалось разделение охотников по принципу владения оружием. То есть нарезное оружие было только в руках у представителей партийной, милицейской и военной элиты. Поэтому охота на копытных и медведя приобрела характер элитарной, а простонародью отошли зайчики с утками.
После 1991 года усилилось социальное расслоение. Нашелся элемент возможности проникнуть в этот замкнутый круг зверовых охот. Плюс нарезное оружие через пять лет появилось почти у всех. Стремительно растет любовь к военизированному оружию, и оттуда же – современная тяга к полуавтоматам.
Но на самом деле надо осознавать, что партаппарат подражал дворянским охотам не слепо, а в меру своего понимания – совсем не соответствовавшего действительности тех же самых дворянских охот. А элита начала девяностых тоже подражала охотам партаппарата – в соответствии со своими представлениями о прекрасном. А в итоге получился некий гротеск гротеска.
Здесь еще надо понимать, что в связи с развитием этого стиля наметился разрыв в поколениях охотников. Потому что не всякий отец возьмет сына на такое действо. Поэтому большинство ребят 20-25-летнего возраста из благополучных семей – это не столько охотники, сколько стрелки, страйкболисты, альпинисты.
В это же время Рогожкин снимает свой фильм «Особенности национальной охоты», который очень сильно повлиял на развитие русского стиля охоты вообще.
Ну, во-первых, он правильно отразил все имеющиеся тенденции – от элитарности до бесконтрольной и бессмысленной стрельбы на базе.
Примерно тогда же – во второй половине 90-х – выкристаллизовывается новая модель поведения, при которой охота первична. И с охотой оказываются сцеплены такие вещи, как уважение к зверю, эстетика одежды, культура общения, стиль оформления оружия. И надо понимать, что стиль охоты развивается в контексте определенных компаний. И такие компании выделялись в общем угаре охотничьей пьянки с банями и бабами.
Эта модель затронула, как я уже говорил, и одежду.
Ведь как выглядели охотники любого социального уровня и общественного положения до начала нулевых – даже примерно до 2004 года? Обязательно камуфляж – иногда плохонький американский, но чаще всего – наш родной армейский самого разного толка. И, естественно, сидел он на большинстве этих охотников, как на корове седло. Причем что интересно – люди были готовы платить деньги за хорошее дорогое оружие, но совершенно не были готовы платить за одежду.
Я поездил по выставкам, вообще прошелся по Европе, пытаясь понять, какая западная одежда нам может подходить. Австрийская одежда – смешная и некрасивая. Итальянская – дорогая. Я остановился на датской, а из той сфокусировался на компании Deerhunter. Я изучил тогда все аспекты – ткани, пропитку, цвет. Надо сказать, что европейский менеджер в то время в принципе не понимал российскую специфику и охоты, и климата. Даже датская одежда не была приспособлена к тем температурам, которые тогда были в России. (Смеется, указывая на дождливый декабрь за окном.)
И мы буквально на коленке, прикидывая на пальцах, спроектировали костюм, который так и назвали – «Русский», и едва ли не силой навязали его пошив Deerhunter.
Это был очень большой маркетинговый и финансовый риск. Датчане вообще не понимали, зачем нужен этот костюм, и поэтому требовали заказ минимум на 500 экземпляров, которые мы должны были выкупить. Для такой модели – новой, с неясными перспективами (впрочем, это датчане думали, что с неясными, я уже тогда все понимал) – 500 штук – большая серия. И она вся разошлась за сезон!
Сейчас наше сотрудничество с Deerhunter имеет уже одиннадцатилетнюю историю. И до сих пор костюм «Русский» считается наиболее удачным опытом этого сотрудничества. Сейчас он имеет очень широкие продажи – в том числе и в самой Европе, не только в России. Должен сказать, что как маркетолог я несколько недоволен его долговечностью – человек, начавший охотиться в нем пять-семь лет назад, охотится обычно до сих пор. Но вообще, надо понимать, что западный производитель очень консервативен. Мы тому же Deerhunter’у три года назад проталкивали идею костюма «Муфлон», который они удосужились выпустить только сейчас.
Пять лет назад на рынок вышла Sitka с ее технологическим скачком в материалах и конструкции – обратите внимание, что все изменения стиля связаны с различными технологическими скачками! Следом появились Kryptek и Kuyu. То есть мы наблюдаем привнесение концепции специализированного охотничьего камуфляжа в однотонную гамму европейского охотничьего костюма.
И здесь мы снова возвращаемся к русскому стилю.
Я бы так сказал – европейцу важно, как он выглядит в глазах животного; русскому же важно, как он выглядит в своих собственных глазах и в глазах окружающих.
И тут происходит еще один шаг – это приход цифрового камуфляжа. Это привет «войне», но в наибольшей степени – компьютерным играм. Происходит еще одно смещение акцентов. Это уже даже не столько камуфляж, сколько рисунок. При этом он не вытеснил традиционные однотонные европейские костюмы: остался Deerhunter, осталась Harkila.
Потом у меня была идея внести в охотничий стиль больше аристократизма. Создать нечто для загородных прогулок, вроде casual. Но здесь пока не получилось – не распространен у нас этот прогулочный, не городской стиль. У нас – стиль или городской (охотник выезжает из города и возвращается в город), или жестко походный. Я бы даже так сформулировал: русский охотничий стиль в одежде – это жесткий маскулинный стиль, стиль самодостаточного человека, способного в любой момент на отпор, «я не трогаю, и ты не трогай». Стиль уверенного в себе и своей правоте свободного человека.
Что можно сказать о развитии «русского стиля» – будет ли он развиваться в будущем?
Думаю я, что в будущем он станет гусарским, но не вульгарным! Обрядом общения с природой.
