«Великая глушь»
Восточная Пруссия – эти слова заставляют учащённо биться сердце немецкого охотника. С XIII столетия, когда её завоевали рыцарские ордена, «Великая глушь» славилась как охотничьи угодья. Дичь водилась в изобилии, и никаких ограничений на охоту не было. Постепенная колонизация и связанное с ней уменьшение площади лесов привели к тому, что Орден использовал своё феодальное право и запретил «Высокую охоту» (на крупного зверя) всем, кроме своих членов. Крестьянам и поселенцам была дозволена, как и раньше, охота на мелкую дичь, и, кроме того, они обязаны были помогать сюзерену в его охоте. Этого же порядка в дальнейшем придерживались дворяне и землевладельцы. Первый король Пруссии Фридрих I освободил народ от охоты как повинности. Король Фридрих II, чтобы увеличить доходы государства, ввёл аренду охотничьих угодий. После революции 1848 года феодальное право на охоту было окончательно упразднено.
Роминтенская пуща
С немецких времён то, что осталось от непроходимых лесов бывшей «Великой глуши» на восточной границе Восточной Пруссии с Литвой и Польшей, было известно как Роминтенская пуща. Немецкое слово Heiden не вполне точно описывает эту местность, так как предполагает наличие вересковых пустошей и болот. Роминтен же – это естественно растущий лес из вековых дубов, елей и корабельных сосен, со вкраплениями болот и лугов в пойме речушки Роминте, от которой он и получил своё название. С охотничьей точки зрения всё в этой местности, площадь которой в прошлом веке составляла приблизительно 25 000 га, вращается вокруг благородного оленя.
Мазурские сосновые леса и «Великая глушь» на востоке провинции представляли собой богатый источник пищи и товаров на продажу, без которых освоение этой территории было бы немыслимо. Безграничное богатство дикой природы за счёт труднодоступности этой местности и ряда её климатических особенностей сохранилось здесь дольше, чем в других регионах Германии, где сельское хозяйство развивалось интенсивнее и оказывало более серьёзное давление на диких животных.
Бурый медведь
В то время как в Вестфалии, например, последний бурый медведь был добыт в 1446 году, а в Тюрингии – в 1686-м, в Восточной Пруссии этот зверь в Средневековье был вполне обычен. Медвежатина, особенно в солёном и копчёном виде, была желанным блюдом на столе рыцарей Ордена. Как следует из сохранившегося путевого дневника маркграфа Иоганна Сигизмунда (Иоганн Сигизмунд, маркграф Бранденбургский, из рода Гогенцоллернов, был курфюрстом Бранденбурга с 1608 по 1619 год и правителем герцогства Пруссия, которое было ему пожаловано в 1612 г. – Википедия), с 1612 по 1619 год он убил 38 медведей. Из официальных документов региона следует, что медведь вплоть до 1729 года был в Роминтенской пуще объектом охоты, и регулярно заходил в соседние районы, вплоть до Вистулы.
Волк
Второй по размеру хищник, серый волк, оказывал очень большое влияние на состояние охотничьей фауны, и представлял постоянную опасность для домашнего скота. В 1696–1697 годах только в округах Рагнит и Инстербург волки зарезали 477 лошадей, 679 овец и коз, а также 226 свиней. Из докладов лесного министерства Восточной Пруссии по округу Мюллер от 1929 года можно узнать, что на 1800 год на востоке провинции обитало больше волков, чем зайцев или косуль. Ещё в 1880 годах в Роминтенской и Иоганнесбургской пущах волки приносили потомство. Регулирование их численности входило в число основных обязанностей егерей и лесников.
Зубр
Зубр, которого в Восточной Пруссии называли «ауэр», изначально был главным охотничьим животным региона. Но с приходом рыцарских орденов он довольно быстро исчез с большей части своего ареала. К концу XVI столетия места, где можно было встретить зубра, сжались до восточных округов провинции. Остатки стада сконцентрировались к концу XVII века в лесах близ Лабиау (ныне Полесск. – Прим. ред.), к северо-востоку от Кёнигсберга. Там для них устраивали кормушки, у которых зубров было легче поймать живьём. Живой зубр был излюбленным подарком для зарубежных владык и правителей. С 1717 по 1739 год с этой целью из и без того поредевшего стада было отловлено 28 зверей. Свой вклад в истребление зубра внесли и браконьеры. Последний зубр пал в 1755 году в обер-лесничестве Ляйпен, к северо-западу от Инстербурга (ныне Черняховск. – Прим. ред.). Однако основную роль в исчезновении вида, вероятно, сыграл рост человеческого населения и сокращение площади доступных для зубра болот, лугов и пастбищ.
Лось
До конца XVIII – начала XIX столетия судьба лося в Восточной Пруссии складывалась переменчиво. Вначале ему было легче, чем иным крупным копытным, удерживать свои позиции. Чернолесью, которое служит местом его обитания, ничего не угрожало, пока не началось сведение болот. Ещё в 1725 году лось был обычен во всех лесах восточнее реки Пассарге (ныне Паслёнка. – Прим. ред.), от Остероде (ныне Оструда. – Прим. ред.) до устья, и встречался даже к западу от Остероде. В правление короля Фридриха I (1701–1703) в Капронской пуще, у самых ворот Кёнигсберга, было добыто несколько сотен лосей. Фридрих Вильгельм I добыл в 1718 г. 40 голов и в 1731 г. – 56 голов.
К 1790 году положение изменилось, и к 1800 году лось на западе полностью исчез. В 1840 году был убит последний мазурский лось, а в 1842 году – в Прусском Айлау (ныне Багратионовск. – Прим. ред.). В 1852 году последние лоси исчезли из района между Ангербургом (ныне Венгожево. – Прим. ред.) и Голдапом, однако причиной тому была не столько охота, сколько, в первую очередь, осушение болот и замещение дикого чернолесья коммерческими лесопосадками.
После Семилетней войны, наполеоновских войн и революции 1848 года поголовье лосей снизилось с приблизительно 500–600 особей до одиннадцати, согласно учётам численности 1849 года. С этого исторического минимума численность лося восстановилась, благодаря охране и биотехническим мероприятиям, до 300 голов в 1886 году. Поголовье продолжало расти до 700 особей в 1905 г. и порядка 800 к началу Первой мировой войны. После войны уцелело лишь 230 лосей. В двадцатые годы XX века целенаправленная программа по увеличению численности лосей позволила поднять поголовье до 500 особей к 1925 году, и до максимума в 1500 – в 1930-х. Таким образом, в Восточной Пруссии поддерживалась устойчивая популяция лося, в то время как в остальной Германии этот зверь давно вымер.
К 1945 году эта популяция перестала существовать. Последних уцелевших к концу войны лосей добили русские солдаты в первые послевоенные годы. Лишь в конце 1950 годов начали отмечаться заходы лосей из Литвы. В 1960-е годы были выпущены лоси из Белоруссии и Подмосковья, а к 1969 году их численность достигла 500 голов и была открыта охота. В последующие годы популяция лосей выросла до 1800 голов, а к 2005 году насчитывала 1300 голов, из которых добывается ежегодно 200–250.
Вильгельм 2 с егерями у добытых оленей, 1896
Благородный олень
Когда речь заходит об охоте в Восточной Пруссии, естественно, нельзя не упомянуть о благородном олене, который издавна водился здесь в изобилии. По сохранившимся сведениям, в правление Иоганна Сигизмунда с 1612 по 1619 гг. было добыто 1998 самцов, 2344 самок и 593 телёнка. Вес самого крупного из них был 7,5 центнеров, а самое большое число отростков на рогах – 26.
В 1725 году благородный олень обитал в 15 районах Восточной Пруссии. К ним принадлежали, между прочим, большие лесные угодья, такие как Иоганнесбургская, Боркенская и Роминтенская пущи, Табербрюкерское лесничество и все леса между Остероде, Альт Кристбургом (ныне Стары Джержгон) и Дойч-Айлау (ныне Илава. – Прим. ред.), а также леса в Мазурии между Растенбургом, Николайкеном и Сенсбургом (ныне Кенштин, Миколайки и Мрагово. – Прим. ред.). Как и в случае с лосем и по тем же причинам, в середине XVIII века численность благородного оленя начала снижаться. Помимо военных потрясений, свою роль сыграли браконьерство, неконтролируемая охота, «волчья чума» и в целом то, что местное население не было заинтересовано в охране природы.
Вот так получилось, что после революции 1848 года во всей Роминтенской пуще осталось всего 13 благородных оленей, из них две старых коровы, одна молодая, два телёнка и восемь самцов. Дальнейшее является личной заслугой лесничего Фридриха Вильгельма IV – Карла Райффа. Он испросил королевского разрешения выпустить благородных оленей из Потсдамского зверинца в Роминтенскую пущу. Король Фридрих Вильгельм IV просьбу удовлетворил и зверей выделил. Посредством этой меры, а также неусыпных забот и хлопот, удалось сохранить и преумножить поголовье благородного оленя в Роминтенской пуще. В последующие десятилетия, благодаря самоотверженному труду Карла Райффа и его преемников, таких как лесничий Шпек фон Штернбург и старший лесничий фон Сен-Пол, Роминтенская пуща превратилась в одно из лучших угодий для охоты на благородного оленя.
В 1891-м эти угодья впервые посетил кайзер Вильгельм II. По результатам поездки он объявил Роминтенскую пущу королевской охотой, включавшей в себя, помимо 24 тыс. га собственно пущи, ещё около 10 тыс. га примыкающих охотничьих угодий, которые были взяты в аренду в качестве заказников.
Из 2133 оленей, добытых кайзером за охотничью карьеру, 311 было добыто в Роминтенской пуще. Несколько памятных камней до сих пор напоминают об этих охотах. Кайзер приказал построить охотничий домик на берегу реки Роминте. Здание в норвежском стиле было изготовлено из блоков в Норвегии же. Вместе с часовней Святого Губерта, статуей оленя работы профессора Фризе, а также выполненными в едином стиле зданиями лесничества, школы и хозяйственными постройками Роминтенский охотничий домик стал излюбленным местом для экскурсий в Восточной Пруссии.
Аэроснимок комплекса охотничьего замка Роминтен
Всё кардинально изменилось после того, как Герман Геринг, назначивший сам себя «рейхсъегермейстером», присвоил себе Роминтенскую пущу и в 1936 году приказал построить собственный охотничий замок Рейхсъегерхоф. Роминтен был объявлен государственным охотничьим угодьем, главой которого был назначен старший лесничий Вальтер Фреверт. Впервые в истории доступ в пущу был ограничен, а все посещения запрещены. Геринг страстно мечтал добыть самого крупного оленя в мире, и это ему, наконец, удалось в 1942 году. Впрочем, убитый им олень по кличке Матадор, как считается, далеко не достиг своих лучших кондиций.
Мелкая дичь
Но Восточная Пруссия была не только раем для копытного зверя. Как «Великая глушь», так и окультуренный ландшафт были местом обитания всех известных в Германии видов мелкой дичи. Фазаны и куропатки были не менее многочисленны, чем зайцы и кролики. В большинстве округов провинции плотность мелкой дичи была не ниже, чем в Силезии. Бесчисленные озёра и болота предоставляли идеальную среду для процветания всех видов водоплавающей дичи, а также бобров и выдры. Даже тетерев нашёл здесь для себя подходящие угодья.
Охотустройство
Охота была не только привилегией богачей. Так, например, в округе Мемелланд на крайнем севере Восточной Пруссии, население которого в 1939 году составляло 145 000 человек, право охоты имело около 500, включая нескольких женщин. Кроме того, охота в государственных лесах являлась прямой служебной обязанностью 60–70 сотрудников лесного управления. Право охоты на земле, находящейся в частной собственности (как правило, это были поля), обычно сдавалось в аренду тому, кто больше заплатит. Площадь индивидуального охотничьего участка составляла порядка 75 га. Высокопоставленные сотрудники лесных управлений могли за небольшую плату получить право на охоту в государственных лесных угодьях, а все лесники могли неограниченно охотиться на хищных и вредных зверей.
Осенью все охотники округа – лесничие, фермеры, врачи, торговцы, учителя и представители других профессий, к которым нередко присоединялся и местный пастор – встречались на многочисленных коллективных загонных охотах. Охотились в основном на зайцев и лис, которых добывали в больших количествах. Тот, кто добыл за день больше всех, признавался Королём Охоты. Это, однако, могло влететь ему в копеечку, так как финал охоты – так называемая «облава на тарелки» – разворачивался неизменно в пивной, и охотники нередко не расходились по домам до утра.
Охотничье оружие и оружейные мастера
В адресной книге Кёнигсберга за 1888 год значится 17 оружейников, но ни один из них не приобрёл особой известности, и, судя по тому, что довелось видеть мне, они не производили ничего выдающегося. Кроме местных мастеров, свои филиалы в Кёнигсберге открывали знаменитые немецкие фирмы, такие как Генрих Барелла из Берлина. Помимо отечественного оружия из Зуля и Зелла-Мехлиса, в Восточной Пруссии, как и в Германии в целом, хорошей репутацией пользовались бельгийские ружья. Лесничие Роминтена предпочитали маузеровские карабины с ложей типа «штютцен». Эти карабины вдохновили нашего современника Тео Юнга на создание ограниченной серии в 100 экземпляров винтовок Edition Rominten.
1945 год. Конец
После Второй мировой войны Восточная Пруссия, вместе со всеми своими несравненными лесными и охотничьими угодьями, перестала существовать. Немногих уцелевших после войны зверей добили в первые послевоенные годы. По Роминтенской пуще прошла новая граница, разделившая её на советскую и польскую части. Северная Восточная Пруссия стала Калининградской областью, милитаризированной зоной, практически закрытой для посещения до 1991 года.
Сегодня и завтра
Сегодня Роминтенская пуща – огромный заповедный уголок нетронутой природы, местами сохраняющей облик изначальной «Великой глуши». Леса и звери находятся под охраной как в Польше, так и в России. Немцы и другие иностранцы снова могут посещать старые охотничьи угодья и даже охотиться там. Постепенно восстанавливается немецкое наследие, следы которого были тщательно стёрты. Отреставрированы некоторые строения в Лосином лесу и охотничий домик кайзера в Пайте.
Что касается будущего, хочется надеяться, что этот регион с богатой историей, где разные культуры сосуществовали с незапамятных времён, станет местом, объединяющим народы. Только человеческие, межличностные отношения могут разрешить конфликты и преодолеть границы. В Европе это имеет особую важность, и было бы замечательно, если бы Восточная Пруссия, Роминтенская пуща, охота и охотники сыграли бы в этом процессе ведущую роль. Потому что охотников по всему миру – вне зависимости от национальностей – объединяет единая страсть и любовь к природе.
Русский охотничий журнал, август 2018 г.
