Я люблю этот перевал. Это последний перевал между бассейнами двух великих рек нашей страны – Колымы и Анадыря.
Я видел его в самом разном виде. Я видел его в разгар золотой осени. Я видел его звенящим осенним вечером, когда небо на горизонте становится лиловым и при подъёме открывается золотистая, подсвеченная из-под толстого слоя облаков долина Анюя. Я видел его в снегопад, как в этом, 2021, году. И всякий раз я думаю: увижу ли его в следующий раз? Наверное, уже нет.
Эту поездку мы предприняли в надежде в очередной раз добыть гигантского чукотского лося – в качестве компенсации за бесплодное путешествие в Хребты Безумия, когда весьма значительные потраченные силы и средства не дали нам никакого результата («Русский охотничий журнал, № 12, 2020). Мне, как организатору охоты, и охотнику-спортсмену Ярославу стало особенно обидно от того, что буквально через 10 дней после той неудачной поездки у меня случилась экспедиция в другой район нашего Северо-Востока, увенчавшаяся обретением двух прекрасных трофеев.
Итак, вторая попытка. Начало всех экспедиций в этот район у меня почему-то всегда совпадает с полнолунием. Полная луна и сейчас восходит над нашим первым лагерем: её желтоватый свет чуть подчёркивает силуэты двух замерших на стоянке вездеходов. На этих вездеходах мы должны преодолеть более трёхсот километров до места охоты – в том числе и через пресловутый перевал.
На второй день пути нам встречается небольшое стадо северных оленей. Хорошая примета: зверь есть! Ярослав добывает одного сеголетка с расстояния в 300 м из своего Blaser R8, причём стреляет без упора, с рук. Уже хорошо: о меткости стрельбы охотника беспокоиться не придётся. Ну и мяса нам на большую часть экспедиции должно хватить.
Наш аргиш из страхолюдных гусеничных механических колесниц преодолевает иззубренные хребты Западной Чукотки, присыпанные снегом закочкаренные равнины предгорий водораздельного хребта. Я всегда прохожу их с лёгким содроганием: замёрзшие кочки не пружинят, они как каменные, и на них буквально разваливается даже испытанная ходовая часть российских вездеходных машин. На наших маршрутах там осталось немало потерянных дней – ибо осень, световой день короток и любая поломка тормозит нас минимум на пару часов. Но в этом году вроде всё проходит нормально.
И вот мы на месте. Ставим лагерь в испытанном месте – в сухой протоке, со всех сторон закрытой от ветра высоким ивняком. По долине реки свежим шрамом идёт зимник, проложенный прошлым мартом для обслуживания геологоразведки на соседнем хребте. Зверь в долине реки есть. Кусты буквально истоптаны лосиными копытами, а утром в ста метрах от палаток и вездеходов я обнаруживаю свежий след медведя средних размеров. Судя по сохранности отпечатков, он подходил ближе к утру, но учуял находящуюся в лагере собаку и благоразумно ретировался. Мне немного жаль. Хотя в лагере находятся два нон-хантера, опасающиеся диких животных, лично моё отношение к медведю возле охотничьего лагеря крайне простое. Придёт – не уйдёт. А так – ищи его сопками.
Но вот мишка действительно ушёл, и мы начинаем заниматься любимым делом: карабкаемся на сопки, устраиваемся на смотровых точках и вылизываем в бинокль долину реки в поисках тех самых, трофейных, «золотых» сохатых. Однако результат дают не эти осмотры, а изначально рекомендованная мной при заброске «халява».
– Как проснёшься – сразу выходи на ближайшую бровку берега и осматривайся, – рекомендую я Ярославу буквально во время заброски. – У нас очень шумный лагерь, мы вряд ли увидим что-то прямо из него, там всё время что-то происходит. А ты вот встал, оделся, ещё даже чаю не попил – сразу вверх по ручью и просто выйди на край тундры. Она приподнята над общей долиной метров на пять – с неё открывается изрядный обзор: километр в одну сторону, метров восемьсот в другую. Если там стоит лось, ты его ни с чем не спутаешь: он будет в тех кустах стоять как скала. Есть рога – стреляем.
И вот буквально на следующее утро Ярослав прибегает запыхавшийся и предельно взволнованный, буквально жестами показывая: вот, да, только что взял сохатого! Дело было так. Яр вышел, как я и советовал, на ближайший взлобок, осмотрел пойму – ничего. Ну и решил немного пройти вверх по ручью. Удалился буквально на триста метров – а тут на тебе: буквально на том месте, которое он просматривал минут десять назад, стоит здоровенный сохатый! Ярослав делает два выстрела из своего Christensen .338 LM, причём обоими попадает в район сердца с дистанцией между пробоинами в 15 см. Зверь, разумеется, рушится. Второй выстрел в таких обстоятельствах, с моей точки зрения, был лишним, но кашу маслом… В общем, вы поняли.
Немного огорчает, что рога у этого зверя, увы, не рекордных кондиций. Но в этой добыче важно другое: Ярослав обнаружил его сам, лично, без помощи проводника, сам принял решение и уверенно добыл. Ну и, кроме того, чисто по габаритам тела этот зверь оказался крупным – по моим оценкам, не менее 650 кг живого веса.
Лицензии нас ещё есть, и мы продолжаем охотиться. Продолжаем мы и видеть лосей. Один раз – пару рогачей в двух километрах ближе под вечер. Пока мы колеблемся, световой день уходит, и нам не остаётся ничего другого, как вернуться туда наутро. Увы, наутро их уже и след простыл. Второй раз я с сопки вижу крупного трофейного самца, бредущего по пустошам, – но он далеко, Ярослав тоже и явно не успевает наперехват. Что ж, мне урок: не отпускать охотника далеко от себя. Ну и вообще, вся поездка является наглядным уроком к тезису «принимай решения быстро и быстро же действуй». Вполне возможно, быстро начав действовать, мы бы настигли тех двух вечерних рогачей, а если б Ярослав был со мной второй раз, успел бы перехватить лося на пустоши. Но охота, как и история, не знает сослагательного наклонения.
Наконец, вечером, когда мы уже собираемся уходить от вахтенной точки к вездеходу, на нас выбегает волк. Ярослав ложится, прицеливается, волк останавливается в 90 метрах… Промах!
– Теперь скажи мне всё, что ты думаешь об этом, – подначивает меня Яр.
Я не подначиваюсь. Я вообще никогда не смеюсь над промахами. Я знаю: промахиваются – все. Ну просто все. И охотники-промысловики с реакцией ганфайтеров Дикого Запада (да-да, и такие есть, это не легенда). И чемпионы снайперских соревнований, члены национальных сборных. Я тоже промахиваюсь. Такова жизнь. И охота тоже.
Но срок нашего пребывания подходит к концу. Я в этой статье скажу для тех, кто захочет последовать за мной, – the last but not least: всегда закладывайте на такие охоты не меньше десяти охотничьих дней. Обязательно случится что-то не то. Пурга, снегопад, разлив реки (да-да, и такое бывало, в этих же местах). Или что-то сломается. Вот как у нас на обратном пути.
Постепенно теплеет, начинает идти снег. С ветром. «Всё как мы любим», – шутит вездеходчик Василий. И у вездеходов начинается поломка за поломкой. Девять за три дня возвращения. Ну и что. Места здесь такие, что железо не выдерживает. А эти машины имеют в таких условиях уверенный пробег больше ста тысяч километров. «Столько не живут». Да и люди устают.
Что-то устал я от таких дальних экспедиций. Поищу-ка я себе другую Чукотку.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, декабрь 2021
