Глава первая. Иду на Еремакан
Я никогда не был в Сибири. Почти четверть века я серьезно занимаюсь охотой, но так и не могу заявить, что стал настоящим охотником. В моем понимании наивысшей квалификационной ступенью охотничьего мастерства может считаться только профессиональный сибирский промысел! В какой-то момент я решил, что охотником смогу называться лишь тогда, когда испытаю на себе все трудности и прелести автономного проживания в тайге в течение нескольких месяцев, когда все твое существование подчинено одной цели – охоте. И вот чудо свершилось! Я иду на Еремакан! Иду не как турист-охотник, купивший себе охотничий тур с обслуживанием протяженностью в недельку, а как охотник-промысловик, заезжающий в тайгу на целый сезон.
Что может быть легкомысленнее знакомства через Интернет?! Вот и я так всегда думал! А с Валерием Александровичем Лутошкиным я познакомился именно таким способом. У двух охотников, живущих в разных концах нашей необъятной родины, интерес друг к другу всегда живой и неподдельный. Как у вас? А как у вас? И тут прямая, недвусмысленная фраза: «А приезжай, посмотришь! Только учти, что для этого потребуется твое свободное время с августа по декабрь». Признаюсь, думал долго, взвешивая все «за» и «против». Волновался, опасаясь попасть впросак, доверившись малознакомому человеку – все же не в соседнюю область на выходной смотаться! И все-таки необузданное желание поохотиться в глухой дремучей тайге пересилило все опасения, и моя мечта покатила меня сначала на восток по «железке», а потом по таежным рекам на север.
Глава вторая. Путь к мечте
В основу этого повествования легли мои дневники, которые я вел на протяжении пяти месяцев. С аккуратностью школьника-отличника я фиксировал большинство событий, которые произошли со мной в ходе моего путешествия на сибирскую реку Еремакан, являющуюся левым притоком Большой Еремы, несущей свои чистые и бурные потоки в Нижнюю Тунгуску (Угрюм-река).
Первые записи я начал делать по прибытии в город Киренск, примостившийся на двух берегах великой реки Лены. До Киренска были 3,5 дня пути на поезде Москва–Северобайкальск (от Владимира до Усть-Кута) и поездка вниз по Лене на скоростном катере «Полесье», следующем от речного порта «Осетрово» до поселка Пеледуй, что в Якутии, и делающем единственную промежуточную остановку в Киренске.
9 августа.
Прибыл в Киренск, и вот уже три дня сижу тут и жду Андрея Ганжурова, который на катере «Крым», оснащенном водометом, должен перебросить меня из Киренска в Преображенку.
Живу в квартире местного охотинспектора Максима. Прямо под окном Лена. Иногда по берегу ходят мужики со спиннингами. Чтобы что-то поймали, не видел. И еще интересный факт – рыба в реке вообще не плещется. Во всяком случае, я не заметил.
14 августа.
Ранним утром, заказав такси, выезжаю из Киренска в Подволошино. Расстояние 80 километров. Дороги как таковой нет – выбитая, усеянная камнями грунтовка охристого цвета. Едем долго, подпрыгивая и гремя разбитой подвеской.
Подволошино – небольшое селение на правом берегу Нижней Тунгуски. Свое название получило из-за волока, по которому купцы тащили грузы с Лены на Тунгуску. Кстати, то же самое происходит и сейчас, так как забросить груз в верховья Тунгуски проще и ближе с Лены, чем с Енисея через Туру.
От Подволошино до Преображенки, по словам Андрея Ганжурова, ни много ни мало 320 километров, что во временном эквиваленте составит несколько часов пути.
Аккуратно выведя катер через протоку, Андрей поднимает его на глиссер, и мы летим вниз по реке, о которой я мечтал еще со школьной скамьи, рассматривая карту в кабинете географии и думая, что в этом пустынном таежном месте и людей-то нет, а есть только вековая тайга, в которую упал знаменитый тунгусский метеорит. И вот я на Нижней Тунгуске – и не верю своему счастью!
Белой ночью Тунгуска серебряной кажется лентой,
Шивера загрустила и в воду глядит,
Здесь суровые зимы и очень короткое лето,
И тайга на закате как камень горит малахит…
На весь путь от Подволошино до Преображенки у нас ушло 7,5 часов. На подходе к деревне Андрей указал мне рукой на человека, стоявшего на песчаной косе у самой реки. Это встречал нас Валера Лутошкин – профессиональный охотник-промысловик с почти 30-летним стажем, к которому я так долго и упорно добирался.
И вот я в Преображенке! Встреча, если выразиться протокольным языком, прошла в простой и непринужденной обстановке. У меня было такое ощущение, что я попал к родным или по крайней мере очень близким мне людям. Отдохнув пару дней от дорожных мытарств, я активно включился в процесс подготовки к отправке в тайгу на промысел. В принципе, у Валеры многое уже было готово, и нам оставалось лишь закупить продукты питания на дорогу. А дорога нам предстояла нешуточная. Правда, насколько она окажется трудной, не мог предположить даже Валера, а я уж и подавно. Но об этом, как принято говорить, рассказ впереди.
Глава третья. Вверх по Большой Ереме
20 августа.
Выходим из Преображенки. Впереди 70 километров вниз по Тунгуске до устья Большой Еремы. Когда будет следующая запись, и предположить боюсь. Дорога мне абсолютно неизвестна, а из Валеры информацию клещами не вытянешь – только и твердит, что все будет нормально. Поглядим.
По Тунгуске до устья Еремы прошли на моторе за 1,5 дня.
Большая Ерема встретила критически малым уровнем воды. На моторе идти практически невозможно! Тащим лодку, как бурлаки.
После полудня подошли к большому порогу – Орон (Ворон). Воды мало, и чтобы перетащить лодку через порог, надо ее полностью разгружать.
Через два часа трудов порог преодолен. Идем вперед.
24 августа.
Сегодня – четвертый день нашего продвижения к Еремакану. Ночуем уже в четвертом зимовье. Пройдены три сложных порога – Орон, Авкит, Бур. Везде приходилось полностью разгружать лодку и только потом проходить порог. Выложенный из лодки груз перетаскивается берегом. Потом к этому месту подводится и лодка. К примеру, на Буре груз перетаскивали на 700-800 метров. А груза у нас почти полтонны! Когда груз перенесен, начинается другая работа, самая трудная, – выведение лодки через порог между камнями и против бурлящего потока. Я убегаю на мыс и тяну лодку веревкой вверх, а Валера идет рядом с лодкой и направляет ее между камней в слив. В сливах бывает очень глубоко, и ледяная вода заливается в болотники. Сопротивление бурлящей воды так велико, что, втаскивая лодку в порог, буквально рвем жилы, а ноги трясутся от напряжения.
Между порогами есть шиверы. На них нет каменистых уступов и водопадов, но лодку через них приходится также проводить веревкой. Одно хорошо – можно не разгружать.
Подняв шиверу или порог, выходим на плесы, на которых из-за низкого уровня воды в реке практически невозможно использовать мотор (цепляет винтом дно). Приходится километрами брести по воде и тащить лодку за собой.
К вечеру добрались до Чайки. Чайка – река, впадающая в Большую Ерему. Чуть выше устья стоит зимовье, в котором нас встретил старый охотник Владимир Сафьянников. Охотится он тут уже более 50 лет. Охотится на конях. Вот специально заехал пораньше, чтобы заготовить сено для лошадок.
25 августа.
Еще засветло добрались до зимовья Топакинда. Зимовье совсем маленькое, но для ночлега оно лучше, чем костер под открытым небом, с которого постоянно накрапывает холодный осенний дождь.
Избушка стоит на высоком берегу, а внизу под обрывистым берегом, разменяв широкое течение на мелкие протоки, облизывает песчаную косу Большая Ерема. Отогнув край полиэтиленовой пленки, которой забито окно, я смотрю вниз и под впечатлением пейзажа пишу эти строки. Вставлять в этой избушке стекло бесполезно, так как каждый год сюда наведывается медведь и курочит все, что попадется под лапу. Вот и сейчас внизу на песчаной косе отчетливо вижу следы крупного медведя.
Очень мелкая в этом году река! Очень мелкая! Валера даже не припомнит, была ли еще когда такая. Мотором практически не пользуемся. Плесы переметены галечными косами. Идем на шестах, а то и просто тащим лодку на веревке позади себя. За шесть с половиной часов одолели не более 17 километров.
Сегодня сидел на носу лодки в качестве противовеса, чтобы корма была хоть немного приподнята и винт с защитой не шкрябал по галечному дну.
Галечные отмели иногда сменяются россыпями огромных камней, лежащих в глубине плесов и впадин. Вовремя разглядеть их – одна из моих задач. Некоторые камни так огромны, что оторопь берет. Появляются они перед носом лодки всегда неожиданно. Смотреть на такие каменюки, размером с «уазик», просто страшно. Не одну тысячу лет лежат они на дне Еремы и поджидают, подлавливают зазевавшегося шкипера на моторке. Валера называет эти камни «подарками». Наскочишь на такой, и «привет родителям» – и лодку пробьешь, и груз утопишь.
28 августа.
Добрались до зимовья «Хомакашово». Тут уже несколько дней живет охотник Дмитрий Мирк. Ему 30 лет. Он одним из первых зашел на свой участок. У него две собаки, похожие на лаек. Одну кличут Мышкой, а другую – Стервой.
Пытаемся выйти на радиосвязь с Преображенкой. В который раз Преображенка молчит. Пошла вторая неделя нашего подъема по Ереме. Все это время никому неизвестно, где мы находимся и что с нами. А у нас, слава богу, пока все нормально – движемся медленно, но упорно.
30 августа.
Расставшись в «Хомакашово» с Дмитрием, мы теперь не встретим ни единого человека. Все, впереди нас людей больше нет! Зато очень много рыбы. Сидя на носу лодки, я вижу в прозрачнейшей воде огромные стаи рыб: сиги, язи, ельцы, тугуны, огромные щуки и камуфлированные налимы. Практически на каждом пороге блесним и довольно легко добываем матерых щук и очень крупных окуней. Ловим и едим столько, что она уже начинает надоедать. Тогда переключаемся на стрельбу уток и глухарей, кои тут встречаются в большом количестве.
Усталость накапливается. Это не река, а надсада божья – камни, шиверы, перекаты (послать бы их по адресу) и очень-очень мелкие плесы. От сидения на носу, перетаскивания груза и самой лодки нестерпимо ноет спина. Иногда сводит руки от напряжения мышц.
Есть вероятность, что завтра доберемся до Алтыбских порогов (Алтыб – левый приток Большой Еремы).
6 сентября.
…Неимоверными усилиями Алтыбские пороги подняты!!! На то, чтобы их преодолеть, ушло четыре дня. Загруженная лодка стоит в пяти километрах от зимовья выше порогов. Сами мы вернулись в зимовье для ночевки. Утром, как встанем, пойдем по реке вверх к лодке и далее по плесу на моторной тяге. Валера говорит, что плесы там длинные и будет возможность отдохнуть, а не тягать лодку на пузе. Порогов, конечно, впереди еще очень много – там и лодку придется разгружать, и волоком ее обтаскивать мимо каменистых россыпей. А самое непредсказуемое нас ждет за порогами, в верховьях Большой Еремы, – нам, скорее всего, не хватит уровня воды и лодка упрется в непроходимые завалы и кочкарник. Тогда лодку придется бросить и идти дальше пешком. Как груз потащим?! Хорошо бы пошли обильные дожди и вода в Ереме поднялась. Но пока дожди только нас полощут, а вода не прибывает ни на миллиметр.
12 сентября.
Поздним вечером добрались до большого озера. Озеро это называют Зарубинским. Прозвание свое оно получило по имени охотника из Ванавары Ивана Зарубина, который охотился тут полвека назад. По сей день на берегу озера у подножия высокого хребта стоит его зимовье. В этой старой низкой избушке сохранились (о, чудо!) его охотничьи дневники. Если б вы только знали, какой это клад! Только ради того, чтобы найти эти дневники, можно было переться в такую даль и претерпеть все трудности пути.
Пока высаживались на берег, собаки недалеко от зимовья прихватили «шарапинку» (одно из местных названий медведя). Собак от лодки я видел, а вот медведя не удалось разглядеть, но было хорошо слышно, как он неистово фышкал на собак.
Вечером сварили большой котелок супа из добытых по дороге трех глухарей, трех чирков и внутренностей двух больших щук. Похлебка получилась обалденной! Кто сказал, что в кулинарии нельзя сочетать мясо птицы и потроха рыбы?! Я как путевой шеф-повар заявляю, что пернатая дичь прекрасно оттеняется вкусом речной рыбы.
15 сентября.
Добрались до большущего разлива. Приходилось продираться через завалы деревьев и отмели.
Отсюда до нижнего Валериного зимовья на Большой Ереме осталось 45 километров, до верхнего – 60. Так говорит Валера, но, по-моему, он всю дорогу путает километры с морскими милями!
Живем на этом разливе уже несколько дней и занимаемся заготовкой рыбы. Все дни имеем хорошо отлаженную радиосвязь с домом. Охотников в эфире заметно прибавилось. Значит, начался массовый заход на участки. Все разговаривают друг с другом и с женами, которые остались дома. От обилия разговоров возникает ощущение, что вся тайга вокруг кишит людьми. На самом же деле охотников разделяют сотни километров непроходимых болот, чащоб, рек и озер. Особенно трогательно слушать переговоры с домом. Сеанс первой связи – это несказанная радость жены, что жив, что добрался до угодий, что обозначился в эфире. Даже плохая связь – не помеха! Главное – это слышать родной голос и знать, что жив. А трагические случаи – не редкость.
Лет 8-10 назад ушел в тайгу на промысел бывалый охотник Владимир Сарпинский. Говорят, что человек он был неимоверной силищи и не пасовал даже перед медведем. Так вот, ушел он в тайгу в конце августа, а к новому году не вышел. Рацией не пользовался, хотя и имел ее в своем снаряжении. Искали его по всем его зимовьям и путикам, да так и не нашли. По косвенным приметам поняли, что пропал он еще в октябре при переходе от одного зимовья к другому. Возможно, он отошел с путика на собачью полайку и встретился неожиданно с медведем. Тело, оружие и вещи не нашли по сей день. Пропал человек в тайге, сгинул без следа, а как это произошло, можно только догадываться.
28 сентября.
Ну вот мы и на верхнем Еремском зимовье. Прибыли сюда еще вчера.
Завтра планируем двинуться на базовое зимовье, которое стоит на Еремакане. Отсюда до него 16 километров пешим ходом через тайгу. Часть груза потащим с собой, а остальную часть перенесем следующими ходками.
29 сентября.
В 19.00 притащились на базовое зимовье на Еремакане. Именно притащились!
Шли 8 часов. Неподъемные рюкзаки вымотали нас до предела. И сегодня-то никак в себя не придем. Перед выходом с Еремы взвесили рюкзаки: у Валеры – 25 килограммов, у меня – 18,5. Плюс у каждого по карабину. На второй половине пути добыли по глухарю (кушать-то по приходе на базу что-то надо!). Валера говорит, что за поход на Еремакан надо давать орден Сутулого. Не знаю, как насчет ордена, а инвалидность давать точно можно.
Я вот тут прикинул, и выходит, что я уже пять недель (почти 500 километров) что-то тащу, тяну, поднимаю, ворочаю, толкаю, несу и так далее, а ни охоты, ни рыбалки, ни красот тайги пока еще не видел по большому счету. А так мечтается пожить в каком-нибудь зимовье оседло, навести в нем порядок, порыбачить, побродить по окрестной тайге с собачкой. Так ведь нет, все какими-то иными делами занимаюсь…
Продолжение - часть 2.
Русский охотничий журнал, август 2013 г.
