В августовском номере журнала я начал рассказ об утиной охоте в крымских угодьях (на Сиваше) – как в целом, так и применительно к первому периоду сезона охоты, т. е. на «местную» утку. Теперь же самое время сказать несколько слов о тех особенностях, которые приобретает охота с приходом в Крым пролётной, «северной» утки…
Напомню, что пролёт начинается в период с последних чисел сентября до середины октября: именно в этом временном промежутке над плёсами Сиваша появляются сотенные стаи одного из наиболее массовых пролётных видов – свиязи (она же «сизоклювка», как её ещё и до сих пор называют охотники из присивашских сёл). Мне всего лишь дважды довелось наблюдать первое появление свиязи, причём оба раза – во второй половине дня. Зрелище впечатляющее, как массовостью «участников парада», так и «звуковым сопровождением» – характерным хриплым посвистом из двух нот с несколько тревожной интонацией, за который, собственно, свиязь и получила своё название. Свиязь задерживается на Сиваше до первых серьёзных заморозков, иногда вплоть до декабря, но на перелётах «местного сообщения» (с мест жировки на днёвку или ночёвку) разбивается на небольшие ( в среднем по 10–15 голов) стаи, которые, впрочем, обычно идут одна за одной, охотно подлетая к чучелам или даже подсаживаясь к ним, что более характерно для «одиночек». В течение всего этого периода именно свиязь является основным трофеем охотников.
Почти сразу следом за свиязью появляется шилохвость, однако в гораздо меньшем количестве, что, наряду с весьма элегантным нарядом селезня этого вида, делает шилохвость более желанным трофеем. Намного позже, не ранее середины ноября, иногда вместе с первыми заморозками, до Крыма добираются стаи кряковой утки и чирка-свистунка. Не знаю, из каких безлюдных краёв приходит последний, но, помнится, стая чирков, которых я вначале принял за кормящихся на мелководье куликов, не только подпустила меня на выстрел, но даже после выстрелов, перелетев вдоль дамбы метров 150 (дело было в одном из рыбных хозяйств Красноперекопского района поздней осенью, когда из рыбных прудов уже спущена вода), вновь уселась и спокойно продолжила кормиться.
По численности пролётная кряковая утка едва ли уступает свиязи, однако маршруты её перелётов с воды на кормёжку имеют свои особенности, т. к. эта утка предпочитает кормиться на убранных полях зерновых или в рисовых чеках, улетая иной раз за десятки километров и даже оставаясь на ночёвку на одном из небольших горных озёр (коих на территории Крыма великое множество). Значительная часть кряковой на пролёте останавливается на крымских водохранилищах, а при наступлении холодов – и на водоёмах в черте городов полуострова. Но не будем выходить за географические границы Сиваша и за тематические рамки нашего рассказа. Скажу лишь, что значительная часть кряковой остаётся в Крыму и на зимовку, о чём можно судить, например, по памятной многим необычайно суровой для Крыма зиме 2005–2006 года, когда в январе-феврале, спасаясь от нетипичных для нашего климата холодов (до –20 С), надолго сковавших водоёмы льдом, кряковые утки с наступлением сумерек тысячами набивались в узкое русло реки Салгир в черте Симферополя, где высокая набережная служила укрытием от ветра, да и на любую проточную воду.
Таким образом, в случае успешной охоты трофеи составляют красочный «букет» из разнопородных уток, в котором вылинявшие селезни создают яркую и разнообразную цветовую гамму. А утиная охота на осеннем Сиваше, как правило, бывает удачной, разумеется, при соблюдении ряда условий: часть из них является универсальной для утиной охоты на перелётах вообще, но есть и такие, что продиктованы исключительно местной спецификой.
Для начала необходимо добраться до сивашского берега, для чего как минимум несколько последних километров проехать по ровному, как стол, солончаку, на котором при сухой погоде поблёскивают искорки соли, но который с началом дождя мгновенно превращается в некое подобие густого вязкого масла… А осени, надо сказать, у нас дождливые. Отсюда и требования, предъявляемые к транспорту. Следует учесть, что на Сивашском побережье есть участки, где любой внедорожник рискует «сесть на мосты», что и происходит сплошь и рядом с наступлением дождливой поры, когда и в ясные дни солончаки не успевают просыхать. Именно в это время сезон утиной охоты в самой поре. Нужно отдать должное изобретательности местных охотников, которые умудряются преодолевать сивашские грязи на обычных легковых автомобилях отечественного производства, надев на колёса цепи. Незаменимым средством транспортировки к тропам считается также мотоцикл «Урал», на котором коляска заменена на «дровни», куда грузится лодка и прочее снаряжение.
Именно лёгкая дюралевая плоскодонная или «полукилевая» лодка, как уже говорилось, является основным, самым массовым и доступным средством передвижения по воде уже непосредственно к месту охоты. Т. к. использование обычного подвесного мотора на сивашском мелководье чаще всего затруднительно, многие завзятые «утятники» используют моторы полукустарного изготовления с воздушным винтом. Кое-где, в частных охотхозяйствах, дорогих (во всех смыслах этого прилагательного) гостей доставляют в скрадок на краю мелких плёсов с твердым дном, что для Сиваша редкость, на квадроциклах; пока гость занимает место в скрадке, услужливый егерь успевает разбросать чучела. Иные тропы пригодны лишь для пешего прохода, но и здесь применяются «плавсредства» – сваренные из металла маленькие лодки в форме утюга, с высокими бортами, по объёму достаточные для перевозки ружья, чучел, иногда – клетки с подсадной уткой; на корме крепится высокий поручень, опираясь на который, охотник существенно облегчает себе передвижение по вязкому грунту. Такая лодка типична для снаряжения местного охотника, который обычно охотится на потаённых, неизвестных приезжим маленьких плёсах, затерянных в массивах камышей. Обнаружить тропу, пробитую на такой плёс, можно лишь подойдя к ней вплотную, т. к. первые метров 10 проложены под острым углом к берегу и, соответственно, при взгляде издали сливаются со стеной камыша, а транспортных средств, которые демаскируют тропу, местные на берегу не оставляют.
Обнаружив однажды в угодьях Джанкойского района, неподалёку от села Новоконстантиновка, в заливе между полуостровами, известными среди охотников как Полигон и Шпиль, такую тропу – совершенно случайно, по отпечаткам ног, ведущих к сплошной, вроде бы, стене камыша – и пройдя по ней буквально метров 100, я обнаружил довольно уютный плёс овальной формы длиной около 100 и шириной не более 30 метров. На плёсе было установлено две «сидушки»: для стрельбы на утренней и вечерней зорьках, как я понял. Сам плёс находился неподалёку от протоки, образованной впадением в Сиваш одного из сбросов из Азовского канала. С целью охоты я это место не посещал, посчитав это неуместным, но на выстрелы, доносившиеся примерно отсюда, затем обращал внимание, охотясь неподалёку, на своём обычном месте.
Не будет излишним повторить, что именно протоки, берущие начало в устьях впадающих в Сиваш речек, ручьёв и сбросов из системы каналов, являются «направляющими», определяющими основные маршруты перелётов как местной, так и пролётной утки, перемещающейся с мест ночёвки ( в т. ч. и с «Большого Сиваша», из-под Арбатской стрелки) к местам кормёжки – на мелководные плёсы с частично опреснённой водой неподалёку от проток или на кормные поля. В случае наступления холодов, когда Сиваш покрывается ледяной коркой, на протоках концентрируется большое количество утки, и охота здесь бывает очень динамичной в течение всего дня. Уровень воды в протоках к концу осени поднимается, и передвижение здесь возможно только на лодке, хотя скрадок можно оборудовать и в острове камыша, где можно стоять хоть и по колено или выше в воде, но не рискуя «набрать воды» в костюм. Обычно охотники используют старый добрый «Л-1» – противорадиационный костюм, огромные запасы которых остались на военных складах ещё со времён Советской Армии. «Эльки» активно продаются на рынках: брюки-сапоги этого костюма позволяют пододеть тёплую обувь и одежду, а так называемые вейдерсы со стандартными резиновыми сапогами в холодное время года совершенно неуместны. Мне это точно известно, особенно после случая, когда, собираясь на охоту в декабре в Джанкойский район, я перепутал сумки с костюмами – и провёл полдня, сидя в вейдерсах в ледяном холоде в дюралевой лодке.
В целом останавливающаяся на Сиваше «северная» утка придерживается обычного «графика» перелётов – более интенсивного в рассветные и закатные часы, однако довольно интенсивного и в течение всего дня. Мой личный опыт охоты на «северную» ограничивается главным образом утренними часами: с рассвета, который нужно встретить уже стоя в скрадке, вокруг которого расставлены чучела, и часов до 10–11 утра. Возможны вариации, например, заходишь по льду, прокладывая «фарватер», и, расставив чучела в рукодельной полынье, ждёшь, когда же ледок растает… Обычно это случается часам к 12 дня, но тогда утка идёт «вся и сразу» и паузы между выстрелами практически равны отрезку времени, необходимому для перезаряжания и вскидывания ружья.
Прочее «материальное обеспечение» вряд ли сильно отличается от стандартного снаряжения для утиной охоты. Я использую две дюжины объёмных пластиковых чучел с маркировкой Sportplast + чучело белой чайки; схема расстановки – стандартная, в зависимости от направления ветра по отношению к стрелковому месту. На сегодняшний день кое-как освоил два несложных манка: Duck Picker и 6 in 1 («Свистулька»). Оба изготовлены DuckCommander; первый – стандартный манок на кряковую утку; второй, несмотря на простоту конструкции, весьма натуралистично имитирует крик свиязи (что трудно переоценить в наших условиях), а также крик крякового селезня, что весьма актуально в условиях поздней осени. Прочие «голоса» этого манка, чирок-свистунок в том числе, я пока не осваивал. Безусловно, мастерское владение манком является важным условием успеха на утиной охоте и приносит массу удовольствия охотнику: один мой товарищ буквально «сажает» уток на воду, и затем бьёт их влёт, когда они вновь поднимаются на крыло, вспугнутые аплодисментами товарищей из соседнего скрадка. Такое шоу впечатляет, особенно на фоне столь уникального природного явления, как Сиваш, где при желании можно найти то, что близко истинному охотнику, – почти первозданную природу и возможность трудно, но честно добыть обычный, казалось бы, трофей. Поэтому нет такого охотника, который, единожды побывав на утиной охоте на Сиваше, не захотел бы возвращаться сюда вновь и вновь. Если это охотник, конечно.
