Лёгкое каноэ неторопливо и почти бесшумно скользит по тяжёлой, свинцового, как небо, цвета стылой воде. Пожухлые и облетевшие, в сплошной путанице чёрных ивовых стволов и веток берега, едва припорошенные первым снежком, кажутся совершенно безжизненными. Всё живое улетело, попряталось, затаилось, а в остекленевшем воздухе, кажется, немым вопросом повисло ожидание скорого мороза и снегопадов. Что в эту пору делать на речке с ружьём?
Узкое русло вот уже почти полчаса петляло по пустынным полям и сенокосам, и мысль «А что мы тут делаем?» невольно начинала закрадываться в голову. Но вдруг предзимнюю тишину рванул такой долгожданный и такой неожиданный торопливый хлопот крыльев, и метрах в 20 впереди из-под берега наискось начал взлетать кряковой селезень. Вскидка, выстрел – и первый наш трофей глиссером врезался почти в середину реки и через несколько секунд замер на месте. Есть!
На эту охоту – с каноэ по малой реке – меня пригласил друг Володя, заядлый охотник, а кроме того, организатор коммерческих сплавов по небольшим живописным рекам. В пору утиного открытия и вплоть до ледостава утятнику на таких речках делать особо нечего: берега твёрдые, течение существенное, заболоченных мест и бобровых плотин нет, даже водная растительность вдоль берегов мало где может предоставить осторожной крякве полноценное убежище. Но перед самым отлётом утиной братии в тёплые края наступает момент, когда вот такие небольшие равнинные речки, текущие преимущественно по полям, могут подарить незабываемые по эмоциям и результату охоты.
Следующего подъёма пришлось ждать ещё почти полчаса. Размеренно капало с весла, от острого носа каноэ вдоль бортов закручивались маленькие бесшумные воронки, а я привычным глазом отмечал, что уж слишком чисты берега: кусты ивняка совсем облетели, а привычных утиных убежищ, камыша и рогоза, так и вовсе нет. Но, по словам Володи, несколько дней назад утки тут было битком. Я охотно ему верил, тем более по логике вещей утка должна была ещё быть, но… где же она? Вот очередной поворот, а за ним – первый пока на этом участке маршрута относительно большой разлив: русло впереди расширялось метров до 15, и на нём… прямо посередине сидели утки! Одна, две, три… много уток! Но до них ещё метров 80, а лодку они уже, конечно, заметили и стали неторопливо сплываться к берегу. Оставалось метров 50, когда вся стая, штук 20 одних только крякв, поднялась в воздух. Минуту-две взбудораженные крякаши парами и тройками носились вдоль реки, но на слишком заметную в скудной береговой растительности лодку так и не налетели. Зато всего метров через 200 из небольшого закрытого заливчика почти поперёк реки поднялась стайка голов 7 или 8. Одни только селезни – все уже полностью перелинявшие: тёмно-изумрудные шеи, свежесизые бока и ярко-оранжевые лапы! В момент вскидки сразу 3 или 4 птицы слетелись вместе, я мгновение промешкал – и промах! Но вторым всё-таки опрокидываю ещё одного красавца в воду под самый берег. Два!
Поздней осенью, в конце ноября, а то ещё и в декабре, кряковая утка «сидит на чемоданах». Она перелиняла и вдоволь облетала окрепшее новое оперение, откормилась, сбилась в стаи, и ничего её, в общем-то, в родных местах не держит. Но, с другой стороны, ничего и не гонит, пока достаточно корма на мелких местах. Поэтому немалое количество именно кряковой утки остаётся на наших водоёмах практически до зимы. Но на водоёмах каких – на больших, у берегов мелководных озёр и на водохранилищах. Так откуда же утка появляется на такой реке, как наша? Правильно: её гонят сюда первые хорошие морозы, когда температура устойчиво опускается ниже нуля и вся стоячая вода начинает замерзать. Вот тут-то вся масса рассредоточенной по «большой воде» кряквы и перелетает в поисках корма на небольшие речки, предпочитая их полевые и луговые участки лесным. Причём так себя в наших широтах ведёт преимущественно кряква: поздней осенью редко когда поднимешь на такой реке чирка или свиязь, разве что какую-то запоздалую и отбившуюся от товарок. Так что главное в этой охоте – следить за погодой и точно выбрать время сразу после того, как водохранилища начнёт сковывать самый первый ледок. А я, к сожалению, смог выбраться к Володе почти на неделю позже первого ледостава. Вот почему на реке, где несколько дней назад утка поднималась чуть ли не каждые 50 метров, теперь за пару километров пока лишь три встречи: кряква уже успела и тут сбиться в стаи, а главное, переместиться ниже, на более широкие и открытые места, как она всегда делает перед самым отлётом. А в том, что он близок, сомневаться не приходилось: в воздухе отчётливо пахло зимой.
Как и предполагал Володя, дальше дело пошло веселее. Река стала шире, и утки стало больше. Правда, по-прежнему основная её масса сидела стайками по 10–15 голов на открытой чистой воде и уходила вне выстрела. Но отдельные незадачливые одиночки, а иногда и двойки-тройки, пытались сначала укрыться в почти голом берегу, в корневищах ивовых зарослей, но не выдерживали приближения лодки и закономерно попадали под выстрел. Надёжный Иж-12 чётко делал своё дело, хотя вся основная стрельба была метров около тридцати. Что характерно, ни одна кряковая не пыталась уходить в сторону от речки: все взлетали над водой, так что мы подбирали их, почти не меняя хода, что очень расстраивало и огорчало моего курцхаара. Но купать собаку, когда руки мёрзли даже в перчатках, в мои планы не входило, а вот погреться самому время от времени хотелось, и я тоже брался за весло.
Техника охоты сплавом довольно проста: один по возможности бесшумно гонит лодку вниз по течению, другой стреляет поднимающихся уток. В принципе, для такой охоты подойдёт любая лодка, которой можно уверенно управлять на узкой, извилистой и на лесных участках местами заваленной брёвнами речке. Ну и, конечно, это должна быть лодка, с которой можно стрелять. Причём стрелять желательно всё-таки не совсем сидя, а перенося вес на ноги. Несмотря на то что все «мишени» угонные, без минимальной работы корпусом неизбежны промахи, а то и того хуже – подранки. Поэтому лучше использовать лодку с твёрдым дном. Володино каноэ типа «Нарочанка» для этого идеально подходило, оставалось только положить поперёк бортов доску для сидения: её «родная» передняя сидушка мне для стрельбы была слишком низка. Грести в каноэ безусловно удобнее именно «канойным» веслом, а не двухлопастным байдарочным. Лодка довольно устойчива, хотя требует, конечно, значительно большей осторожности к любым в ней движениям, чем привычные для охотников «Крым» или «Казанка». Даже с одним гребцом каноэ весьма ходкое на воде, а если стрелок отложит ружьё и возьмёт второе весло, то на прогонах – участках, где вероятность взлёта птицы минимальна – она и вовсе «полетит». Но в утиных местах стоит идти медленно, почти со скоростью течения, и двигаться в лодке как можно меньше. Это позволяет подойти к птице на выстрел в местах, где у неё практически нет надежных укрытий под берегом. Мы охотились именно на такой речке, и, несмотря на всю предосторожность, почти вся добытая птица поднималась не ближе 20 метров. По крайней мере, до тех пор, пока мы не догнали пару лебедей. Эти птицы долго не хотели взлетать, плыли впереди каноэ и распугивали уток. Но, наконец, на одном из плёсов пошире решились всё-таки на взлёт, и охота пошла своим обычным манером.
Кстати, особое мастерство при охоте сплавом требуется от того, кто гонит лодку, а вовсе не от стрелка. Стрелять тяжёлых осенних крякв в угон – дело нехитрое, а вот бесшумно и без лишних движений вести лодку, соображать, где к какому берегу прижаться, где пересечь струю, под каким берегом пройти поворот и все прочие нюансы того, как подвезти стрелка на лучший выстрел, – это дорогого стоит. Володя в этом плане был настоящим мастером, и только ему я обязан тем, что получил от той охоты незабываемые впечатления. И, как на всех хороших охотах, особенно нам удался финал: из-под большого куста тальника справа по ходу вылетела тройка уток, на этот раз птицы подпустили метров на 15, и дуплетом я выбил пару, как на стенде. Тут же на автомате раскрыл ружьё и сунул руку в карман, куда я отсыпал патроны из пачки: последний! Загоняю его в нижний ствол, закрываю ружьё… а лодка всё это время движется, и в этот самый момент проплывает куст, откуда взлетали утки. По привычке, поворачиваясь вправо и назад, я обшариваю глазами берег внутри куста и… прыжками, как всегда из таких закрытых убежищ, из него начинает взлетать ещё одна кряква! Мгновение – и она уже над чистой водой у нас за кормой, довернуть к ней вправо у меня нет никакой возможности, для этого надо быстро встать с доски и развернуться на ногах, что в каноэ крайне чревато выпадением из оного. Поэтому я, не меняя положения ног и почти не отрывая пятой точки опоры, разворачиваюсь в противоположную сторону, влево, не доводя стволы градусов 20 до Володи. Но на этот неожиданный взлёт, который он только слышит, Володя реагирует столь же быстро и адекватно: не пытаясь обернуться и посмотреть «А что же там?», он пригибается вперёд, давая мне тем самым возможность выстрелить. Оценив, что мой друг значительно ниже линии стрельбы, я почти над его головой ловлю отлетевшую уже метров за 25 утку стволами и стреляю. Такой вот получился своеобразный триплет под занавес охоты. Вскоре мы уже причалили к берегу у большого автомобильного моста: здесь наш сплав заканчивался.
Напоследок немного о патронах. На эту охоту я сознательно взял пару пачек спортивных патронов «Спортинг» с навеской 28 г и дробью № 7,5. Многим такой выбор покажется, мягко говоря, странным, но всё говорит за то, что с боеприпасом я не ошибся: на 10 добытых крякв ушло 13 патронов, причём ни одна сбитая утка не была потеряна. И в этом нет ничего странного: стрельба в угон тяжёлых неповоротливых крякв проста, и при такой стрельбе можно уверенно контролировать центр осыпи. Не цеплять утку краем, что практически с любым номером дроби приводит к подранкам, а накрывать весь силуэт. Кряква же с воды всегда стремится подняться выше берега (или камыша), тем самым на взлёте почти всегда находится в ракурсе ¾, подставляя под выстрел шею и голову. По площади же они примерно равны тарелке для стендовой стрельбы в таком же ракурсе. Т. е. при правильном выстреле до 30 метров и даже дальше утка бывает гарантированно чисто бита двумя-тремя дробинами № 7,5 по голове и/или шее. И мне этого вполне достаточно.
Русский охотничий журнал, ноябрь 2016 г.
