Мои любимые охоты – на птицу. В основном это утка, в меньшей степени – боровая дичь: тетерев, рябчик, вальдшнеп.
Значительную часть своего охотничьего стажа я охотился без собаки в компании таких же бессобачников, да и сейчас среди моих знакомых охотников довольно мало владельцев хороших апортирующих собак. Так что в этой статье я хочу поделиться опытом охоты на птицу без собаки, а точнее – опытом поиска без собаки сбитой в заросли птицы и подранков на нескольких показательных коротких сюжетах из практики.
«Пропадающие» утки
Конец августа. Идём на вечёрку на запруженную мелиоративную канаву, с одного конца которой получилось небольшое озерцо, зарастающее камышами. Воды в канаве немного, берега высокие, и если идти немного дальше от края, то вполне вероятно поднять на выстрел какую-нибудь днюющую тут под засохшими ивами утку. Так мы и делаем и, пройдя буквально метров 70 вдоль канавы, действительно поднимаем пару чирков. Птицы летят в разные стороны, гремят выстрелы – и вот удача: обе валятся! Только напарник сбил своего чирка в канаву, на чистую воду, а мой – с перебитым крылом – упал на другой берег в крапиву с полынью! Замечаю быстро направление и ориентир, бросаю рюкзак на месте стрела и бегу к запруде – перебраться на ту сторону.
Пока обходил, товарищ уже с чирком, я же начинаю пристально всматриваться в заросли травы. И, конечно же, ничего в них не вижу. Как и большинство на моём месте, я осторожно поднимал и раздвигал стебли, пытался заглянуть пониже, проделывал это всё на большей площади, возвращался, чтобы сверить направление между рюкзаком на том берегу канавы и замеченным после выстрела ориентиром… Всё тщетно. Ну, да вы и сами наверняка знаете, что такое искать подранка в высокой траве! Товарищ скучал, намекал, что без толку, мол… Я уже тоже терял надежду, наконец (минут через 15), махнул рукой и пошёл обратно. Вернулся к рюкзаку – а время до вечёрки ещё было – посмотрел ещё раз на ориентир и примятую мною растительность, прокрутил в памяти то, как падал подранок… «Ёлки-палки! – думаю. – Ну не мог он далеко убежать! И падал всё-таки неплохо, и потом куда он побежит? В поле?! Нет, где-то тут он». С такими мыслями в голове (и уж не знаю, под какие мысли в голове товарища) я направился снова к запруде, а потом по тому берегу обратно к зоне поисков. Пришёл – и от того места, которое запомнилось как место падения чирка, просто начал хлопать руками по траве, раскручивая улитку, т. е. по расходящейся плотной спирали. И вот уже на втором или третьем витке из-под самой ладони из ниоткуда выпрыгнул чирок! Причём из примятой уже ранее травы – двух минут не прошло, и добыча в руках!
Другая охота, на озере с обширным участком мелководья, заросшего всякой разной водной травой. После «утрянки» я решил немного потоптать. В высокий камыш не лез, а брёл по колено в воде там, где были окна с кувшинками, рдестом и тому подобным. Взлетает кряква – недалеко, метров 20, и после выстрела комом падает. Сквозь реденький хвощ я видел хороший, добротный всплеск, но к моему удивлению, когда я вышел на довольно обширное чистое окно, куда упала утка, там ничего не было. Тут даже искать-то было негде – воды сантиметров 20, одиночные листики на чистой воде да небольшая кочка прямо посередине окна. И ещё метров 100 или больше – камышей до берега… Уплыла? Прокручиваю перед глазами падение птицы – да нет, хорошо вроде падала, хотя… Могла, конечно, и уплыть. Ещё раз осматриваю всё окно и окружающие его хвощи (и ещё какой-то невысокий камышок по колено) метров на 3–5 вглубь от окна. Ничего. Потом зачем-то подхожу и начинаю осматривать ту кочку, что посередине окна. Она маленькая, диаметром не больше кряквы, вся буро-грязно-зелёная, только с одного края под водой еле торчит какой-то белый треугольничек. Я рассматриваю этот треугольничек… Потом, ещё ничего не понимая, пытаюсь его вытащить, чтобы получше осмотреть, но когда беру его пальцами, он вдруг вырывается, и из-под кочки выскакивает кряква!
Очень долго я охотился на уток в камышовых плавнях Каспийского моря. Самая интересная охота там – тоже с подхода, вернее, подъезда на лёгких охотничьих плоскодонках. Интерес такой охоты, конечно, не в стрельбе – она довольно простая, а в процессе. И поиск сбитой птицы – его неотъемлемая часть, потому как более половины трофеев падает за стену камыша-рогоза. Тут главное – сразу заметить направление, даже, бывает, встаёшь, протягиваешь в направлении сбитой птицы руку и, пока лодка движется, поворачиваешься, как стрелка компаса, только чтобы не потерять направление! Но даже чисто битую утку иногда находишь совсем не сразу. Один раз я стрелял по чисто угонной крякве, взлетавшей вдоль уходящего в камыш прогала – то ли заросшей уже невысоким редким камышом старой-престарой протоки, то ли такого же старого кабаньего выхода. Прогал уходил в камыш метров на 40 и исчезал, на выходе была стенка камыша, так что стрелял я, когда утка появилась над ней – метров на 20–25. К тому времени я уже имел большой опыт подобных охот, поэтому не сомневался ни секунды, что птица чисто бита и будет лежать там, где упала.
Лезу в камыш, прикидываю, что утка, скорее всего, метров на 5, максимум 10 дальше, чем когда я видел её последний раз тряпкой нырнувшей в камыш. Выхожу на место – напарник подтверждает, что «да, именно здесь». Начинаю смотреть по негустому тут камышу (видимость в нём хорошая метров до трёх, а то и четырёх в стороны) – ничего. Хожу также улиткой всё дальше и дальше от «центра» – ничего! Выхожу назад к лодке, сверяюсь с направлением и дистанцией – всё точно, ищу, где надо (а опыт подобного поиска к тому времени уже исчислялся сотнями добытой птицы). Лезу назад – ближе, дальше…Ничего – ни пера, ни следов на тростнике, который птица при падении звучно заломила. В общем, уже почти готов был сдаться, но – жест упрямства – прошёл вперёд по замеченному направлению уже так далеко, как точно не могло ничего упасть. И нате же вам – лежит! Селезень, метров 45 от места стрела, и бит чисто – по голове. Как могло так получиться? Наверное, тут сыграло то, что селезень взлетал не из густого камыша, а довольно полого вдоль прогала, и, прежде чем подняться над стеной камыша, успел набрать совсем нехарактерную для такой охоты скорость, которую в угон я оценить не смог. Но всё равно ошибка в оценке места падения с высоты 3 метра вряд ли составила бы больше 5 метров… И тут я вспомнил, как накануне во время перекуса приводнил лихо налетевшего на чучела селезня. Настолько лихо, что птица, подвернув голову вниз, на брюхе сделала по воде ещё 2 или 3 «блинчика», проскочив таким образом от места первого касания воды ещё метров 6! Может, и тут что-то такое случилось? Не знаю. Тут главное не причина, а следствие: если уверен, что птица бита чисто, надо искать, даже если область поиска уже превзошла все «разумные» пределы.
Фокусы с тетеревами
В принципе охота на тетеревов без собаки – у нас, пожалуй, вторая по распространённости после утиной. Я имею в виду не позднеосеннюю охоту с чучелами, а охоту с подхода. Тетеревов у нас много, обитают они и кормятся часто между теми же канавами, по которым немногочисленный местный народ «топчет» утку. Но кто-то стреляет кур только походя, а кто-то начинает вытаптывать уже целенаправленно. Вот и мы в компании от 2 до 6 человек часто предпочитали тетеревов уткам. Искать их обычно проще: если бежать на место падения сразу, то птица, даже лёгкий подранок, на чистом без деревьев и кустов месте практически всегда затаивается тут же. Чаще всего плотно забивается под любую траву – вообще, само по себе удивительно, как такие крупные и контрастные птицы, как косач и кряковой селезень, ухитряются полностью влезть под самую малую кочку или клок травы погуще. Тут 100% срабатывает всё та же «улитка», лучше с охлопыванием поверхности ладонями: такой поиск на заброшенном и заросшем разнотравьем поле редко занимает больше пары минут.
Сложнее бывает на полях, зарастающих мелятником. Один раз я уже, можно сказать, в мелятнике с полянами стрелял черныша через берёзку, попал краем, видел, что подранок, и сразу кинулся к месту падения. Там здоровая поляна земляники/одуванчиков, куча перьев, а тетерева уже нет! Секунд, может, 10 всего и прошло, а уже сбежал. Хорошо, я как-то сразу сообразил не топтаться на месте, заглядывая под листики земляники, а бегом кинуться к ближайшим берёзкам – и вот чудом каким-то повезло увидеть черныша, мелькнувшего за этими берёзками уже метрах в 5–7. Дальше пришлось ещё немного побегать, но это уже было делом техники. Однако шёпот интуиции: «Ближайшие заросли!» – я запомнил. И вот надо ж такому случиться, что пригодилось это уже минут через 5!
Мы тогда охотились впятером, кажется. Шли цепью, стараясь прочесать всю перспективную ширину поля, но не далее метров 50 от ближайшего соседа. Я был крайним (шёл по самому заросшему краю), и вот через 5 минут после поимки черныша-бегуна – выстрелы на другом краю. Дальше «стоп» на месте: все ждут от стрелявшего команды «пошли!». 5, 10 минут – нет команды, ещё 5 минут: «Идите сю-у-у-да-а! Найти не можем». Вылезаю из березняка, иду, подхожу – ходят практически по чистому полю разнотравья, которое уже всё на площади 20×20 метров замято, ищут тетеревёнка выводкового. Сбили трёх: двух сразу нашли, а этот вот… Пропал! А дальше был фокус. Подхожу: «Где упал?» – «Примерно тут…» – «Где ближайший куст?» – А до куста метров 50! – «Спорим, там ваш тетеревёнок?» – «Да ладно заливать! Быть не может – в жизни он так далеко не побежит…» А я уверенно и молча, по прямой иду к означенному кусту, тыкаю в его основание носком сапога, ловлю… выскакивающего оттуда тетеревёнка и спрашиваю: «Этот?»
Немая сцена…
Итого
Первое и основное – подранки (часто – намного чаще, чем кажется, даже на воде) чаще всего затаиваются на или около места падения. Тем чаще, чем быстрее на это место прибежать. Причём утка по суше вообще плохо передвигается, зато отменно прячется и ничем себя не выдаёт, даже если на неё почти наступить. Про куриных и не говорю: на суше они мастера маскировки, особенно вальдшнеп, которого можно не увидеть и на абсолютно голой поверхности! Поэтому если вы охотитесь без собаки и не находите чисто битую на месте падения, где практически всегда будет перо-другое, то нет смысла искать подранка глазами: его надо вытаптывать, выхлопывать, выколачивать, в общем, заставить выскочить самостоятельно! Самый удобный метод для этого – хлопать руками по траве/земле по расходящейся от центра «улитке». И поиски будут тем быстрее и успешнее, чем быстрее вы окажетесь на месте падения трофея. Это многократно проверено на утках, тетеревах, рябчиках, а уж на вальдшнепиной тяге это вообще первое средство! Там, если сразу птицу не видишь, нечего и пытаться дальше искать глазами – это бесполезно. Даже чисто битого вальдшнепа, лежащего на животе, в лёгких сумерках быстрее найдёшь на ощупь, чем «на глазок».
Теперь по фиксации места падения. Самое надёжное в зарослях (мелятник, высокий бурьян, камыш) – это сразу вытянуть руку в направлении того места, где падающая птица исчезла из виду за растительностью. Дальше заметить ориентир, на месте выстрела оставить что-то: напарника, рюкзак или хотя бы гильзу, – а самому – вперёд, чем быстрее, тем лучше. При этом чем выше летела птица, тем меньше будет горизонтальная составляющая невидимой части её траектории и тем меньше надо делать поправку на истинное место падения. Но если птица летела низко – 3–4 метра над землёй, то, даже падающая тряпкой, она способна пролететь метров 10 вперёд, возможно, и больше. Тут главное даже не это, а то, что не надо зацикливаться на поиске только в той зоне, в которой, вам кажется, птица должна была упасть. Если вы ищете «улиткой», и не глазами, а руками, то не надо по 2–3–4 раза обыскивать одну и ту же зону – не бойтесь расширять поиск «за пределы разумного». В итоге в 80% случаев там, за пределами, и найдёте, но сначала потеряете втрое времени там, «где казалось».
Русский охотничий журнал, июль 2017 г.
