День 1. Надежды
...Он наступил – не по-московски рано, в шесть уже совсем рассвело. Впрочем, толку от этого не было: морось переходила в дождь и обратно, а намёка на просвет в затянувшей небо хмари не было никакого.
Так что я неспешно завтракал, кипятил на печке гору грязной посуды, оставленной какой-то московской компанией недели три назад: было полное ощущение, что во время сытного застолья им объявили эвакуацию, и они – по-солдатски в две минуты – «повскакали на машины и уматывать помчались...», побросав всё как было – а уж чем оно было, это «что-то» в тарелках, кастрюлях, сковородах, да и, эх, чего уж там – на вилках! – под слоем плесени и гнили было уже не разобрать. Выкинув на помойку десятков шесть тухлых яиц и кучу ещё всякой протухшей и протёкшей неведомо какой бывшей еды из холодильника, я поглядел на притулившийся тут же медвежий черепок, немного подумал и ещё часа два всю эту вовсе мне не нужную приваду жёг. От греха… В полпервого дождь, наконец, перестал, в час я вышел, через 10 минут стрельнул первого шнепа, ещё через 10 – второго, а вместо того чтобы стрельнуть третьего, застрелил осину в полменя толщиной. Падать этому вальдшнепу было совсем ни к чему, но... обойдя на всякий случай дерево (Гай унёсся куда-то вдаль), к своему удивлению обнаружил, что и третий патрон не пропал зря.
Впав от такой скоропостижной удачи в радостную самоуверенность, четвёртого шнепа я лишь проводил объективом фотоаппарата... И тут влило – не по-детски, как с утра, а как из ведра! Полчаса под ёлкой, только было выглянули – снова влило. В общем, так этот день 1 и закончился: всей охоты 40 минут. Впрочем, на завтра надежды самые радужные – тем более под потрескивание в печке, да под картошечку на сале...
День 2. Разочарование
Через 5 часов притащился обратно – мокрый до нитки от пота и лазанья по лесу и злой как чёрт: 4 вальдшнепа, тетерев, рябчик и практически не летавший коростель...
А, ещё на обратном пути Гай полез в какое-то болотце и, пошуровав там минуту, выпугнул пару крякв – я туда даже не пошёл. За этим я, что ли, 1000+ км ехал?! За жабами болотными? Не, птица-то вообще-то была – работ больше десятка. Но каких, +@%%*$, работ!!! Всё либо убегает, причём исключительно за ёлки, либо взлетает метрах в 20 от твёрдо стоящей собаки в густом и высоком, насквозь мокром от верхушек до опавшей листвы смешанном лесу. Просто издевательство какое-то!
Чтобы как-то привести в порядок мысли, завалился спать. Часа за два до сумерек проснулся и марш-марш по ближайшим окрестностям, чтобы хоть на завтра определиться, что делать. В сбегающих к речке осинниках (где охотился в первый день) пусто, в таком издалека заманчивом березнячке в самом низу холма – одни тетерева. Два бывших когда-то овсяными поля, вышка – везде пусто. А ещё дальше – совсем лес, туда и вовсе смысла нет лезть.
На обратном пути кромка леса переваливала вершину холма (на котором стола «моя» база) и спускалась в густые заросли ивняка. Тут Гай работает шнепа – я даже стреляю (в кои-то веки!). Метрах в двух передо мной валится срубленная ветка, а шнеп, очевидно, улетает: по крайней мере, ничего не нашли. Тем временем темнеет, сумерки из лёгких вот-вот перейдут в густые. Я выбираюсь назад – и тут снова бипер. Лезу на звук: он доносится из-за трёх стоящих рядом высоченных разлапистых елей, даже присев на корточки, я не могу рассмотреть, куда головой стоит Гай. Заранее смирившись с неизбежным (сколько раз за сегодня птица уходила без выстрела в неизмеримо более простых ситуациях), я просто тупо иду на звук... и глазам своим не верю, когда из-под самых ёлок вертикально вверх чёрной бабочкой на фоне темнеющего неба начинает подниматься вальдшнеп! После сегодняшних мытарств это кажется таким удивительным, что я давлю и давлю на спуск и долго не могу сообразить, что выстрела нет вовсе не потому, что приклад застрял под мышкой, а потому что я никак не могу снять ружьё с предохранителя! Но, включив в самый последний момент мозги (однако так и не вложившись), стреляю «по стволу», когда вальдшнеп уже почти достиг высоты, с которой нырнул бы в лес. Итого пять за день – всё одно ни о чём...
Примерно через час после наступления полной темноты я вынес к машине кой-какие ненужные и тяжёлые вещи: обещали навестить сегодня, а никто не приехал… Мало ли, придётся всё пешком выносить – лучше уж одну ходочку заранее сделать. По дороге, а это 2+ км, на грязях – всего 2 шнепа... Что делать завтра, вообще непонятно...
День 3. Война и немцы
...Недаром говорят: «Утро вечера мудренее». План на день нарисовался сам собой – однозначный и чёткий. Что я имел? Ходить вчерашним маршрутом в надежде, что птица вдруг начнёт подставляться под выстрел в ельниках, смысла не имело. Это раз. Чем выше, тем больше встречалось вальдшнепа – это два. И такое высокое место я знал только одно – в километре от съезда с грунтовки к базе, где районный госохотинспектор Пётр Анатольевич притормозил уазик и показал рукой в сторону высокого холма: «Вот здесь ещё поля, можешь походить...»
Ночью опять накрапывало, но к утру облака неожиданно превратились в туман, с восходом солнца таявший на глазах. По дороге к машине я без особой надежды проверил вчерашний ивняк – пусто. Доехав до указанного холма, нашёл съезд: грунтовка уходила выше по покосу, потом круто взбиралась вверх. Оставив машину у подъёма, дальше пошёл пешком. Вершина холма представляла собой покатый к краям овал менее километра в длину. Больше половины было скошено, а оставшаяся часть довольно сильно заросла березняком-карандашником, причём практически полностью облетевшим. Ага... Вот оно как?! Интересно, интересно...
И я, несмотря на почти полный штиль, начал обходить заросшую часть вершины по часовой стрелке. Не прошло и пары минут – бипер! Подхожу, метрах в 17 поднимается вальдшнеп – чисто «угонный, высокий». Видимо, я ещё не отошёл от вчерашнего вселенского разочарования и первым, заторопившись, промазал, но вторым взял уверенно. Что ж, начало есть. Пускаю Гая, через пять минут снова бипер и длинная кривая потяжка на краю березняка на откосе, который круто спускается в высокоствольный лес и к речке. Этот шнеп взлетел в стороне от собаки далеко от меня и низом нырнул в овраг. Поворачиваю от леса снова вверх и на косогоре вижу, как Гай, проходя надо мной метрах в 30, вдруг с ходу как в стену упирается! Секунда-две... и птица, не выдерживая близкой стойки, срывается прямо на меня! Вскидываюсь во встречную – уже слишком близко, разобьёшь! Разворачиваюсь, отпускаю – есть ещё один! Есть... Но что-то мне не очень всё это нравится: ощущение, что, несмотря на почти одиннадцатый час, птица ещё малоактивна, и вместе с отсутствием ветра это делает работу собаки непрогнозируемо сложной. Не буду-ка я торопиться...
Побродив по холму с полчаса и полюбовавшись видами с этой действительно самой, как оказалось, высокой точки окрестного ландшафта, я дождался первых признаков зарождающего ветерка и вернулся к березняку.
Две минуты – бипер! Собака стоит наискось в полосу густого карандашника. Ага! А я сейчас вот с другой стороны зайду... «Гай, вперёд!» Но курцхаар вдруг разворачивается ко мне задом и начинает тянуть. Чёрт! Уже оббежал! Я лезу напролом, чтобы быстрее оказаться на той стороне этой густой полосы, вдоль которой тянет моя легавая, в успех я не верю: сколько вчера было вот таких «вариантов», когда в итоге только взлёт и слышал... И тут метрах в двенадцати стремительный силуэт цвета самой осени низом начинает «чертить» по березняку! Вскидка – и лёгшая на планку берёзовая ветка упирается мне прямо в правое веко! Пытаясь как-то изменить положение корпуса, чтобы хотя бы приоткрыть глаз, я веду стволами «примерно туда». Вальдшнеп уже почти ныряет за невысокую ёлочку, и тут мне всё-таки удаётся избавиться от ветки и чиркнуть по мелькающей среди частых берёзок птице концами стволов. Есть! И радостное удивление: «Вот это денёк, всё падает!»
Дальше так и пошло: падало реально всё! Налетающий по дуге на относительно чистом – ха-ха, на подвес! Низкий наискось в зарослях? Нет проблем: one shoot one kill!
15 метров, 20, 25 – исход один. Вот очередная стойка в густом на этот раз осиннике – крадусь, и вдруг где-то сбоку от собаки взлёт. Вот на этот раз действительно нестрелябельно: «Гай! Ты чего стаёшь так криво?! Нюх потерял? Куда ты тянешь – улетела уже птица... Постой, да по ней ли ты работал?!» Оказалось, по другой. И когда этот другой взлетел метрах в 15, пытаясь крутым, градусов под 45 подъёмом вбок быстрее вырваться из этого густого осинника, я, не поднимая ружья, только удивлённо и радостно улыбнулся: «Это просто подарок какой-то!» А затем с наслаждением медленно вскинулся в такого уже моего на фоне пронзительно голубого осеннего неба вальдшнепа и, ме-е-е-дленно пройдя стволами всю птицу, выстрелил «по головке». Шестой!
Не подумайте только, что охота проходила в каких-то «тепличных» условиях – в том то и дело, что нет! Густой березняк, осинник, заросли иван-чая и всякой другой «бурьян-травы». Вот только листва облетела, что позволяло видеть мелькание птицы «от и до». Я стрелял в это мелькание и раз за разом брал очередного вальдшнепа первым патроном, а только седьмого промазал, тормознул стволы об ёлку, за которую нырнула птица, но ничуть не расстроился: должно же быть во всём хоть какое-то равновесие, правда? И действительно, тут же всё уравновесилось: Гай стал прямо посреди стаи непуганых тут, вдали от базы, тетеревов. Меня они, конечно, не подпустили, начали взлетать: и прямо по чутью, и сбоку, и сзади только фр-р-р да фр-р-р. И вот надо же было одному чернышу подняться выше карандашника: уже на автомате вскидываюсь, чуть-чуть вперёд и с верхнего ствола «на-ныщщь»... «Семёркой». И что? Камнем, глазам своим не верю, камнем!!! Ну, это вообще что-то из ряда вон. Бросаю рюкзак и наперегонки с собакой бегу к петуху – он уже даже не бьётся, – включаю «жипиэс», ставлю точку (с точностью ±метр) и возвращаюсь к рюкзаку. 37 метров. Н-да... Сегодня реально всё падает!
Однако с матёрым чернышом ходить уже ощутимо тяжеловато, не направиться ли в сторону машины? Так я и сделал, по ходу на самой кромке березняка, в одиночных низеньких берёзках, взяв 7-го и 8-го вальдшнепов – как на стенде, просто забрал своё. Надо было остановиться и подумать: час дня, а у меня оставался ещё небольшой нехоженый кусок в самом углу березняка...
А поеду-ка я пока позвоню! И собаке дам отдохнуть, и себе. Доехав через 10 км до деревни, я первым делом зашёл в магазин: квас, сигареты и пиво на вечер. Вот теперь живём! «А связи у вас что, нет?!» – «Нет...» – «Жаль. А, может, под крышей школы будет? На лестнице сбоку?» – «Спасибо, попробую!» Забравшись по железной пожарной лесенке под крышу двухэтажной кирпичной школы, я поймал-таки «Мегафон», позвонил домой и Петру – попросил, чтоб завтра меня вывез, оставаться ещё на день я уже не видел никакого смысла!
В три часа вернувшись на холм, мы с собакой лугом направились к нетронутому пока углу. У одиночной берёзки, почти в поле – стойка, взлёт, девятый... Я думал, меня уже ничем нельзя было удивить в этот день, но... я ошибался! Стойка, взлёт в бурьяне, мелькание, выстрел – всё как обычно: Гай поскакал на подачу, схватил, несёт, зачем-то виляет в сторону, и... «Гай, ты совсем о-бал-дел?! Ты по кому стоишь? Он же у тебя в зубах, вальдшнеп!!!» Кто-нибудь видел стойку собаки по вальдшнепу с вальдшнепом в зубах? Я видел! И это был уже просто какой-то сюр! Птица почти сразу нырнула за середину двухметровой примерно ёлочки, но в тот день меня это не могло смутить: я уже просто ЗНАЛ, где вальдшнеп, и после выстрела «в середину ёлки» почти не сомневался в результате. Да, так и есть: вот он лежит, 11-й, а Гай стоит над ним и не знает, что делать с 10-м. «Ну, давай, садись, я тебя сфоткаю...»
После этого я почти уверовал в своё сегодняшнее «всемогущество» и после очередного выстрела метров за 30 по на доли секунды мелькнувшему вальдшнепу даже не сомневался, что попал. Вот только надо было стрелять «семёркой» с верхнего ствола, а я выстрелил «девяткой» дисперсантом. Птица нырнула в крутой узкий овраг с руслом практически пересохшего сейчас ручейка по самому низу, такому узкому, что туда мог слезть только Гай. Мы тщательно прошли по оврагу почти до конца леса – метров 30, дальше в поле птица в здравом уме уже не полетела бы, – Гай очень тщательно обыскал всё сверху донизу, в одном месте долго копался – я подошёл и увидел пёрышко. Значит, всё-таки зацепил... Но нет так нет! Пойдём.
12-й шнеп запомнился тем, что долго бегал, петлял, а потом зачем-то взлетел прямо между мной и собакой. Я даже опешил от такого, промедлил и был за это вознаграждён картиной падения вальдшнепа прямо в пасть присевшему от удивления Гаю. Вот поистине удивительный день! Но и это, как оказалось, был ещё не конец. Спустившись с холма полосой ельника, промазав на этот раз одного шнепа – метров, наверное, под 40, но уже «семёркой» – и отпустив без выстрела другого, я неожиданно для себя оказался опять у русла того самого ручья, где мы долго искали потенциального подранка, только ещё метров на 20 ниже, уже на чистом. Птицы в этот день тут – в редком малиннике и бурьяне – просто не могло быть. Ну не было за три дня в таких и даже более заросших местах ни одной работы! И тут Гай потянул вверх по самому руслу – канаве, профиля такого, что как раз можно было вровень с землёй поставить туда собаку, Потянул и стал. По стойке – вроде коростель, хотя... Я обошёл сверху: «Гай, вперёд...Ну, давай, вперёд!» И прямо из-под носа собаки, в полуметре, не больше, начал подниматься... вальдшнеп! Теперь мне кажется, что я в достаточной степени успел разглядеть, что птица летит «как-то не так», как будто в крыльях мало силы. Конечно, после выстрела с 10 метров никакая судмедэкспертиза уже не определила бы, был ли шнеп подранком, но я уверен, что был – тем самым, что полчаса назад мы искали пятнадцатью метрами выше. И хоть времени было всего полпятого вечера, теперь точно надо было заканчивать!..
Я открываю глаза и, не меняя положения головы, смотрю прямо во двор. За окном темно, хотя... за окном ли? Да нет, это же телевизор напротив у стены моей городской квартиры! И лежу я под одеялом, а не в спальнике... Сон отпускает, и я вспоминаю, что я дома: я же уже три дня как вернулся! На часах 5:30 утра, н-да... Я-то вернулся, а внутренний будильник всё ещё там, среди северных увалов. Я закрываю глаза и безо всяких усилий переношусь в один из лучших дней моей охотничьей жизни – в почти облетевший березняк, в чёрно-белой сетке которого с пронзительно голубого неба светит по-осеннему тихое солнце. А вокруг то тут, то там стремительными промельками цвета самой осени «чертят» по карандашнику вальдшнепы...
