С тепловизионными приборами я, как, наверное, и все люди моего поколения, познакомился на рубеже 90-х годов XX века. В фильме «Хищник».
Все мы помним прекрасно прорисованные тела теплокровных живых существ на фоне мутно-синего мира растительности, скал и воды. И те ухищрения, которые предпринимал герой Арнольда Шварценеггера, дабы избежать чудо-взгляда инопланетного чудовища, проникающего сквозь маскировку.
После этого я во время работы на Всемирный фонд дикой природы подготовил большой доклад о применении тепловизионной съемки при учете промысловых животных и амурского тигра в Приморском крае. Материала в Интернете было более чем достаточно, а еще у меня был замечательный консультант – полковник в отставке Александр Хлус, картограф и съемщик, владелец самолета с аппаратурой тепловизионной съемки, который время от времени демонстрировал мне ее возможности. Кстати, я и сегодня считаю, что рано или поздно тепловизионная съемка «съест» весь осточертевший охотпользователям ЗМУ и к тому же превратит его из шаманства, которым зимний маршрутный учет, без сомнения, является на сегодняшний день, в относительно точную науку.
Кроме того, мне приходилось наблюдать за дикими животными в средней полосе России через тепловизор IWT – и это тоже только добавило интереса к данному способу обнаружения дичи. Причем именно к обнаружению – использование тепловизионного прицела в своих охотничьих целях я почему-то даже не рассматривал, как-то всегда обходился светосильным оптическим. Ситуации, для которых я считал важным использование тепловизора, в любимых мною северных сафари я видел две.
Первая – это поиск медведей на склонах весенних сопок, сплошь состоящих из контрастных пятен. В частности, как здорово было бы безошибочно находить залегшего и неподвижного медведя на частично покрытом снегом склоне сопки с местами торчащими из сугробов кустами стланика и валунами!
Второй объект поисков дичи для меня всегда были лоси, стоящие (или лежащие) в зарослях ольшаника или в пойменном тополевом лесу, на северо-востоке – скажем, на правобережных притоках Колымы. То есть в кустах, где по определению темно. Особенно темно в них (даже если кусты облетели) в сентябре-октябре, когда солнце низко над горизонтом. В это время, когда ты просматриваешь часть пойменного леса с подлеском из ольшаника, он кажется сплошной черной полосой. И если в этой полосе и лежат темно-бурые лоси – буквально в пяти метрах от опушки, – то ты их не увидишь. Никогда.
Для тестирования компания SPOLEM.RU дала мне прибор ТМА-55М Арчер. И опробовать его сразу же – в конце мая – я отправился на побережье Охотского моря на медвежью охоту.
Однако меня постигло жесточайшее разочарование. Я не мог разглядеть буквально ни-че-го! Причина была на поверхности. Только что сошел снег, под дерном сохранились обширные пространства промерзшей земли, то там, то здесь лежали снежники. При этом камни, которые повсеместно были разбросаны на берегу и торчали сквозь снег и дерн, нагревались на солнце и буквально «светились» всю ночь ярче любого живого объекта. Добавим к этой гамме еще очень специфическое сияние талой воды, скапливающейся под поверхностью снега на снежных полях... Нет, что вы, картинка получалась изумительно красивой – такого результата нечасто достигают даже компьютерные художники, запивающие ЛСД крепким алкоголем. Только вот разглядеть на ней хоть какие-то детали, свидетельствующие о наличии там живых существ, возможным не представлялось.
Летом, стараниями Антона Сидорчука, руководителя компании SPOLEM.RU, был проведен довольно вдумчивый тренинг по обучению меня, грешного, настройке тепловизора. И вот я снова с ним, с ТМА-55М, в верховьях Анюя – пытаюсь найти моих любимых сохатых в густой щетке прирусловых кустарников. Здесь тепловой фон уже намного однороднее – я легко различаю в тундре не только северных оленей, но и не залегших в спячку сусликов, и даже мышей.
Но главное испытание у прибора было впереди.
Добыча уже была взята, а мы, находясь в лагере, буквально заполненном мясом, постоянно были настороже. Следы косолапых встречались повсюду – и на берегах реки, и в тундре, и в лесу. Более того, два небольших медведя постоянно паслись на другом берегу реки, километрах в полутора от базы. А экспериментальным путем установлено, что два небольших медведя могут устроить шухер в человеческом жилище нисколько не меньший, чем два больших. А то даже и больший – мелкие двигаются быстрее.
Поэтому и спали мы вполглаза. Услышав в лесу подозрительный треск, я выскочил из палатки с прибором. Окрестности просматривались в тепловизор великолепно. Детализации можно было позавидовать – на одном из деревянных ящиков я мог даже разглядеть шляпки от гвоздей. И – да, прямо на сухой протоке увидел выходящих из-за поворота медведей. С опущенными мордами они шли на «мясной» запах, направляясь прямо к вездеходу. Здесь мы включили фонари, застучали по металлу, начали испускать громкие крики – и в итоге спасли лагерь от разорения.
А я на основе опыта работы с тепловизором ТМА-55М пришел к выводу, что этот прибор работает очень хорошо – но в условиях равномерного нагревания и отсутствия контрастного теплового фона. А лосей в него я все равно увижу!
На следующий год!
«Русский охотничий журнал», апрель, 2016
