В каждом профессиональном сообществе есть люди, которые однозначно воспринимаются как знаковые. Key-person – говорят наши англоязычные соседи. В русскоговорящем мире людей, увлечённых ножами, и коллекционеров таким человеком давно является Наталия Гребенщикова – организатор шоу «Стальная грань» в Киеве, журналист, дистрибьютор... и просто очень красивая женщина.
Почему это последнее важно? Да потому что увлечение что ножами, что огнестрельным оружием, что стрельбой и охотой воспринимается нашим обществом сугубо и только как увлечение смурных небритых мужиков в камуфляже. И женские лица в нём – редкое и интересное исключение. Особенно когда такие мужики понимают, что женщина легко «делает» их на вроде бы их традиционном поле. И такие женщины есть: Ева Шоки, Рене Шнайдер, Чиаки Кодама, Даниэла Фанзой. И Наталия Гребенщикова, да.
Наталия Гребенщикова делает очень много. Я, признаться, не понимаю толком, когда она отдыхает. Вот она готовит площадку для очередного шоу, вот пишет обзоры выставки в США в «Фейсбуке», «Живом журнале» и «Инстаграме», а вот продаёт ножи, ведёт переписку с клиентами, отвечает на вопросы.
Ну ладно, коль уж Наталия отвечает на вопросы охотно, зададим их и мы, «Русский охотничий журнал».
Михаил Кречмар (далее – М.К.): Who are you, Наталия Гребенщикова?
Наталия Гребенщикова (далее – Н.Г.): Родилась я в далёком селе на юге Украины. Была третьим ребёнком. Было много работы, хозяйство там, гектар (реальный) огорода и т. д. Вообще не помню, чтобы в детстве были руки без мозолей. Существовали более чем скромно, видимо, оттуда у меня тяга к платьям и «всегда быть девочкой». Уж я-то точно знаю, что такое, когда у тебя в подростковом возрасте одно платье, одна юбка, две блузки и спортивный костюм – на три года...
В любом случае, я благодарна жизни и за тот период, ибо закалил он на долгие годы вперёд. И требовал уметь многое. Как это ни смешно, но я умею прекрасно и кусты роз правильно обрезать, и на машинке шить (получала образование дополнительно на курсах), и вышивать, и готовить. Готовить – это вообще отдельной строкой. В феврале сдала экзамен по кулинарии. Международная аккредитация.
Школу окончила с золотой медалью в 1994 году. Медаль, к слову, так там и осталась, мне был интересен сам процесс, а не награда. Занималась спортом, второй разряд, «Охота на лис». В 9–11 классах заочно проходила курс при Литературном институте им. Горького. Питерском. Случайно вышло. Мы выписывали (как и всё население в то время) много различной прессы, включая «Литературную газету». Однажды там был конкурс для талантливой молодёжи. Я отправила им на рассмотрение свои стихи и была принята.
По окончании заочного обучения предлагали продолжать обучение далее, но за деньги, которых не было. Поэтому я после школы просто пошла сразу работать. Преподавала английский язык в 5–11 классах. И заочно получила первое своё экономическое образование, обучаясь в славном городе Харькове дистанционно и сдавая экзамены экстерном. Потом было ещё много разных курсов: мне многое интересно. Вот компьютерную грамотность и 1С тоже изучала отдельно. Позже добавила к образованию диплом МВА (московский + UNESCO).
Вышивать крестиком не особо люблю, а вот гладью – да. Как это ни анекдотически звучит. Но крайний раз вышивала аж десять лет тому, увы.
М.К.: А имело ли продолжение ваше обучение в Литературном институте? Где-нибудь оно вам пригодилось?
Н.Г.: В редакции журнала «Оружие и охота», которая выпускала также «Клинок». Там мне досталось выводить на украинский рынок «Кизляр». Комплексно. От статей до различных акций.
Это издание открыли трое друзей, которые занимались строительным бизнесом и хотели получить разрешение на оружие. Писать всё же надо было о чём-то, и в редакцию попала пара толковых товарищей, на которых всё и держалось. Публикации просто выходили под разными псевдонимами. Один из этих авторов привёл бойкую и расторопную женщину – заниматься сбытом. Она отлично наладила процесс. Но издание всё же было дотационным. Хотя и уже известным: статьи там хорошие публиковались.
Вот в такой промежуток к ним и попала я. Мне отдали маркетинг и рекламу. Так как тема интересная, то я сутки напролёт вникала во многие детали, придумывала различные «фишки». И уже через три месяца редакция только за счёт средств от рекламы и бумагу закупала, и печаталась, и зарплату всем выплачивала. То есть деньги перестали просить у учредителей совсем.
Но каждый новый проект мне приходилось воплощать жизнь с потерей литра крови. Окончательно я поняла, что всё, занавес, как раз на затее с выставкой-шоу. Придумала и организовала первую, «Мастер Клинок» называлась. И ушла ровно за два дня до её проведения. Как организатор. Но была как участник. С ножами «Кизляр». Они меня год просили идти работать маркетологом к ним (в киевский магазин, который продавал ножи этого бренда). Маркетологом я проработала полтора месяца, меня перевели на должность коммерческого директора. А ещё через некоторое время сам завод предложил открыть их представительство отдельно.
И было идеальное время. Масса проектов, новых ножей, и т. д. и т. п. И шоу я собрала новое (а то, первое, так и «умерло» спустя три-четыре года).
М.К.: Вы говорите: «Преподавала английский язык в 5–11 классах». То есть вы сразу после школы пошли преподавать английский. А откуда он у вас сразу поcле школы взялся в пригодном для преподавания качестве?
Н.Г.: 10–11 класс в моей школе были экспериментальными. По сей день свято верю в то, что это одна из самых хороших вещей, которые со мной случились. Эксперимент не прижился, дальше его не продлили. Но как же я рада, что он был. По сути, появились у нас меценаты, и вместе с ними один творческий подход. В начале учебного года все учащиеся 10-х классов выбрали предметы по своему пристрастию, скажем так. Безусловно, это не была анархия. Были обязательные к посещению предметы: родной (украинский) язык, математика, история. Они всегда есть на экзаменах. А вот остальные мы выбирали сами. Опять же, чётко следуя тому, сколько часов должно быть.
График, правда, выходил забавный. В один день у меня в расписании были 1-й урок, потом «окно» и 5-6-7-й уроки. Остальные – заняты от и до. Самый странный день – вторник. На него приходились дополнительные занятия, факультативы. Я выбрала «компьютерную грамотность» и была в кабинете единственным учеником. Весь день. Правда, это было исключение. На всех остальных предметах группа не могла быть менее 5 человек (на физику нас ходило семеро).
Учителя наши – просто святые люди. Это был старый, сплочённый и очень толковый коллектив. Многих уже нет в живых. Когда хоронили учительницу английского, село переполнило безумное количество иномарок. Уж очень много её учеников и учениц стали выпускниками инъязов и дипломатами.
Вот когда я сразу после окончания школы пила с ней чай и говорила, что мне нужна работа, она немедля предложила мне 4 школы в разных сёлах на выбор. А репутация у Людмилы Ивановны была такой, что меня готовы были принять тут же, в любую из...
Вела уроки по её методике. У нас не было ни одного урока. Было что угодно: чаепитие, спартакиада, КВН, концерт и прочее-прочее. Дети были в самых разных ролях – от телеведущих до разнорабочих. За порогом класса не было Миш и Наташ. Были исключительно английские имена, и только английский язык звучал везде. Чудесное было время. Но «по голове» я таки получала на собраниях: дети тупо забросили остальные предметы. Времени у меня было много, энергии в 17 лет – тоже.
М.К.: О выставках. «Мастер Клинок« – как вы её придумали и зачем? В каком году это было? Почему ушли за два дня до? Что было не так?
Н.Г.: В редакцию приходили разные мастера. С ними всегда было интересно общаться и видеть, как они пытаются что-то сделать сами и других научить. А кому, как не редакции, думала я в то время, нести «разумное, доброе, вечное» в массы. Пока думала, познакомилась с Виталием Григорьевичем Шлайфером и его коллекцией. Готовя материал, спросила, не против ли он показать шедевры людям. Он был за. Тогда модель мероприятия и сложилась в моей голове.
Но чем ближе было дело к выставке, тем больше шеф изменял «политику». Кратко: ему нужен был только заработок. Я же не могла понять: как можно брать деньги с тех же кузнецов, которые всю выставку планировали работать для людей?! Есть фирмы, есть мастера, которые пришли исключительно продавать, – это другой вопрос. В общем, не сошлись мы во взглядах, и я попросила об увольнении.
За 17 «Стальных граней» ни разу не нарушила этот принцип: кузнецы, гончар платят участием, не деньгами. Считаю, так честно. Труд надо уважать. Что и делаю. На такой же основе у меня разные клубы и ассоциации. Вне «Стальной грани» их семинары и тренинги стоят денег. На «Стальной грани» всё бесплатно. От меня – площадь и реклама. От них – крутое мероприятие. Выигрывают все.
Календарь такой. Май 2005-го – первый «Мастер Клинок». 31 мая 2008 года на День блондинок – первая «Стальная грань». До этого я ещё проводила некоторые мероприятия, «Неделю мастеров», к примеру.
М.К.: А какая она – «Стальная грань»? Я вот не был на ней ни разу, расскажите...
Н.Г. (задумывается): «Стальная грань» какая? Вот в Вегасе – выставка хайтековская. В Милане – камерная. В Киеве – душевная. Это, по сути, тусовка. Для меня важно, чтобы всем было уютно и интересно. Женщина вот одна на прошлой выставке (незнакомая) остановила меня и сказала: «Наблюдаю за вами весь день. Такое чувство, что все эти люди пришли к вам домой, и вы, как очень гостеприимная хозяйка, заботитесь о каждом». Что-то в этом есть.
Знаете, я обычно в субботу, в первый день, выхожу в центр зала в середине дня и просто вижу невероятный кайф людей, которые присутствуют. Огромное количество детей. «Говорят, у вас проходит замечательное детское мероприятие», – позвонил мне один народный депутат. Его сына одноклассник срочно позвал на «Стальную грань» приехать. Мастеров в самом начале не было и десятка. Сейчас – почти двести. Выступающих на первых «Стальных гранях» ребят – единицы. Сейчас – очередь, и многим приходится отказывать. И так поминутно всё. Программа расписана. Посетителей далеко за десять тысяч. У нас интересно, честно.
Только в этом заслуга огромного количества людей. Идут к ним. Кто ковать, кто лепить, кто рисовать, кто из лука стрелять, кто на семинары разные или танцы с саблями смотреть да на реконструкторов. Моя задача – просто собрать всех под единой крышей и донести до интересующихся, где и когда следующая встреча. И программу придумать. По сути, я всего лишь маленькое связующее звено.
Я делаю практически всё сама. То есть вместо денег вкладываюсь «мозгами». Согласитесь, 17 выставок – это долго. То есть двигаюсь потихоньку, в меру своих способностей. С какими-то ресурсами было бы быстрее, конечно. Есть как есть. За эти годы у меня накопилось огромное количество знакомых, которым я так или иначе помогала, и они всегда готовы помочь мне. Один пример – создание и вёрстка рекламы. Мы делаем всё с одним парнем. Обычно в промежуток с 23 часов до часу ночи. Ибо у него работа и семья, время он мне выделяет, когда может. Много лет так. Он уже и в другой сфере совсем, но сказал, что «Стальная грань» – святое. Мне очень везёт на людей.
Оплата тоже дружеская. Да и черновую работу беру на себя. И участники-фирмы ведь платят. И мастера не все работают. Основная масса – просто участники. Я не пытаюсь «заработать миллион». Потому что в нынешних условиях это нереально. Нет Закона об оружии, никто не знает, как разрешить мне ввоз холодного оружия, и не только. Иначе я бы сделала крутую международную тусовку.
М.К.: А вот теперь про главное. Про ножи. Как вы с ними встретились? Чем-то они интересовали вас изначально или просто случился в жизни такой путь заработка?
Н.Г.: Главред вручил журнал «Клинок» и сказал: «Вникай, Гребенщикова. Теперь ты работаешь на благо этого издания». И выпихнул в Москву. Знакомиться с Валерием Александровичем Егоровым. На выставку «Клинок – традиции и современность», где он был директором. Егоров был пьян и зол... После слов о том, кто я и откуда, прижал к белой выставочной тонкой панели и, дыша перегаром, рассказал, как ненавидит нашу редакцию. А теперь и меня, как лицо, её представляющее. Покойный Скрылёв тогда меня спас... Подстава такая. Не предупредили, что журнал был назван, как и московская выставка.
М.К.: Ну, как вы считаете, насколько глубоко вам удалось войти в тему? Как вы относитесь к ножам сегодня?
Н.Г.: Относительно глубоко. Знаете, мне никогда не нравилась фраза «учить историю», а нравилась другая, «учить из истории». Потому что если действительно учить, то, как говорится, копать и копать. Жизни не хватит. С ножами точно так же. За обезличенной «серийкой» и то стоят Люди и Судьбы. Что уж говорить о семейных производствах, о кастоме. Да, эти люди тоже очень разные. Добрые, злые, лукавые, порядочные, не очень – грандиозный букет. И ножи их такие же.
Есть, естественно, база – лёгкая и понятная. Материалы, технические характеристики, виды – всё это легко изучить. А если углубиться дальше – совсем другое дело. Сколько лет прошло, а я всё улыбаюсь, вспоминая, как однажды на большом фестивале кузнецов ко мне подошёл один из них, бережно достал маленький свёрток и, показывая серый «кусочек», лукаво улыбаясь, спросил: «А ты знаешь, что это?» Я от удивления округлила глаза, помолчала секунд десять и тихо, немного растерянно ответила: «Булат». На что кузнец грустно покачал головой и резюмировал внезапно: «До чего жизнь девочку довела».
У меня, равно как и у любого человека, две руки, две ноги, одна голова. И не так уж сложно блондинке разбираться в ламинатах, дамаске, булате. Скорее я впадаю в ступор, когда мне задают подобные вопросы. Уж слишком они просты и наивны, как по мне. Да, я девочка, но думающая, читающая, изучающая. И не ответить молниеносно на подобное могу только по одной причине. Рассуждаю, в чём подвох. Издеваются, что ли?
К ножам я что вначале, что сейчас отношусь с уважением. Повторюсь, для меня за каждым ножом стоят люди. Включая производителей сталей и материалов. Это безумно огромный мир. Изменилось только одно: в самом начале я его боялась. Теперь же чувствую себя как рыба в воде.
М.К.: А у вас дома есть ножи? И сколько?
Н.Г.: Кто же их считает? Есть, конечно. Простые и не очень. Заводские и от мастеров. Кованные во время «Стальной грани» и привезённые из-за океана. Ножей ведь много не бывает.
М.К.: Скажите, а чем вы именно сейчас занимаетесь? Вся эта работа с шоу, писание текстов в интернет и работа с клиентами – это части какой-то одной деятельности или разные?
Н.Г.: Разные. Но так как я всем занимаюсь одна, то выглядит всё цельно, органично и едино. Много точек соприкосновения. А на самом деле всё немного глубже, чем кажется на первый взгляд.
