Главным нарезным оружием советского/российского промыслового охотника до последнего времени оставался самый обычный карабин Мосина в кавалерийском или артиллерийском исполнении, переименованный заводами в карабин охотничий образца 1944 года, иначе – КО-44.
Справедливости ради должен сказать, что аббревиатура КО-44 стала приживаться в охотничьем языке только в последние десять-двенадцать лет. Подавляющее большинство охотников нашей страны, познакомившихся с этим оружием до 1991 года, знали его как кавалерийский карабин. Или просто карабин. Учитывая, что количество охотничьих карабинов «Барс», «Лось» и «Медведь» было ничтожным по сравнению с массой отправленного в госпромхозы, на охотничьи участки, в геологические партии и на пункты вневедомственной охраны карабинов Мосина, для большинства охотников старшего поколения слово «карабин» означало только один тип оружия. Вот этот – системы Мосина, образца 1938 или 1944 года.
Он тяжелый короткоствольный (длина ствола – 508 миллиметров) карабин, который из-за этой короткоствольности имел несколько кургузый вид (общая длина оружия – 1020 миллиметров). В наставлениях масса карабина указывается в 3,5 килограмма, на самом деле она редко оказывалась меньше 3,8 килограмма, и то без штыка и патронов. Карабин образца 1944 года имел боковой прилив для штыка, который умельцы обычно спиливали в первую очередь – как только это оружие попадало им в руки.
Далее наступало время для более глубоких преобразований. Как правило, умельцы снимали верхнюю деревянную накладку, обрезали приклад и обстругивали его, облегчая тем самым оружие (и попутно надеясь придать ему элементы прикладистости – тщетная надежда, скажу я), затем меняли тело затвора с рукояткой на снайперски-охотничий вариант (с рукояткой, торчащей вниз), а иногда и вваривали рукоять другой формы. И наконец устанавливали оптический прицел.
Не всегда он был нужен.
Карабины этого типа считались неплохими, если они попадали на расстоянии ста метров каждым выстрелом в трехлитровую банку, хорошими – если радиус разброса сокращался до жестяной кружки. Превосходным же назывался карабин, попадавший на стометровом расстоянии пятью выстрелами из пяти в спичечный коробок. Таких карабинов лично я не встречал, а слышал (достоверно) лишь об одном.
На самом деле, основная проблема заключалась не столько в карабине (хотя и в нем тоже), сколько в боеприпасе. До середины 80-х годов русский промысловик знал лишь один тип боеприпасов к этому оружию – армейский патрон. Огромное количество копий было сломано вокруг убойных качеств трассеров и бронебойно-зажигательных пуль, пуль со стальным сердечником и пуль для высокоточной стрельбы… Все сходились в том, что лучше всего убивают дичь пули корректировочные (то есть разрывные), но они же делают мясо практически не пригодным к дальнейшему использованию. Очень ценились для стрельбы на короткие расстояния сверхлегкие спортивные пули, а также мягкие пули для целевой «Экстры» (они весили 13 граммов и ломались поперек по канелюре).
Так вот, самый распространенный вариант армейского патрона 7,62х54 R предусматривал стрельбу из оружия со стволом на треть длиннее, чем у нашего карабина, – из винтовки Мосина и пулеметов. Поэтому фирменной «болезнью» карабинов 1938 и 1943 годов была нестабильность боя при стрельбе оным военным боеприпасом.
Кроме того, именно карабин (в отличие от винтовки Мосина) был достаточно чувствителен к характеру крепления ствола к ложу. Достаточно было немного отпуститься основному, удерживающему ствол, винту, как СТП начинала меняться, а также увеличивался разброс. Кстати, именно при использовании этого оружия мне довелось познакомиться с таким явлением, как изменение точки попадания в связи с деформацией ложи.
Был исключительно дождливый сезон на реке Омолон. На три месяца пришлось три ясных дня. И где-то в середине сезона я понял, что мой казенный карабин 1943 года выпуска начал стрелять на 80 (!) см в сторону 9 часов по циферблату.
Я проверил укладку ствола в ложу, завернул намертво и отпустил винт крепления, проверил пульный выход, исполнил пляску с бубнами – карабин был непреклонен. 80 сантиметров влево.
Пришлось плюнуть и заново пристрелять упрямца.
А на следующий год приклад высох, вернулся в прежнее состояние – и СТП тоже вернулась на прежнее место…
Другие недостатки кавалеристского карабина Мосина являются недостатками и прототипа – армейской винтовки Мосина образца 1891-1931 годов.
Неудобный и тугой предохранитель, выступающий магазин. Ну и… патрон с закраиной, значительно менее удобный, чем имеющий тот же внутренний объем гильзы .30-06 Springfield. Надо сказать, что мне приходилось дважды наблюдать со стороны перекосы патронов, причем однажды в довольно щекотливой ситуации, когда на меня и другого гида-проводника огромными прыжками несся медведь. И вообще историй про задержки, вызванные перекосами патронов в «мосинском» оружии, я слышал – из достоверных источников – не одну и не две, а как минимум десяток.
Потому я с большим недоверием отношусь ко всем рассказам о его «абсолютной безотказности». Стрелять – стреляет всегда. А вот перезаряжается – не очень…
Другая неприятная особенность карабина (впрочем, как и винтовки) Мосина – это выстрелы со спущенным курком в затворе. Первопричиной же их является довольно глупая привычка людей носить этот карабин с патроном в патроннике, но не поставленным на предохранитель, а со спущенным курком. При ударе прикладом о твердое (и даже не совсем твердое) основание – карабин стреляет. Мне известно как минимум два случая, когда люди платили жизнью за привычку ТАК носить оружие. Но это претензия, скорее, не к оружию, а к людям, его применяющим.
Иногда я думаю, что если бы на вооружении российской армии не стояла такая неудобная для гражданского использования модель, как винтовка/карабин Мосина, то карабины семейства «Лось» вряд ли появились бы на свет. Но суммарные недостатки «мосинок» были таковы, что для охотничьего использования оказалось проще создать новую «ветвь» эволюции охотничьего оружия, нежели развить уже имеющуюся.
И тем не менее основное количество дичи, выдающихся трофеев и просто мяса и шкур было добыто сибирскими охотниками именно из этого оружия.
Русский охотничий журнал, сентябрь 2013 г.
