Большое предприятие – это целый мир. Предприятие, существование которого в значительной степени определяет жизнь своей страны и многих стран мира в придачу, – мир вдвойне.
А что же такое предприятие, которое влияло на жизнь своей страны более двухсот лет?
К приглашению руководства Концерна «Калашников» посетить предприятие я отнёсся с большим интересом. На самом деле сегодня под чёрно-красным знаком концерна сосредоточены:
– значительная часть производства стрелкового оружия оборонного значения;
– подавляющее большинство номенклатуры нарезного оружия гражданского значения, в том числе и охотничьего;
– подавляющее большинство номенклатуры и выпускаемых единиц охотничьего и спортивного гладкоствольного оружия.
А в области производства двуствольного гладкоствольного оружия для широких народных масс «Калашников» (а точнее, входящий в состав концерна Ижевский механический завод ) и вовсе полный монополист.
Сейчас здесь должен быть большой текст о том, что монополизм и производственные монокультуры – это плохо, очень плохо, невероятно плохо, со ссылками на Рикардо и Смита и пр. и пр. и пр.
Но их не будет. Потому что уж как сложилось, так сложилось.
Понимание того, что «Калашников» – целый мир, начало формироваться у меня с первого взгляда на завод.
Так уж устроен человеческий глаз, что он всегда в городской застройке «ловит» природный элемент. А элементом этим в данном случае явилось огромное, раскинувшееся посреди Ижевска озеро.
– Это не озеро. Это заводской пруд, который устроили для нужд заводов, прежде всего, железоделательного и оружейного, – сразу поправил мои восторги водитель заводского автомобиля, который отвозил меня на предприятие, по совместительству патриот и краевед, что, кстати, часто случается с профессиональными водителями на больших предприятиях: вечно им приходится поправлять приезжих москвичей…
Пруд этот длиной 12,5 км, с площадью зеркала 24 км2, долгое время был основным источником энергии для ижевских заводов. До постройки первых крупных ГЭС советского периода именно Ижевский заводской пруд являлся одним из крупнейших в Европе искусственных водохранилищ. В 1842 году воды пруда вращали 32 колеса железоделательного завода и 23 – оружейного. Постепенно деревянные колеса заменялись металлическими турбинами. Количество колес постепенно уменьшалось, и к 1874 году их оставалось уже только 33.
Пруд и особенно плотина пруда без преувеличения являются сердцем Ижевска. В 1918 году за обладание запрудой происходили ожесточённые бои между красными частями и колчаковскими силами, кстати, сформированными из числа ижевских рабочих. Ижевская дивизия стала самой боеспособной частью колчаковской армии. Вот что рассказывает В. М. Молчанов, её командир, о смекалке ижевских мастеров в Гражданскую войну: «Пушки возились на санях, изобретении ижевского мастера Берсенева. Они могли идти по крутому склону, не переворачиваясь; там, где могла пройти конница, проходила и артиллерия; глубина снега измерялась только возможностью пройти лошади, сани шли поверху, не проваливаясь. Изготовка к бою – одна минута».
Вернёмся к ижевскому концерну сегодня.
Излишне говорить, что Концерн «Калашников» (ранее – «ИжМаш») – предприятие, которое я посетил в этот раз, – предприятие огромное. Общая площадь его составляет 135 га – как неплохая агротехническая ферма в России. На самом деле это крупнейшее оружейное предприятие Европы. И в настоящее время эти масштабы являются совершенно очевидной проблемой, поэтому после завершения модернизации площадь предприятия планируют сократить до 35 га, оптимизируя непроизводственные издержки.
Первое ощущение, которое посещает человека, имеющего некоторое отношение к производству и планированию, при взгляде на завод – это неизбывное сочувствие к нынешней администрации предприятия. Реформа чудовищного монстра – квинтэссенции советского гигантизма промышленности на излёте его существования – задача титанических масштабов. И когда знакомишься с достигнутыми результатами, то остаёшься весьма впечатлён успехами.
Основное производство
Чистые, выглаженные цеха. Разметка дорожек – для тележек и механического транспорта и для пешеходов. Автоматический контроль над всеми задействованными в производстве станками, выведенный на единый экран в центре цеха: одного беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что и сколько чего сейчас находится в процессе работы. Автоматизированная система подачи заявок для исправления неисправностей: заводская «скорая помощь» в виде ремонтников появляется у остановившегося станка в считанные минуты. Огороженная территория для брака…
– Мы настаиваем, что работник не должен бояться слова «брак», – объясняет советник генерального директора Евгений Спиридонов. – Бракованные детали и сами изделия откладываются в сторону, они ни в коем случае не идут в повторное производство – привет байке о том, что гражданские «Сайги» запиливают из бракованных материалов. Одновременно с этим мастера и технологи обсуждают причины возникновения брака, перенастраивают станки, ищут, смотрят, анализируют. Ещё – обратите внимание – ящик предложений по оптимизации производства по принципу «Заработай на идее»!
Ну что, вполне по Дёмингу…
Производственные мощности впечатляют. В цехах стоят не менее девяти машин ротационной ковки – практически столько, сколько их во всей остальной Европе. И вся эта мощь направлена на ковку нового российского оружия.
Надо сказать, что заводчане, несмотря на особый статус «оборонного предприятия», ничего особо от меня не скрывают. По-моему, даже и ничего.
Иду через цеха, в которых стоит как военная продукция (винтовки СВД, находящиеся в процессе сборки), так и их гражданские аналоги – «Тигры». Вот автоматы Калашникова; а вот гражданские «Сайги» 12-го калибра и спортивные винтовки. Всё делается одними руками, на одних станках, в одних и тех же стенах. Никакого подтверждения тому, что существует некая гражданская сборка, находящаяся в заведомо угнетённых условиях, как принято судачить об этом в Интернете.
Параллельно мне рассказывают о дополнительных усилиях для повышения качества продукции – не секрет, что одним из наиболее «тонких» мест при производстве всего оружия на базе системы «Калашникова» являются места посадки ствола в ствольную коробку, а также муфты газоотводной трубки и мушки. Посадочные допуски уменьшены с 15 до 10 микрон, что однозначно улучшит эксплуатационные характеристики оружия.
Однако посадочные допуски посадочными допусками, но сами по себе они не появляются. Появляются они в результате общего повышения культуры производства, чем управление завода занимается весьма и весьма интенсивно. Порядок и чистота, словно в хирургическом отделении в больнице, привнесены не только на производственные площадки, но и в подсобные помещения, кладовые, душевые и, пардон, туалеты.
«Чисто там, где не мусорят, а не там, где убирают».
Что, в общем-то, не может не радовать мой глаз – глаз человека, побывавшего на, как минимум, семи ведущих оружейных предприятиях мира. Порядок и чистота уровня
Логистический центр
Логистический центр «Калашникова» – это современное сооружение из сэндвич-панелей, воздвигнутое чуть больше чем за год. Просторное, современное, вентилируемое, обустроенное по последнему слову техники.
– Необходимое решение, – говорит представитель администрации. – До этого времени у нас было тридцать три складских помещения, разбросанных в разных точках территории. Огромные усилия и средства уходили на оптимизацию циркуляции потоков между этими складами. Значительное количество заготовок и оборудования хранилось просто на улице, под открытым небом. Не был налажен процесс обновления поступлений – вот, штабелем заготовки лежали, новые привозили. Клали сверху, сверху опять забирали, а то, что внизу, гнило годами…
Сегодня, естественно, все материалы маркированы штрих-кодами, занесены в единую базу управления, процесс приёма-выдачи полностью компьютеризирован.
Да, фотографии старых складов на самом деле производят удручающее впечатление. Красные кирпичные стены, более похожие на руины, заросшие сорняком. Но не будем их осуждать за это – не сами они такими стали, это мы их такими сделали. И надо понимать, что та, прежняя, структура производства изначально не была ни громоздкой, ни сумасшедшей – другая структура под другие задачи.
Главный конструктор
Завершает наш день встреча с Сергеем Уржумцевым – заместителем генерального директора, главным конструктором концерна.
В первой части встречи Сергей Владимирович подробно рассказывает об оптимизации управления и производства, употребляя при этом много непонятных мне слов и определений. Наверное, так и должно быть – новые времена требуют новых средств. Но мне как редактору «Русского охотничьего журнала» более всего хочется услышать о новом охотничьем оружии «Калашникова» – уже давно находящихся в дефиците карабинах «Лось» и «Барс»; да и концепция чисто охотничьего полуавтомата нас, охотников, крайне интересует.
Ну что ж,рестайлинг карабинов с продольно скользящим затвором с поворотом (на жаргоне именуемых «болтами») завершён. Мне показывают первую ложу, прямую (без отвода), которая позволяет изготавливать модели как с правым, так и с левым перезаряжанием. Называют планируемую дату начала производства этих карабинов, снабжённых резьбой для установки дульных тормозов-компенсаторов - лето 2016 года. Рассказывают о работе по доведению и запуску в производство карабинов с прямым ходом затвора «Марал» , о том, что на рубеже 2016–2017 планируют освоить выпуск самозарядных карабинов «Изюбрь».
И мне тут же предлагают опробовать новое оружие на практике.
Но это уже, как говорят классики, «совсем другая история».
Русский охотничий журнал, июнь 2016 г.
