С технической точки зрения охота – это всего лишь процесс добывания человеком определённой категории природных ресурсов (в правовых и культурных реалиях нашей страны – некоторых диких зверей и птиц). Однако этот процесс обладает невероятно глубоким и насыщенным культурным, социальным, экономическим контекстом.
Охота – это и то, что сделало человека человеком, и то, благодаря чему территория России раскинулась настолько широко, и промысел, поддерживающий существование населения в самых отдалённых её уголках, и традиционная хозяйственная деятельность некоторых народов, и семейный досуг, связывающий многие поколения, и ещё многое-многое другое.
Полвека назад выдающийся сибирский охотовед В.Н. Скалон писал: «Дело охоты в нашей стране перспективно на любой исторически обозримый период и не предвидится никаких причин, которые воспрепятствуют её развитию». К сожалению, в последние годы мы с такими причинами столкнулись. Развитие современного урбанистического общества идёт по такому пути, в котором уже стал мейнстримом взгляд обывателя на охоту (особенно на спортивную и любительскую), как на «омерзительную и аморальную вещь, убийство бедных зверюшек ради развлечения». Никаких предпосылок перелома этой тенденции в обозримом будущем не предвидится. А учитывая специфику современных социально-политических процессов, это автоматически значит, что, скорее всего, общественное (и как следствие – государственное) давление на охоту как явление будет с годами усиливаться. С потенциалом рано или поздно свести её на нет (как минимум в «спортивно-любительском» сегменте). Касается, разумеется, это отнюдь не исключительно нашей страны.
Однако об этой проблеме говорить на серьёзном уровне как-то не особо принято. Вроде как большинство членов охотничьего сообщества эти тенденции видит, но расценивает предполагаемые сроки наступления их значимых последствий как слишком отдалённые (по принципу «на мой век охоты хватит»). Говорят же в основном о проблемах более насущных. Между тем вопрос о том, как именно решать эти насущные проблемы, имеет огромное значение и в перспективе разрешения пусть отдалённых по времени, но более «стратегически» важных вопросов.
Если несколько лет назад при перечислении основных проблем охотничьего хозяйства, обозначаемых на официальном уровне, акцент ставился на браконьерстве и необходимости выстраивания адекватной системы борьбы с ним, то в последнее время главным фактором, тормозящим развитие отрасли, всё чаще стали называть её «экономическую убыточность». Надо сказать, что наша охотничья отрасль действительно глубоко убыточна и в значительной степени функционирует за счёт финансирования из внешних источников. Для понимания масштабов этого явления можно привести несколько цифр.
Так, в 2023 году, по данным Росстата, затраты отечественных охотпользователей на ведение охотничьего хозяйства составили около 14 млрд рублей. При этом выручка от реализации продукции охоты и оказанных услуг составила чуть более 6 млрд рублей, что почти в 2,5 раза меньше. Кроме закреплённых за охотпользователями, есть ещё и общедоступные угодья, «рентабельность» которых так прямолинейно не высчитать, но едва ли возможно предложить адекватный способ расчётов, при использовании которого она бы оказалась положительной. При всех возможных оговорках про высокую долю «серого оборота» (средств, продукции, услуг) в охотничьем хозяйстве вышеприведённое – всё равно очень говорящий показатель.
При такой постановке проблемы ключевым, конечно же, становится вопрос «Как бороться с этой убыточностью?». В печати и публичных выступлениях предлагаются различные меры (увеличение налоговых сборов и пошлин, «интенсификация перевода охоты на коммерческое русло», уменьшение доли общедоступных угодий и т. д.). Естественно, все они прямо или косвенно предполагают серьёзное увеличение финансовой нагрузки на граждан-охотников.
Остановимся на тезисе про необходимость полного перехода на коммерческое охотничье хозяйство, который в некоторых кругах нередко преподносится как самый прогрессивный вариант. Начать можно сразу с констатации того, что путь этот – заведомо тупиковый. С существующими социогеографическими и природными реалиями нашей страны повсеместно вести какое-то «коммерчески успешное» охотничье хозяйство просто технически невозможно (как, кстати, невозможно это делать и в других странах, обладающих похожими природно-климатическими и социально-демографическими характеристиками). На сегодняшний день в России, конечно, существует некоторое количество в полном смысле этого слова коммерчески успешных «охотхозяйственных предприятий». Чаще всего их угодья расположены либо в хорошей логистической доступности от крупных агломераций, обеспечивающих нужную концентрацию платёжеспособных «получателей услуг», либо, напротив, где-то далеко, но «на ценном и востребованном ресурсе». Однако доля таких хозяйств в общем объёме отрасли крайне невелика и погоды не делает.
Вместе с тем для решения «проблемы убыточности» подразумевается, что «коммерчески эффективной» должна стать как минимум значительная часть угодий. Причём обычно под этим понимается не просто «арифметическая» прибыльность (которая вообще-то может достигаться и супернизкими затратами при просто низкой выручке), а реализация некоего набора представлений о рациональном и интенсивном ведении хозяйства – с биотехническими мероприятиями, искусственным воспроизводством охотничьих животных, организацией соответствующей инфраструктуры и т. д. Откуда должны у охотничьего населения взяться средства, чтобы «содержать» необходимую часть охотничьих угодий на таком уровне, категорически непонятно. Напомню, что помимо априори считаемых неэффективными общедоступных угодий, коих в стране около половины, ещё как минимум 2/3 от оставшейся половины – угодья, по типу и интенсивности ведения хозяйства принципиально от общедоступных не отличающиеся. При этом критическое увеличение финансовой нагрузки на охотников (без которого ни о каком коммерчески успешном хозяйстве говорить, конечно, не приходится) может подорвать и без того уже находящуюся под угрозой массовость охоты.
На этом моменте вернёмся к вопросу о глобальных угрозах, стоящих перед охотой. Судя по всему, в современном мире единственное, что может сохранить охоту как нормальное занятие, – это её массовость. Более действенных методов противостояния тенденциям, о которых было сказано в начале материала, чем вовлечение в занятие охотой максимального числа граждан, по-видимому, на данный момент не существует. И, по-хорошему, мы должны при решении любых насущных проблем отрасли действовать с оглядкой на вопрос доступности. Спортивная и любительская охота и особенно «вход» в неё для молодёжи и так уже стали в свете последних изменений оружейного и охотничьего законодательства весьма обременительными для существенной части населения. Дальнейшее удорожание этого занятия будет играть роль заградительного фактора, и даже если принесёт в краткосрочной перспективе какую-то «косметическую» пользу, глобально всё равно пойдёт охоте во вред.
У читателя может возникнуть вопрос: а при чём же здесь «средний класс»? А при том, что наибольшая концентрация апологетов «коммерчески успешного» хозяйства встречается как раз среди тех, кого можно назвать «охотничьим средним классом». Типичный представитель такой прослойки – городской житель с доходом заметно выше среднего, готовый тратить существенные по меркам большинства населения средства на свои развлечения: покупать дорогую амуницию и экипировку, регулярно ездить на коммерческие охоты, поддерживая таким образом хозяйства своим рублём.
В самом наличии этого «среднего класса» и его охотничьих предпочтениях, конечно, нет ничего плохого. Но для его понимания охоты характерен набор некоторых специфических постулатов. Главный из них: «Охота – это развлечение. А за развлечения надо платить. Причём немало. Денег нет – сидите дома». Такой подход в контексте вышеописанных тенденций формирует и поддерживает образ «охотника – потребителя платных услуг и искателя развлечений», работает против массовости, способствуя отсечению от охоты многочисленной прослойки охотников «попроще». Иными словами, при отсутствии законодательных механизмов уравновешивания интересов разных социальных групп охотников именно «охотничий средний класс» ослабляет охотничье сообщество перед грядущими вызовами, как бы парадоксально и контринтуитивно на первый взгляд это ни звучало. Ослабляет, помимо прочего, ещё и своей концепцией «охота – исключительно развлечение». Потому что – много ли кто готов реально бороться за «право на развлечение»?
К большому сожалению, пусть и не очень быстрое, но явное смещение именно в сторону, противоположную массовости, – наиболее вероятный сценарий эволюции отечественного охотничьего хозяйства на ближайшие годы. И если эта тенденция не переломится, то через пару-тройку поколений охота в привычных нам формах (в том числе, кстати, и в самых «элитарных») имеет все шансы прекратить существование. Да, очевидно, как-то активно взаимодействовать с популяциями некоторых охотничьих животных человеку придётся, но этим будут заниматься какие-нибудь специальные службы на деньги налогоплательщиков.
Правда, не исключено, что губительность подобного подхода мы несколько раньше увидим на примерах некоторых зарубежных стран, обгоняющих нас по кое-каким из вышеописанных тенденций. В таком случае есть надежда, что у будущих поколений российских охотников будет достаточно времени и возможностей этот процесс переломить. В противном случае ничего хорошего с охотой не случится.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, февраль 2025
