Однажды, обсуждая очередное видео одного известного горного охотника о путешествии далеко за пределы России, один мой товарищ восторженно изрёк: «Приятно смотреть на работу профессионального охотника!» На мой вопрос относительно того, сколько охотник может заработать на такой охоте, он удивлённо ответил, что на такой охоте не зарабатывают, а напротив, дорого платят за это.
Его ответ, собственно, и содержит главный маркер профессиональной принадлежности к охоте. Профессиональный охотник – это не тот, кто мастер в каком-то охотничьем ремесле или виде охоты, профессиональный охотник – это человек, зарабатывающий охотой, и совсем не обязательно, что он хороший охотник. Он может быть молодым, начинающим и неопытным.
В СССР всё было просто: в системе госпромхозов и коопзверопромхозов на должности штатных охотников трудились целые династии профессиональных охотников, добывавших пушнину, мясо диких животных, ловивших рыбу, заготавливавших грибы, ягоды и прочие дикоросы. Кроме этого, в системе Главного управления охотничьего хозяйства и заповедников при Совете министров РСФСР существовали зоокомбинаты, которые, помимо прочего, занимались организацией отлова диких животных для разведения в неволе и переселения. Я до сих пор имею честь общаться с бывшим профессиональным охотником Киргизского зонального зоокомбината Владимиром Степановичем Мирошниковым, долгие годы занимавшимся отловом снежных барсов и других зверей, различных видов птиц и змей. В этом году он принимал поздравления со своим девяностолетием!
Мы, студенты-охотоведы и выпускники Иркутского СХИ, за годы учёбы и в первые годы работы по специальности имели возможность набираться опыта и знаний в общении с представителями славной плеяды профессиональных охотников СССР. Печально, но факт: профессия в том, привычном старшему поколению виде постепенно и неминуемо угасает на просторах бывшего СССР, что и следовало ожидать после краха социалистической и плановой экономики. К примеру, последние курганские профессиональные охотники-ондатроловы официально прекратили трудовую деятельность в 2005 году. В прошлом году старейшему охотнику Мокроусовского коопзверопромхоза Николаю Васильевичу Баранюку исполнилось 92 года.
Что дальше? Профессия умерла окончательно, или возможна трансформация? На мой взгляд, трансформация с учётом экономических реалий возможна, она как-то идёт и будет идти своим естественным путём. Охота, отлов и отстрел диких животных, включая предоставление услуг в этих областях, существуют как вид экономической деятельности (ОКВЭД 01.70). Соответственно, существуют относительно свежие профессиональные стандарты «Охотник промысловый», «Егерь» и «Охотовед». Эти стандарты разработаны Всероссийским научно-исследовательским институтом охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова и утверждены приказами Министерства труда и социальной защиты РФ в 2018 году. Подготовка кадров как-то ведётся, но прежней энергии развития, как и спроса на профессию, уже, конечно, нет и в помине.
Из объективных предпосылок: пока есть мода на пушнину для люксовых брендов и функционируют пушные аукционы «Союзпушнина» и «Русьпушнина». Спрос на шкурки соболя и другие виды колеблется, но сохраняется. Поставщики меха из Сибири и Дальнего Востока работают. Это, конечно, не советские объёмы заготовок, тем не менее промысел пушнины пока жив. Глобальный тренд на дешёвый искусственный мех сохраняется, и сколько ещё продержится достаточный спрос на натуральное сырьё, спрогнозировать, конечно, сложно.
Какие варианты сохранения и изменения профессии в современной российской системе охотпользования возможны? Исходя из сложившейся практики предоставления услуг в сфере любительской охоты, логичны сохранение и некоторая трансформация профессии егеря, потому что подготовка и проведение любительской и спортивной охоты и подготовка охотничьих собак – это основные трудовые функции егеря в современном охотничьем хозяйстве. Трудовые функции и действия российских егерей вполне сочетаются с действиями профессиональных охотников (пи-эйчей) в африканских странах: мониторинг территориального распределения охотничьих животных, оформление разрешительных документов на право охоты, сопровождение клиента-охотника при осуществлении любительской и спортивной охоты, контроль соблюдения безопасного обращения с оружием, поиск и добор подранков, свежевание и разделка туш копытных животных, первичная обработка шкур, транспортировка продукции охоты, хранение продукции охоты, оказание первой помощи при возникновении опасности здоровью и жизни человека.
В этом плане нам не вредно посматривать в сторону африканских стран. В марте этого года у меня была возможность лично посмотреть, как работают пи-эйчи в ЮАР. Пи-эйч – профессиональный охотник (сокращение от английского professional hunter – PH) в ЮАР – это лицензионный вид деятельности, минимальный возраст – 21 год, требуется подтверждённый опыт любительской охоты 3–5 лет. На мой взгляд, заслуживает внимания их система профессионального обучения. Подготовка пи-эйчей производится только в аккредитованных Ассоциацией профессиональных охотников Южной Африки (Professional Hunters’ Association of South Africa) школах. В ЮАР действует около двадцати аккредитованных школ. Самые известные:
- Dakota Hunting Academy (Лимпопо) – курс 6 месяцев, стоимость ~6000 долларов;
- SA Hunters & Game Conservation Association (Претория) – государственная программа;
- Bushveld Hunting Academy (Мпумаланга) – специализация на опасной дичи (Big Five);
- Ehlobo Hunting School (Восточный Кейп) – бюджетные курсы (от 3000 долларов).
Обучение включает теоретические курсы: этика охоты, биология животных, охотничье законодательство, охотничье оружие, патроны и баллистика, охота с луком, подготовка и организация охоты, трофейное дело, безопасное обращение с оружием и первая помощь в полевых условиях, охотничий маркетинг, охотничье снаряжение, фотография. Всё это закрепляется соответствующими практическими занятиями. Студенты проходят практику участия в сафари под руководством лицензированного пи-эйча, во время которой отрабатывают навыки тропления и выслеживания животных, разделки трофеев, работы с клиентами.
Экзамены состоят из письменного теста (законы, этика, биология) и практического экзамена (стрельба, навигация, полевая работа). Лицензия выдаётся после успешной сдачи экзаменов и оплаты сбора (~500–1000 долларов). Более полное представление об объёме обязательных знаний для лицензированных охотников ЮАР можно составить по книге «Справочник профессионального охотника». Она издаётся на английском языке и включает в себя полную программу для профессиональных охотников в Южной Африке. Это всеобъемлющее руководство также предназначено для аутфитеров (организаторов охот). Для общего представления достаточно посмотреть на оглавление учебника (24 главы, 473 страницы).
Юаровская лицензия пи-эйча действительна только на территории ЮАР. В Ботсване, Зимбабве, Мозамбике и других странах Африки, где этот бизнес развивается, существуют собственные требования к лицензии пи-эйча. Наличие международных сертификатов DSC (Dangerous Game) или IPHA (International Professional Hunters Association) могут повысить шансы на трудоустройство в любой из перечисленных стран, но это, конечно, на усмотрение работодателя.
Начинающий пи-эйч рассчитывает на 1500–3000 долларов в месяц плюс чаевые. Опытный пи-эйч с клиентской базой зарабатывает до 10 000 долларов за сафари. Гид по опасной дичи – +30% к ставке. Трудоустройством занимаются как сафари-компании (например, Africa Hunting Ltd, Trophy Hunting SA), так и частные охотничьи заповедники (хозяйства).
По моим личным наблюдениям, пи-эйчи в ЮАР хорошо работают с клиентами от первого и до последнего дня с максимальным извлечением прибыли. План, стратегия и тактика охоты строятся исходя из возраста и физического состояния клиента. Пожилых и малоподвижных повезут на антилоп в маленькие по площади ограждения и, если надо, подвезут на выстрел. Молодые и подвижные будут много ходить и вообще в течение дня забора не увидят, кроме как на въезде на территорию частного охотничьего хозяйства (частного заповедника) и на выезде из неё. Технология работы с клиентами и организация охоты отработаны до мелочей. У каждого пи-эйча есть один-два трекера (следопыта) из местных жителей, которые выполняют роль помощников в любой работе. По моим наблюдениям, охотничий туризм как источник доходов для местных сообществ в ЮАР развивается и имеет хорошие перспективы.
Но, возвращаясь на наши необъятные просторы, задаюсь вопросом: какие перспективы у нас? Думаю, что профессия не исчезнет, однако значительно трансформируется. Егерь в большинстве организованных охотничьих хозяйств будет чем-то близким к африканским пи-эйчам с набором аналогичных функций. Это произойдёт быстрее, если сформируется система обучения, подобная действующей в ЮАР. Ожидаемо будет больше влияние IT-технологий, современных методов навигации и связи. Вполне возможен крен в сферу развития экологического туризма и сельского туризма в сочетании с охотничьим туризмом. Потенциал такого развития в охотничьих хозяйствах, на мой взгляд, очевиден.
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, сентябрь 2025
