Продолжая разговор о современной охотничьей литературе в России, необходимо сказать о том, что в подавляющем большинстве случаев она оказывалась привязана к тем или иным периодическим специализированным изданиям – уже почившим в бозе, как «Природа или охота», или существующим ныне журналам «Охота и охотничье хозяйство», альманаху «Охотничьи просторы» и, конечно же, «Русскому охотничьему журналу».
За годы работы в «Природе и охоте» мне посчастливилось близко познакомиться не только с упомянутыми в предыдущей статье авторами, но и ещё с несколькими, о которых хотелось бы рассказать.
Дмитрий Житенёв
Пожалуй, логичнее всего начать с Дмитрия Валериановича Житенёва, который вместе с Игорем Шишкиным стал основателем «Природы и охоты», претендовавшей на роль продолжателя традиций сабанеевского журнала. Родился Дмитрий Валерьянович 13 января 1934 г. в Москве, в семье художников. В 1946 г. его увлечение животным миром привело юношу в КЮБЗ – легендарный Кружок юных биологов Московского зоопарка. Естественным продолжением биологического образования после школы стали годы учёбы в Московском пушно-меховом институте, а после его ликвидации в 1955 году – в Иркутском сельскохозяйственном институте.
С дипломом биолога-охотоведа Житенёв был распределён в 1957 г. на работу в государственную охотничью инспекцию Алтайского края. А через год попал в Алтайский государственный заповедник, где занимался и наукой, и охраной. После закрытия заповедника в 1961 г. пришлось возвращаться в Москву. Больше десяти лет Дмитрий Валерьянович работал то в охотустроительной экспедиции, то в редакции журнала «Охота и охотничье хозяйство», единственном на то время и потому чрезвычайно востребованном гражданском охотничьем периодическом издании. Почти в каждом номере журнала тех лет появлялся его материал, написанный очень узнаваемым языком. Ведь мы все понимаем, что можно писать так, будто чеканишь устав строевой службы или формулируешь передовицу газеты «Правда», а можно так, словно ведёшь беседу с приятным тебе человеком. Вот именно такой, душевный и неспешный язык был у очерков и статей Житенёва.
В 1969 г. альманах «Охотничьи просторы» опубликовал несколько рассказов Дмитрия Валериановича с общим названием «Алтайские встречи». Прочитав их, я сразу проникся особой, исключающей какие-либо «красивости» или наоборот – «бытовую простоту» – манерой письма автора. Потом, в 90-х годах и много позже, мы с Дмитрием Валериановичем не раз говорили о том, кто как пишет, и он признавался, что перед тем, как браться за написание очерка или рассказа, открывает томик Бунина – чтение прозы Ивана Алексеевича позволяет ему настроиться на особый лад. И только тогда начинает писать.
После нескольких лет работы в Москве полевая работа позвала молодого человека опять в тайгу – он стал заместителем директора по научной работе Печоро-Илычского государственного заповедника. Но в 1978 г. жизнь Дмитрия Валерьяновича в очередной раз круто поменялась: по окончательном возвращении в столицу он занимался только журналистикой. С 1978 по 1991 г. работал замом главного редактора «Охоты и охотничьего хозяйства», а с 1992 г. – редактором возрождённого им и Игорем Шишкиным журнала «Природа и охота».
Нужно сказать, что художественную прозу в стиле «Матвей проснулся ещё по темну и, запалив керосиновую лампу, решил, что сегодня отправится по самому длинному путику» Дмитрий Валерианович никогда не писал. Его проза – это в большинстве своём очерки и статьи-воспоминания о полевой работе, обычных случаях и необычных приключениях в алтайской или печорской тайге. Правда, найти эти рассказы можно только в интернете. Книг Дмитрий Валерианович опубликовал только три: «Охота на уток с чучелами», «Охота с манками» и «Секреты бывалых охотников». На первый взгляд, это справочники, в которых, казалось бы, неуместен лирический язык. Но стоит начать их читать, и невольно возникает ощущение, что это вот и есть художественная литература.
Как-то вдвоём с Дмитрием Валериановичем мы отправились в гости к его однокашнику Сергею Павловичу Кирпичёву, известному орнитологу, державшему в Москве, на Соколе, глухарей. И по пути Житенёв признался, что очень сожалеет о том, что подписывал свои стихи псевдонимом Д. Нартов, а не своей фамилией. Да, Дмитрий Валерианович писал стихи. Не только об охоте, но и о ней тоже. Из-под его пера вышел даже венок сонетов под названием «Венок Артемиды». Это 15 сонетов, каждый из которых начинается с последнего стиха предыдущего сонета, а последний состоит из этих 14 первых строк. И всё это – о её величестве ОХОТЕ.
Наверное, стоит сказать ещё о том, что Дмитрий Валерианович всю жизнь увлекался фотографией, был призёром всесоюзных и даже международных фотовыставок и фотоконкурсов. Последние годы жизни Житенёв почти не выходил из дома, но при этом вёл сайт «Тайга – мой дом», где помимо воспоминаний и очерков на разные темы посетители сайта могли найти уникальную библиотеку – он сканировал книги, в том числе художественную и справочную литературу об охоте, рыбалке, краеведенье, этнографии народов Севера. И всё это любой желающий мог бесплатно скачать на свой компьютер.
До своего 87-летия Дмитрий Валерианович не дожил 11 дней.
Олег Малов
Продолжил дело Житенёва по выпуску журнала «Природа и охота» Олег Малов (1947–2020). Собственно, его стараниями я и оказался сотрудником редакции. Он числился заместителем главного редактора журнала и «Российской охотничьей газеты», хотя фактически был главным редактором. С Олегом мы дружили много лет, и получилось так, что в своё время в каком-то смысле поменялись ролями: уже моими, как заместителя главного редактора, стараниями он стал сотрудником редакции охотничьего журнала.
По понятным причинам о жизни и работе Олега Львовича до того, как он начал заниматься охотничьей журналистикой, известно очень немного. В основном то, что он писал о себе сам в аннотациях к своим многочисленным книгам: окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков имени Мориса Тореза; образование – референт-переводчик, дипломат; долгое время работал в странах Латинской Америки и Карибского бассейна.
Там он как раз и имел возможность познакомиться с обширной иностранной литературой об охоте, охотничьих собаках и оружии. Одним из плодов этого знакомства стала серия его рассказов о драматических случаях и необыкновенных приключениях иностранных охотников. Публиковались они в российской охотничьей периодике и были собраны автором в книгу с волнующим названием «Смерть притаилась в зарослях». Издательство «Колос» выпустило её в 1994 г. Олег вообще был очень внимателен к оформлению своих книг, а оформлением этой занимался наш общий с ним друг Вадим Горбатов.
Тринадцать рисунков (то есть к каждой истории), два форзаца и обложка – всё это было выполнено в хорошо знакомой многим охотникам горбатовской манере монохромной (только обложка многоцветная) графики. Каждый рисунок – с великолепной динамикой и волнующим сюжетом. Название книги – просто образец цепляющего за живое слогана. Текст книги – сплошная череда крайне драматичных и даже трагичных историй без намёка на описательность, только сюжет, только действие. 333 страницы закрученных интриг. Как у Дюма, Жюля Верна или Артура Конан-Дойля. Но вопреки имевшемуся в те годы хроническому голоду на охотничье-приключенческую литературу и несмотря на уникальное оформление, книга не получила широкого распространения. Я это могу объяснить только финансовыми катаклизмами, бушевавшими в нашей стране в 90-е.
Больше подобного рода приключенческих книг Олег не издавал, хотя в газете и журнале время от времени публиковал новые рассказы об охоте, охотниках и опасных хищниках дальнего зарубежья. Зато из-под его пера вышло не менее полутора десятков книг справочного характера. Прежде всего, следует сказать, что Олег был экспертом-кинологом, членом президиума Российской федерации охотничьего собаководства и в течение 10 лет возглавлял секцию любителей курцхаара при МООиР. Он одним из первых в стране начал пропаганду разностороннего использования курцхаара, воспитал нескольких рабочих курцхааров, два из которых стали чемпионами породы (нужно только сказать, что одной из его первых охотничьих собак был не курцхаар, а русский спаниель). Весь свой практический опыт по выращиванию и натаске гладкошёрстной континентальной легавой он изложил в книге «Немецкий курцхаар – от А до Я», являющейся до сих пор для многих охотников настольной.
Олег был знатоком охотничьего оружия и стал инициатором издания в 2003 г. в издательстве «ОЛМА-Пресс» великолепно оформленной энциклопедии «Охотничье оружие мира» со множеством рисунков Саши Дёгтева и уникальных фотографий. В те годы весь тираж этой написанной четырьмя знатоками оружия (соавторами Олега были Николай Аксёнов, Алексей Блюм и Евгений Копейко) книги с 736 страницами увеличенного формата был распродан в момент. Спустя десяток лет к Олегу обратилось одно издательство с предложением переиздать энциклопедию, но он отказался, поскольку за эти годы в России произошла фактически ружейная революция, и объём книги пришлось бы увеличивать в разы, а простая допечатка тиража теряла всякий смысл.
Олег Львович до самых последних дней был увлечённым охотником-практиком, за его плечами имелся богатейший охотничий опыт, которым он охотно делился с читателями. И различные издательства активно публиковали его книги об охоте с ловчими птицами, об охоте на медведя, на боровую дичь и вообще по перу, на копытных. Причём некоторые переиздавали в формате изящно оформленных подарочных изданий. Оформлению книг (так же, как журнала или газеты) Олег всегда уделял особое внимание. У него был художественный вкус! Его фотографии всегда оказывались необычайно выразительными и добавляли изданиям визуальной красоты. Он писал маслом, хотя не часто использовал свои картины в качестве иллюстраций, предпочитая старинные гравюры, картины классиков или художников-профессионалов – Вадима Горбатова и Александра Дёгтева.
В последние годы Олег переживал из-за невостребованности охотничьей литературы. В наших разговорах его рефреном было: «Ушла эпоха». Не знаю наверняка, но мне так не кажется. Думаю, что всё в жизни повторяется, и когда-нибудь его книги окажутся востребованы. Жаль только, что он уже не сможет в этом убедиться.
Анвяр Бикмуллин
Одним из самых популярных авторов «Природы и охоты» был пензенский охотник Анвяр Бикмуллин, с которым мне не довелось познакомиться лично. В отличие от Михаила Булгакова, рассказывающего о своём мировосприятии с изрядной долей иронии, проза Анвяра серьёзна даже там, где можно было бы и улыбнуться. Жизнь, особенно в раннем детстве, у Бикмуллина, уроженца города Кузнеца Пензенской области, складывалась так, что поводов улыбаться у него было совсем немного. Семья – отец с 4 классами образования и мать с 1 классом – ютилась в бане и, по словам самого Анвяра, «работала, работала и работала». Интерес к чтению пробудился у мальчика рано, однако из всей «литературы» в семье был только отрывной календарь-численник. Школьные учебники соседских детей произвели на него неизгладимое впечатление, особенно «История» и «Зоология». С тех пор с книгами он не разлучался.
Школа, после 8-го класса – ПТУ, армия, работа на Кузнецком мебельном комбинате шлифовщиком-полировщиком, а после столяром-краснодеревщиком – эти биографические данные касаются одной стороны его жизни. О другой, творческой, в служебных биографиях обычно не сообщают. Хотя на самом деле она была и начиналась со школьной скамьи. Прежде всего, он охотился и писал. Писал Анвяр, по его собственным словам, «… для себя. Лишь в 1987 году осмелился послать в редакцию журнала „Охота и охотничье хозяйство“ свой рассказ „Вятичи“, но он не „пошёл“. Неудача не охладила, а наоборот, подстегнула. Продолжал писать дневники и очерки с рассказами».
Оценил качество прозы кузнецкого охотника Олег Малов (ему, кстати сказать, многие авторы обязаны своей литературной судьбой) и во втором номере 1994 г. «Природы и охоты» опубликовал рассказ «Такая охота». Уже по первой публикации было видно, насколько серьёзно автор относится ко всему, за что берётся, как он готов отдать всего себя любимому делу. А их у Анвяра оказалось немало. Он увлекался изучением древних письменных систем народов, населявших Россию. И настолько серьёзно, что был принят в действительные члены Русского исторического общества. Изучая историю славян и будучи столяром-краснодеревщиком, он воссоздал «дощьки» знаменитой Велесовой книги.
Но всё-таки главным увлечением Анвяра была охота, и его рассказы о ней покорили очень многих читателей. Язык Бикмуллина выразителен, ярок, редактировать его текст – только вредить ему. Но подобным умением обладал не только он, а вот поди ж ты – именно его проза завоевала огромную любовь читателя! Думая о том, почему так произошло, я прихожу к выводу, что всё дело в фанатичном отношении автора к охоте, стремлении разобраться во всех тонкостях того, что он безмерно любил. И ещё, пожалуй, в азарте, с каким он брался за любимое дело. Следствием этого, я думаю, стали два обстоятельства. Во-первых, в его рассказах очень сложно найти описания пейзажей, их попросту нет, разве только мельком, вскользь упоминается про алый лоскуток зари. Просто потому, что для него рассказ – это прежде всего такое стремительное развитие сюжета, что на пейзажи обращать внимания некогда. А во-вторых, как я уже сказал, никакой иронии в рассказах Бикмуллина не найти. Всё очень серьёзно. И эта серьёзность вызывала однозначные доверие и эмпатию у читателя: если такой человек любит дробь № 7, значит, она и есть лучшая из всех дробей, если он считает, что капкан С3 самый-самый, то так и есть.
С таким же серьёзным намерением он решил стать членом Союза писателей. Были опубликованы два сборника рассказов (в 2004 г. «Охота – жизни повесть» и в 2005 г. «Шпанские уточки»). Но судьба распорядилась иначе: в том же 2005 г. книга его рассказов «Без шума и гама» увидела свет уже после смерти пятидесятилетнего Анвяра Хамзиныча.
По странному стечению обстоятельств две первые книги мне достались в подарок от автора благодаря посредничеству Миши Булгакова, последняя – от редакции «Охотничьего вестника».
Все статьи номера: Русский охотничий журнал, март 2024
